Прижимаясь к стене, он свернул за угол, спешно вернулся в свой кабачок, проскользнул за уже не цинковую, а деревянную (со времен оккупации) стойку, налил себе большой стакан божоле и разом опрокинул его.
-- Потом он повторил это еще раз, а затем вытер лоб тем, что обычно заменяло ему носовой платок.
Чистившая картошку Мадо Ножка-Крошка спросила:
-- Что-нибудь случилось?
-- И не спрашивай! Ну и перетрухал же я! Эти кретины решили, что я сексуальный маньяк, и, если бы я не смылся, они бы растерзали меня в клочья.
-- В следующий раз не будете лезть. Вам что, больше всех надо?! сказала Ножка-Крошка.
-- Турандот не ответил. В его голове заработала программа индивидуальных новостей, и он как раз просматривал ту сцену, из-за которой чуть было не попал если не во всемирную историю, то хотя бы в хронику происшествий. Он вздрогнул, подумав об участи, которой ему удалось избежать, и снова пот пробежал по его лицу.
-- Бохмой, бохмой,- промямлил он.
- Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- вмешался Зеленуда.
Турандот утерся и налил себе третий стакан божоле.
- Бохмой,- повторил он.
Ему казалось, что это слово лучше всего передавало овладевшее им чувство.
- Ладнауш,- сказала Мадо Ножка-Крошка,- вы ведь все-таки остались живы.
- Тебя бы туда, вот что!
- Что "тебя бы туда"? Вы и я - это совершенно разные вещи.
- Слушай, не спорь со мной, я не в духе.
- А вы не подумали, что 'нужно предупредить Габриеля и Марселину?
Черт! Ведь он и вправду об этом не подумал. Он оставил недопитым третий стакан и помчался наверх.
- Надо же, Турандот! - тихо сказала Марселина, держа в руках вязание.
- Пигалица,- едва вымолвил запыхавшийся Турандот,- пигалица, хм, сбежала.
Ни слова не говоря, Марселина вошла в комнату Зази. Точно. Ее и след простыл.
- Я ее видел,- сказал Турандот,- я пытался ее поймать. Куда там! Чортасдва! (Жест.)
Марселина вошла в комнату Габриеля и попыталась его растолкать, что оказалось непросто, так как, с одной стороны, он был очень тяжелый, а с другой - очень любил поспать. Габриель зашевелился и засопел. Сразу было видно, что он дрых без задних ног, а такого поди растолкай.
- Что?! Что такое?! - завопил он.
- Зази смылась,- тихо сказала Марселина. Он посмотрел на нее. Ничего не сказал. Он быстро все понял - он же не кретин. Пошел в комнату Зази. Он любил во всем убедиться сам.
-- Может, она в туалете? с оптимизмом произнес он.
-- Нет,-- тихо ответила Марселина.- Турандот видел, как она убегала.
-- А что именно ты видел? - спросил Габриель Турнндота.
-- Я увидел, как она линяет, догнал ее, хотел привести домой.
-- Это хорошо, ты настоящий друг.
-- Да, но она разоралась, собралась толпа, она кричала, дескать, я к ней приставал.
-- А ты что, не приставал? - спросил Габриель.
-- Конечно, нет.
-- А то ведь всякое бывает.
-- Это точно, бывает всякое.
-- Вот видишь...
-- Пусть он доскажет,- тихо сказала Марселина.
-- Так вот. Вокруг - толпа людей, готовых в любой момент набить мне морду. Эти ублюдки приняли меня за растлителя малолеток.
Габриель и Марселина не сдержались и прыснули.
-- Но как только я увидел, что они про меня и были, я тут же смылся.
-- Что, сдрейфил?
-- А то. Никогда в жизни так не трухал. Даже во время бомбежки.
-- А я никогда бомбежки не боялся,- сказал Габриель.- Ведь бомбили англичане, и я знал, что их бомбы предназначались не мне, а фрицам. Я-то встречал англичан с распростертыми объятиями...
-- А это тут при чем? - сказал Турандот,
-- Не важно. Я все равно не боялся. С моей головы и волос не упал, даже в худшие времена. У фрицев были штаны полны от страха, они драпали в укрытия - только пятки сверкали, а я веселился, я не прятался, я любовался фейерверком, раз - ив точку, склад боеприпасов - ба-бах! вокзал - был и нету, завод в руинах, город в огне - классное зрелище.- Габриель заключил со вздохом: - По сути дела, не так уж мы тогда плохо и жили.
