В общем, как в популярном телефильме: "Девушка стройна, мы скажем: «Мощи». Впрочем, эти две женщины разнились во всем: изысканно-элегантная брюнетка Марина в неброских и скромных туалетах и с единственной слабостью к тяжелым серебряным перстням с камнями и без оных и разодетая в пух и прах рыжая Лариса, у которой все было чересчур яркое, чересчур модное и показушно-дорогое. Противоположности, как видно, далеко не всегда сходятся.
— Слыхала, — ответила я. — Ты переживаешь?
— Вот еще! — хохотнула Лариса. — Все, что мне было нужно, я получила. Володенька платит по моим векселям: полагаю, что эта женитьба — компенсация за мое трудоустройство.
— А если это любовь?
— Не смеши меня, Володя не способен любить кого бы то ни было, кроме себя самого. Вот тут действительно настоящее чувство — даже не любовь, а самозабвенная страсть к себе, единственному.
— Допустим. Но, во-первых, почему же он тогда на тебе женился? По расчету? Или по глупости?
Ответом мне было молчание. А я еще добавила:
— И почему ты решила, что речь идет о Володиной любви? Это Марина его любит чуть ли не со школьной скамьи.
— Вот стерва! — с неподдельной страстью отреагировала Лариса. — А я ее в своем доме принимала, думала — старая Володина подруга. Вот и верь после этого женщинам.
— А ты и не веришь, — от души расхохоталась я. — Ни женщинам, ни мужчинам. И, наверное, правильно делаешь. Между прочим, сама виновата: зачем мужика отдала? Кстати, поделись профессиональным секретом: как тебе удалось так выгодно провернуть развод? Сплошной выигрыш…
— Просто повезло, — отрезала Лариса, в принципе довольно откровенная, чтобы не сказать — болтливая.
И не пожелала больше говорить на эту тему. Меня это удивило: обычно она со вкусом распространялась о том, как ей удалось купить что-то первоклассное по цене второго сорта или заставить кого-то оказать ей дорогостоящую услугу практически даром. А тут — как воды в рот набрала. Но я в это время решала собственные семейные проблемы, мой брак уже таковым не являлся, развод был делом ближайшего будущего, а вот с дележом нашей квартиры вышла изрядная загвоздка: муж наотрез отказывался от комнаты в коммуналке. Прекрасно знал, что в суд я не обращусь. И тут в мою жизнь Прекрасным Принцем вошел Валерий, все устроил в одно касание, и несколько лет я была совершенно безоблачно счастлива…
Равно как и Марина. Но ей, бедняжке, пришлось за это расплачиваться, пожалуй, дороже, чем мне: жизнью. Только вот каким образом она оказалась вместе с Ларисой, которую, мягко говоря, недолюбливала? Или все изменилось настолько, что бывшая «змея и стерва» стала «очередной Володькиной дурой», каковых Марина уже насмотрелась? Нечего гадать, никогда я об этом не узнаю. И нужно ли? Мне и моих-то заморочек хватает выше крыши, а помогать, похоже, никто не собирается. Разве только Андрей со своим другом — «органистом». Но опять же зачем ему это? Есть масса женщин моложе и привлекательнее меня, к которым не нужно вызывать друзей глубокой ночью, а потом выносить тяжелую мебель и выяснять, куда подевались жены одного из приятелей. Впрочем, о вкусах не спорят. Кому-то нравятся блондинки, кому-то толстушки, а кому-то — женщины с повышенным уровнем радиации в квартире.
Да, вот только женщина в старом тренировочном костюме никому не может понравиться в принципе. Лицо более или менее в порядке, но остальное… Нужно будет хотя бы переодеться не забыть к приходу Андрея. Вчера-то он меня видел при полном, так сказать, параде: черный сугубо французский костюм в талию. Дома так одеваться, разумеется, глупо. Надену брючки и черную водолазку. Пусть мрачно, но зато прилично.
Висевшие в шкафу брюки оказались безнадежно измятыми, а водолазка вообще обнаружилась в грязном белье, которое я уже недели три как собиралась постирать, да все руки не доходили. Приходилось перестраиваться на ходу: включать утюг, раскладывать гладильную доску и, наводя стрелку на брюках, размышлять о том, какую блузку надеть. Белую? Кружево совершенно ни к чему. Черную? Черт, пуговицы на манжете не хватает. Ага, вот синяя в белый горошек, ей, конечно, уже лет двести пятьдесят, но она не мнется и чистая. Господи, как я ненавижу все эти тряпки и связанную с ними неизбежную возню! Особенно глаженье. Но единственные в моем гардеробе джинсы пребывали в данный момент в том же ящике для грязного белья, с теми же проистекающими из этого последствиями. Растяпа несчастная, поделом мне и еще мало!
Звонок в дверь застал меня врасплох. