Итребовалиприэтомсебезаконнойвласти-и
действительно добивались ее - над телом своих сограждан,какойникогдане
смели требовать ни король, нипапа,нипарламент.Самаинквизициябыла
либеральным учреждением по сравнению с главным медицинским советом.
КТО НЕ ЗНАЕТ, КАК ЖИТЬ, ДОЛЖЕН ПОХВАЛЯТЬСЯ СВОЕЙ ПОГИБЕЛЬЮ
ОбитателиДома,гдеразбиваютсясердца,былислишкомленивыи
поверхностны,чтобывырватьсяизэтогозаколдованноготерема.Они
восторженно толковали о любви; ноонивериливжестокость.Онибоялись
жестоких людей; новидели,чтожестокостьпокрайнеймередейственна.
Жестокость совершала то, что приносилоденьги.Алюбовьдоказывалалишь
справедливость изречения Ларошфуко, будто малоктовлюблялсябы,еслиб
раньше не читал о любви. Короче говоря, в Доме, где разбиваютсясердца,не
знали, как жить, и тут им оставалось только хвастаться, что они, покрайней
мере,знают,какумирать:грустнаяспособность,проявитькоторую
разразившаяся войнадалаимпрактическибеспредельныевозможности.Так
погибли первенцы Дома, где разбиваются сердца; и юные, невинные, иподающие
надежды искупали безумие и никчемность старших.
ВОЕННОЕ СУМАСШЕСТВИЕ
Только те, кто пережил первосортную войну не на передовой,адома,в
тылу, и сохранил при этом голову на плечах, могут, вероятно,понятьгоречь
Шекспира или Свифта, которые оба прошли черезтакоеиспытание.Слабымпо
сравнению с этим был ужас Пера Гюнтавсумасшедшемдоме,когдабезумцы,
возбужденные миражем великого таланта и видением занимающегосятысячелетия,
короновали его в качестве своего нумератора. Не знаю, удалось ли кому-нибудь
в целости сохранить рассудок, кроме тех, кому приходилось сохранять его, по-
тому что они прежде всего должны были руководить войной.
Я не сохранил бы своего (насколько он у меня сохранился),непоймия
сразу, что как у писателяиораторауменятожебылисамыесерьезные
общественные обязательства держаться реальной стороны вещей; однакоэтоне
спасломеняотизряднойдолигиперэстезии.Встречались,разумеется,
счастливые люди, для кого война ничего незначила:всякиеполитическиеи
общие дела лежали вне узкого круга их интересов. Но обыкновенный,сознающий
явление войны штатский сходил с ума, и тут главным симптомом было убеждение,
что нарушен весь природный порядок. Вся пища, чувствовал он,теперьдолжна
быть фальсифицирована.Всешколыдолжныбытьзакрыты.Нельзяпосылать
объявления в газеты, новые выпуски которых должны появляться и раскупаться в
ближайшие десять минут. Должны прекратиться всякие переезды, или,поскольку
это былоневозможно,имдолжнычинитьсявсяческиепрепятствия.Всякие
притязания наискусстваикультуруитомуподобноенадозабыть,как
недопустимое жеманство.
Всякие
притязания наискусстваикультуруитомуподобноенадозабыть,как
недопустимое жеманство. Картинные галереи и музеи,ихудожественныешколы
должны быть сразузанятывоеннослужащими.СамБританскиймузейеле-еле
спасся. Правдивость всего этого, да и многого другого, чему, вероятно, ине
поверили бы, вздумай я этопересказывать,можетбытьподтвержденаодним
заключительным примером всеобщего безумия. Люди предавалисьиллюзии,будто
войну можно выиграть, жертвуя деньги.Ионинетолькоподписывалисьна
миллионы во всяческие фондынепонятногоназначенияивносилиденьгина
смехотворные добровольные организации, стремившиеся заниматься тем, что явно
было делом гражданских и военныхвластей,ноисамымнастоящимобразом
отдавали деньги любому жулику на улице,укогохваталоприсутствиядуха
заявить, будто он (илиона)"собираетсредства"дляуничтоженияврага.
Мошенники вступали в должность, назывались "Лигойпротивврага"ипросто
прикарманивали сыпавшиеся на нихденьги.Нарядноодетыемолодыеженщины
сообразили, что им достаточно простовышагиватьпоулицескружкойдля
пожертвования в руках и преспокойно жить натакиедоходы.Миноваломного
месяцев, преждечем,впорядкепервогопризнакаоздоровления,полиция
упрятала в тюрьму одногоантигерманскогоминистра,"pourencouragerles
autres", [Для поощрения прочих (франц.)]иоживленныекружечныесборыс
бумажными флажками стали несколько регулироваться.
БЕЗУМИЕ В СУДАХ
Деморализация не обошла и суд. Солдатыполучалиоправданиедажепри
полностью доказанном обвинении в предумышленном убийстве, пока наконец судьи
и должностные лица не были вынуждены объявить, что так называемый "неписаный
закон" - а это просто значило, будто солдат мог делать все, что емуугодно,
в гражданской жизни, - не был законом Англии и что крест Викториинедавал
права на вечнуюинеограниченнуюбезнаказанность.Ксожалению,безумие
присяжных и судей сказывалось не всегдаводномпотворстве.Человек,по
несчастью обвиненный в каком-либо поступке, вполне логичном иразумном,но
без оттенка военного исступления, имел самую малую надежду на оправдание.В
Англии к тому же имелось известное число людей,сознательноотказывавшихся
от военной службы как от установления преступного и противного христианству.
Акт парламента, вводивший обязательную воинскую повинность, легко освобождал
этих людей; от них требовалось только, чтобы они доказали искренностьсвоих
убеждений. Те, ктоделалэто,поступалинеблагоразумносточкизрения
собственных интересов,ибосварварскойпоследовательностьюихсудили,
несмотря на закон. Тем же,ктововсенезаявлял,чтоимееткакие-либо
возражения против войны, и не только проходил военное обучение вофицерских
подготовительныхвойсках,ноиобъявлялпублично,чтовполнеготов
участвовать в гражданской войне в защиту своих политических убеждений, - тем
разрешалось воспользоваться парламентским актом на том основании, что они не
сочувствовали именноэтойвойне.