Закончив же его, он увидел перед собой Её величество – королеву Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии – и её мужа герцога Эдинбургского. Едва его мысли приняли связный характер, он сперва проклял в душе тех, кто не предупредил его об этом визите, а потом подумал, что, вероятно, выглядит смешным – лежит, разинув рот…
– Здравствуйте, доктор Райан, – приятным голосом сказала королева. – Как вы себя чувствуете?
– Э‑э, вполне ничего, спасибо, э‑э… Ваше величество. Не присядете ли?.. В смысле – садитесь, пожалуйста, – промямлил он и попытался устроиться попрямее в постели, но вспышка боли в плече остановила его. Зато боль помогла ему собраться с мыслями, одновременно напомнив, что пора уже принять новую дозу обезболивающих.
– Мы не хотели бы вам мешать, – сказала королева. Однако Райан почувствовал, что она не намерена уйти прямо вот сейчас и тут же сформулировал ответ.
– Ваше величество, визит главы государства никак не может быть помехой чему бы то ни было. Я весьма польщён.
Вильсон бросился за стульями, а потом исчез за дверью. На королеве был персикового цвета костюм, чья элегантная простота, должно быть, проделала изрядную дыру даже в её бюджете. На герцоге был костюм темно‑синего цвета покрой его наконец‑то заставил Райана понять, почему Кэти хотела, чтобы он купил кое‑что из одежды именно в Лондоне.
– Доктор Райан, – сказал королева официальным тоном, – мы желаем выразить вам глубочайшую благодарность от нашего собственного имени и от имени нашего народа. Мы у вас в неоплатном долгу.
Райан слегка склонил голову в поклоне, более всего мучаясь мыслью, что выглядит он просто ужасно.
– Я был рад услужить вам, мадам. Но, по правде говоря, я ведь ничего такого не сделал. Любой на моём месте поступил бы так же. Просто я оказался ближе всех к месту происшествия.
– Полиция на этот счёт иного мнения, – заметил герцог. – И после того как я побывал сам на месте происшествия и ознакомился со всеми обстоятельствами, я склонен согласиться с мнением полиции. Думаю, что вы – герой, хотите вы того или нет.
Джек вспомнил, что герцог был когда‑то морским офицером – и, наверное, неплохим, судя по его виду.
– Что вас на это подвигло, доктор Райан? – спросила королева. Она не спускала внимательных глаз с его лица.
Джека осенила догадка.
– Простите, Ваше величество, вы спрашиваете, почему я сделал это или же зачем американцу ирландского происхождения надо было делать это? – Он всё ещё никак не мог разобраться в себе, все ещё прокручивал в памяти события того дня.
«Почему ты это сделал? Поймёшь ли ты это когда‑нибудь?» Он заметил, что догадка его попала в самую точку и продолжал:
– Ваше величество, я не могу касаться проблемы Ирландии. Я – гражданин США, и нам не до чужих проблем, благо своих хватает. Выходцы из Ирландии неплохо преуспели в Америке. Нас везде полно – и в бизнесе и в политике, хотя более типична ситуация, когда ирландец – это либо полицейский, либо пожарный. Да и мой отец полжизни прослужил в полиции. Кстати, конница, покорившая Запад, на треть состояла из ирландцев, да и по сию пору многие из нас носят военную форму – особенно много ирландцев в морской пехоте. У половины местного отдела ФБР – там, где я живу, – ирландские фамилии: кто Талли, кто Салливан, кто О'Коннор, кто Мэрфи. Я это к тому, Ваше высочество, что в Америке мы – силы порядка, цемент общества. И что же? Сегодня самые прославленные в мире ирландцы – это маньяки, которые подкладывают взрывчатку в машины, убийцы, сеющие смерть ради каких‑то политических соображений. Мне это не нравится, и мой отец тоже, уверен, был бы не в восторге от этого.
Он всю жизнь очищал улицы от такого рода животных, помещая их в надлежащее место – в клетку. Сегодняшнего положения мы добились тяжким трудом – слишком тяжким, чтобы приходить в восторг от того, что теперь о нас думают как о народе террористов, – улыбнулся Джек. – Я думаю, мне понятны чувства итальянцев в связи с мафией. Конечно, я не хочу сказать, что все эти соображения в ясном виде наличествовали в моей голове вчера, но так или иначе они сыграли свою роль. Я просто не мог остаться в стороне, спокойно наблюдая за убийством и не пытаясь сделать хоть что‑то. И когда мне представился шанс, я воспользовался им.
Королева задумчиво кивнула. Некоторое время она смотрела на Райана с дружелюбной улыбкой, а затем обернулась к мужу. Они понимали друг друга без слов. Для этого, подумал Райан, они уже достаточно долго прожили вместе. Когда она вновь повернулась к нему, он понял, что какое‑то решение уже принято.
– Итак, как нам следует вознаградить вас?
– Вознаграждение? – Райан покачал головой. – Большое спасибо, но это не нужно. Я рад, что что‑то сделал для вас. И этого достаточно.
– Нет, доктор Райан, этого недостаточно. Одна из приятнейших особенностей моего сана в том, что я могу отдавать должное достойным. Корона не может предстать в глазах своих подданных неблагодарной. – В глазах королевы мелькнул весёлый огонёк, видимо, слова эти напомнили ей что‑то забавное.
Райан был очарован простотой этой женщины. Ему случалось читать, что кое‑кто считает её не слишком умной, и теперь убедился, что это было не так. В этих глазах светился живой ум. И остроумие тоже.
– А посему, доктор Райан, – продолжала королева, – решено, что вы будете произведены в рыцари и кавалеры ордена Виктории.
– Как?.. Прошу прощения, мадам, – Райан заморгал, переваривая услышанное.
– Орден Виктории учреждён относительно недавно – как знак отличия для оказавших личную услугу короне. Вы, безусловно, относитесь к этой категории. Впервые за много лет наследник престола был спасён от верной смерти. Как историку вам, возможно, интересно узнать, что наши учёные не могут прийти к единому мнению относительно аналогичного, последнего по времени, прецедента. Так или иначе, отныне вы будете известны как сэр Джон Райан.
И снова у Райана мелькнула мысль, что он, верно, смешон со своей отвисшей челюстью.
– Ваше величество, законы Америки…
– Мы знаем, – мягко прервала она его. – Наш премьер‑министр сегодня же обсудит этот вопрос с вашим президентом. Мы полагаем, что ввиду особенной природы данного случая и в интересах англо‑американских отношений, этот вопрос будет решён благоприятно.
– Кроме того, уже были прецеденты, – вступил в разговор герцог. – После второй мировой войны ряд американских офицеров был удостоен этой чести. К примеру, ваш адмирал Нимитц стал рыцарем и кавалером Ордена Бани. И генералы Эйзенхауэр, Брэдли, Паттон тоже.
– Дабы не нарушить американский закон, звание рыцаря будет, вероятно, рассматриваться как почётное, но для нас оно вполне реально.
– Хорошо, – выдавил из себя Райан, подыскивая достойные случаю слова. – Ваше величество, коль скоро это не противоречит законам моей страны, я сочту для себя большой честью принять эту награду.
Королева просияла.
– Значит, этот вопрос решён. А теперь: как вы себя чувствуете? На самом деле.
– Бывало и хуже, мадам. Я не жалуюсь, хотя мне бы и хотелось выписаться отсюда поскорее.
Герцог улыбнулся.
– Ранение представляет вас в ещё более героическом свете. Немного драматизма никогда не мешает.
«Особенно, если это не ваше плечо, мой благородный герцог», – подумал Райан.