- А мне война тяжело далась,- сказал Турандот,- на черном рынке я был лопух лопухом. Не знаю почему, но мне все время впаивали штрафы, перли что-нибудь, то государство, то налоговая система, то контролеры, мою лавочку то и дело прикрывали, а в июне 44-го, когда я чуток разжился золотишком, меня как раз прекрасненько и разбомбили. Вот так... Непруха. Еще хорошо, что я получил в наследство эту халупу, а то...
- Уж не тебе бы жаловаться,- сказал Габриель, у тебя все отлично, работенка не бей лежачего.
- Тебя бы на мое место! Да моя работа не только утомительна, но и опасна.
- А что бы ты сказал, если бы тебе приходилось вкалывать по ночам, как мне? А спать днем. Спать днем - страшно утомительно, хотя со стороны так сразу и не скажешь. Не говоря уже о том, что тебя могут разбудить ни свет ни заря, как, например, сегодня. Ох, не хотел бы я, чтобы так было каждый день.
- Девочку надо будет держать взаперти,- посоветовал Турандот.
- Интересно все-таки, почему она смылась,- задумчиво произнес Габриель.
- Ей не хотелось будить тебя, и, чтобы не шуметь, она решила пройтись,тихо сказала Марселина.
- Я не хочу, чтобы она гуляла одна,- произнес Габриель,- улица - школа порока, это все знают.
- Может быть, она, как пишут газетчики, совершила побег?
- Это было бы совсем не здорово,- ответил Габриель.- Боюсь, тогда легавых звать придется. Хорошо же я при этом буду выглядеть!
- А ты не думаешь, что тебе нужно самому попытаться ее отыскать? спокойно спросила Марселина.
- Я лично иду досыпать,- сказал Габриель и направился к кровати.
- Пойдя за ней, ты только выполнишь свой долг,- заявил Турандот.
Габриель ухмыльнулся и сказал, пародируя Зази:
- А пошел ты со своим долгом.- И добавил: - Сама найдется.
- А если она нарвется на сексуального маньяка? - тихо спросила Марселина.
- Вроде Турандота? - пошутил Габриель.
-- Не смешно,- отозвался Турандот.
-- Сама иди.
- У меня белье на плите.
- Лучше бы вы стирали белье в американских прачечных самообслуживания,вмешался Турандот,- тогда и хлопот никаких, я лично всегда так делаю.
- Может, она от стирки удовольствие получает? Твое какое дело! Болтай, болтай, вот все, на что ты годен! Вот где они у меня сидят, эти ваши американские штучки.
И он похлопал себя по заднице.
- Надо же,- сказал Турандот иронично.- А я считал тебя американофилом.
- Американофилом! Меня! Ты употребляешь слова, смысл которых не понимаешь сам. Американофил! Что, теперь из-за этого и белье дома стирать нельзя? Мы с Марселиной не просто американофилы, дурная твоя голова, мы еще к тому же и стиралофилы! Что, не доходит?!
Турандот не нашелся, что ответить. Одетый в длинную рубашку фирмы "Хикэтнунк", которую действительно стирать было непросто, он решил вернуться к более конкретной и актуальной проблеме.
-- Ты бы лучше сходил за девчонкой,- посоветовал он Габриелю.
-- Чтобы вляпаться в такую же историю, как и ты? Чтобы меня линчевал на месте его величество Вульгус Пекус?! ' (простой народ (лат))
Турандот пожал плечами.
- Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- пренебрежительно сказал он.
-- Ну, иди! - тихо сказала Марселина.
- Вы меня достали оба,- недовольно пробурчал Гибриель.
Он ушел в спальню, не спеша оделся, уныло провел рукой по подбородку, с которого не успел убрать щетину, вздохнул и вышел к ним вновь.
Турандот и Марселина или, скорее, Марселина и Турандот обсуждали достоинства и недостатки стиральных машин. Габриель чмокнул Марселину в лобик.
- Прощай,- сказал он многозначительно,- труба зовет! Я иду исполнять свой долг.
Он крепко пожал руку Турандоту. Чувство, переполнявшее его в эту минуту, не позволяло сказать ничего, кроме известной фразы "Труба зовет!", и в глазах его светилась тоска, свойственная личностям, которых ожидает Великая Судьба.