Повод он мог найти без труда - спрашивал с дилетантским видом, как оформлять приход-расход, как заполнять требование на выдачу запчастей, как вести журнал учета требований и прочее...На самом деле он все это прекрасно знал, и пока Таня объясняла этому "тупому" узбеку то или иное положение, он тайком пожирал ее глазами, пялясь на ее каштановые волосы, на ее худощавое лицо с большими глазами и длинными подведенными ресницами, на ее стройную фигурку и, конечно же старался увидеть ее ножки, которые как правило всегда находились под столом, и на которых всегда были какие-нибудь нейлоновые колготки. Часто ножки были недоступны для первого взгляда, тогда ему приходилось выбирать позицию для их рассматривания, стараться заходить со стороны стула, на котором сидела Таня. В этом случае он мог украдкой посмотреть на бедра. Колготки она меняла время от времени, то была в телесных, то в коричневых, то в черных. Он даже безошибочно мог отметить надевала ли она их раньше или нет. Иногда ему везло: когда ей надо было встать из-за стола и взять с полки шкафа какую-либо документацию. Тогда в течение каких-то секунд он мог созерцать ее стройные бедра, пока она шла до шкафа и обратно. Она всегда носила сапоги или туфли на высоких точеных каблучках и это еще более возбуждало его. Как правило, после таких визитов он запирался у себя в каптерке и занимался мастурбацией. Вполне естественно, что Самину было мало чисто деловых отношений с Татьяной. Страстно, мучительно желая ее тела, он пытался эти отношения превратить для начала хотя бы в дружеские - старался как-то подшутить над Таней, приглашал ее к себе на склад попить чаю, однажды позвал ее в увольнение, но все эти попытки были тщетны. Таня была подчеркнуто холодна к его попыткам ухаживать за собой, держалась от него на расстоянии и общалась с ним только по рабочим вопросам. И приходилось бедному Самину, мучаясь от страсти, вместо того, чтобы мять Танину высокую грудь и стаскивать с нее нейлоновые колготки, только лишь рисовать у себя в воображении эти великолепные сцены и дрочить в каптерке. Но однажды судьба приподнесла ему настоящий подарок... Как то раз майор Бондарев послал Самина в город - отнести в другую воинскую часть какой-то документ. Самин быстро справился с заданием, в запасе у него оставалось несколько часов и он бесцельно шатался по улицам, глазея на девушек и наслаждаясь увольнением. Был теплый апрельский вечер, на деревьях набухали почки, в воздухе чувствовались запахи весны и Самин мечтал о своем родном Узбекистане, полном дынями и арбузами и о том, как он будет ехать туда этой осенью в дембельском поезде... Вдруг мечтания его резко прервались. На противоположной стороне улицы он увидел Таню, она вышла из автобуса и, не заметив его, пошла по тротуару, элегантно ступая своими обтянутыми коричневыми колготками и обутыми в сапоги на высоком каблуке ножками. Как завороженный, Самин смотрел ей вслед, и когда она отошла на значительное расстояние, пошел за ней. Самин следовал за Таней, держась на расстоянии пары сотен метров. Она не видела его, и даже если бы обернулась, все равно бы не заметила в толпе прохожих какого-то военнослужащего и уж тем более не опознала бы в нем своего похотливого поклонника. Самин понимал это и поэтому не больно-то заботился о маскировке, смело следуя по пятам за Таней. Они прошли по широкой улице, затем Таня свернула в переулок, на котором тоже было достаточно народу, последовала через сквер и подошла к своему пятиэтажному дому, окруженному со всех сторон высокими тополями. Самин увидел, как она вошла в подъезд, и припустил трусцой, чтобы узнать ее квартиру.
