1
Вид поистине грандиозный: с четырех сторон долиныкрутымидиагоналями
устремляются в небоснежныевершины,амеждунимимедленнотечети
стелется серая мгла, словно неторопливые смутные мысли горного исполина. В
самом низу, в этом хаосе скалистых круч, приютился город.
И будь у нас желание сделать тот единственный шаг, что отделяет великое
от смешного, нам бы следовало добавить,чтовцентреэтогонебольшого
города,насовсеммаленькойулочке,вмаленькомкафеприютилсяза
маленьким столиком близ витрины некий человечек средних лет, пылинка средь
необъятности этого альпийского пейзажа, - ваш покорный слуга Эмиль Боев.
Впрочем, в данный момент по соображениям гигиены я лучше буду именовать
себя Пьером Лораном. Всего час назад под этим именем я перешелграницуу
Симплона. Под этим именем я намерен следовать дальшепоэтойживописной
стране, которая не знает войн, зато отлично знаетсекретымеждународного
туризма и издавна славится обилием горных цепей, часовых заводов и шпионов
всевозможных национальностей.
Я заканчиваю обед, распределяя внимание между пирогомсабрикосамии
стоящим у противоположноготротуарачерным"вольво".Вновом,весьма
стандартном "вольво", которое, отметим для ясности, принадлежитмне,нет
ничего примечательного. Тем не менее, лениво поглощая десерт, я то идело
поглядываю на него,потомучтотеоретическивовсенеисключено,что
какой-нибудь прохожий, нагнувшись якобы для того,чтобызавязатьшнурок
ботинка,ужесейчасприсобачиткднищуминиатюрноеподслушивающее
устройство, просто так, чтобы посмотреть, что получится. Сомнений бытьне
может: в ближайшие дни или недели это неизбежно, но нельзяжедопустить,
чтоб оно сопровождаломеняссамогоначала.Ктомужесегоднямне
предстоит серьезный разговор.
К моему столику приближается хозяйказаведения,уженемолодаядама,
которая, судя по всему, неустанно заботится о своей внешности.
- Вам нравится обед?
После того как я оставил позади две тысячи километров и выкурилдвести
сигарет, мне трудно оценить здешнюю кухню, однако я говорю:
- Благодарю вас, все прекрасно.
Дама удаляется с довольным видом, а я дивлюсь этойаномалии-добрым
старым, традициям, которые все еще бытуют в этойстране.Здесьпокане
следуют новаторскому примеру Парижа, где никого неинтересует,чтотебе
нравится, а что - нет, куда бы ни пришел, ты прождешь битых полчаса,пока
закажешь бифштекс, и еще столько же, чтобы заплатить за него.
Неторопливо допив кофе, я отвожу глаза от "вольво", чтобы взглянутьна
часы. Затем достаю из кармана географическую карту, и какое-то времяменя
в одинаковой мере занимает и сеть швейцарских шоссейных дорог,истоящий
на улице автомобиль. В сущности, моязоркость-чистопрофессиональный
педантизм. В этот послеобеденный час и в эту сырую ветреную погодуулочка
почти пуста.
Большая и малая стрелки часов образовали между цифрами двенадцать и три
прямой угол, когда я наконец расплачиваюсь и встаю. Сев за руль"вольво",
трогаюсь не спеша и, выехав на окраину города, сворачиваю на Сион.
Два-три плавных изгиба дороги, и позади остается Бриг. По однусторону
асфальта перемещаются громадыпепельно-серыхскал,аподругуюзияет
бездна широкого ущелья, наднекоторогоужезатаиласьпослеполуденная
мгла. Машин на дороге немного:туристскийсезонзакончился.Всем,кто
торопится, я охотно уступаю дорогу, таккакмнесамомуторопитьсянет
нужды. Для менясейчасглавное-внимательнопосматриватьвзеркало
заднего вида. Судя по всему, я пока что передвигаюсь без сопровождения.
Три часа пятьдесят минут. Вдали, справа от дороги,появляетсябольшой
бело-голубой указатель:
СИОН, 5 км.
В нескольких шагах от указателя остановился серый "опель". Ночеловек,
протирающий заднее стекло машины, курит сигарету. А Белев некурящий.
Оставляю в стороне курящего некурильщика, не увеличиваяинесбавляя
скорости, и, въехаввСион,останавливаюсьвозлепервогопопавшегося
придорожногозаведения.Покая,лениворазглядываяулицу,утоляю
несуществующую жажду стаканом "синалко", мимо кафе проноситсянапределе
дозволенной скорости серый "опель". Однако Белев, чтобы щегольнутьпередо
мной своей роскошной спортивной рубашкой в клетку, снял пиджак. А втакой
прохладный день - ужеконецоктября-этопоменьшеймерестранно.
Задержавшись еще на четверть часа, я тожеедудальше.Сталиспускаться
сумерки, когда справа обозначился указатель:
МОНТРЕ, 5 км.
Под указателем стоит серый "опель". На сей разБелевподнялкапоти
копается в двигателе-значит,безавариинеобошлось.Хотямотор,
возможно, тут ни при чем. Еду дальше, не меняя скорости, и вот я в Монтре.
Ставлю машину перед бистро на главной улице, а сам устраиваюсь за столиком
возле витрины. В этотчасяркоосвещеннаялюминесцентомулицавесьма
оживленна. Возвращаясь с работы,людиторопятсяприкупитьчего-нибудь,
чтобы вовремя поспетьдомой,поужинатьиусестьсяпередтелевизором,
прежде чем начнетсяочереднаячастьмногосерийноготелефильма"Черное
досье". Пока мы тут тосъезжаемсябессмысленно,торазъезжаемся,люди
следуют привычному ритму жизни.
Серый "опель" появляется в поле зрения и исчезает. Белеву,каквидно,
опять стало жарко. Опять он в яркой клетчатой рубашке.
Я оставляю на столике монеты соответственновыпитомукофеинемного
спустя снова сажусь за руль. Особенно не нажимая нагаз,едупошоссе,
освещенному фонарями, - их нездоровый желтый свет навевает чувство мировой
скорби. Устало гляжу на убегающую ленту асфальта и уже без всякихиллюзий
жду появление указателя:
ЛОЗАННА.