Однако когда он подбежал к подъезду и осторожно ступил внутрь дома, то уже не было слышно ни шагов наверху, ни хлопанья двери, вообще никаких звуков, свидетельствующих о движении людей, только где-то за дверью мяукала кошка. Вздохнув и удовольствовавшись хотя бы тем, что он узнал Танин дом, Самин вышел на улицу и собрался было идти обратно, как вдруг в окне на первом этаже недалеко от подъезда вспыхнул свет. Какое-то шестое чувство подсказало Самину, что это то чего он ищет. Подкравшись к окну, он приподнялся на цыпочках (благо окно располагалось невысоко) и заглянул внутрь. Он увидел Таню. Это была кухня, и Татьяна, одетая в полупрозрачную белую блузку и короткую юбку, уже в домашних тапочках стояла у плиты и ставила чайник. Затем она вытащила из полиэтиленового пакета какие-то продукты, положила их в холодильник и вышла. Спустя минуту загорелся свет в соседнем окне. Самин уже знал, кто там, поэтому тотчас же подбежал и заглянул. Это по всему видно была спальня. У стены стояла мягкая кровать, над ней висел ковер. У противоположной стены высился полированный шкаф с вмонтировнным в дверь зеркалом. В самом углу находился низкий столик, на котором стояли тюбики с кремами, лежали в беспорядке тени для век, губная помада, тушь и прочая косметика. Таня зачем-то посмотрела в зеркало, сняла с головы заколку и ее волнистые волосы распустились по плечам. Потом села за косметический столик и стала что-то искать на нем. Самин видел каждое ее движение, так как занавеска на окне была откинута, и с нетерпением ждал самого главного. И вот она наконец-то встала и принялась переодеваться. Расстегнув сзади молнию на короткой юбке, она стала снимать ее через голову. Вот она подняла ее край до пояса, выше, еще выше...и...Самин простонал, когда увидел, как вслед за юбкой задралась блузка и стройную талию, обтянутую колготками. Теперь он воочию увидел, что Таня под колготками не носит трусиков. Пока она снимала юбку и блузка была задрана кверху, он видел, как сквозь тончайший нейлон просвечивает ее попка и волосы влагалища. Он видел переход полутонов и лайкру на ее бедрах, которые так тщательно пытался разглядеть во время посещения ее кабинета. Видел и чувствовал, как гудит его член, рвясь из штанов и требуя разрядки. Вслед за юбкой наступила очередь блузки. Таня расстегнула одну за другой позолоченные пуговицы и с легкостью скинула ее с себя, оставшись в одних колготках и лифчике. Потом она сняла и лифчик. Теперь кроме колготок на ней ничего не было. Самин тяжело дышал, сопя как кабан, у ее окна. Как он жаждал этой сцены стриптиза! Он видел его во сне, рисовал в воображении в своей каптерке, мысленно раздевал Таню, когда пялился на нее в кабинете, но никогда не думал, что судьба так подфортит ему! Таня ходила по комнате в одних колготках, надетых на голое тело. Она то поворачивалась спиной к окну, то боком, то лицом. И он мог любоваться поочередно то ее просвечивающей через нейлон попкой, то высокой обнаженной грудью, то стройными бедрами и талией. Коричневые колготки так суперсексуально обтягивали ее тело, на нем не было ничего лишнего - худощавые плечи с распущенными волосами, грудь, бедра, талия, все строго пропорционально и великолепно. А переход полутонов коричневых колготок на бедрах вообще сводил с ума. Колготки были толщиной в 20 DEN и отлично просвечивали тело. Эта сцена длилась секунд десять, пока Таня искала свой домашний халат, но они показались для Самина целой вечностью. Время для него как бы остановилось - так много он успел разглядеть подробностей Таниного тела. Но вот она залезла в шкаф, вытащила халат, накинула его на себя, подпоясалась, и в последний раз сверкнув из под полы стройной ножкой в коричневом нейлоне, погасила свет и вышла из комнаты. Самин отошел от окна. Член натужно гудел, в нем пульсировала кровь, сперма рвалась наружу, требуя выхода.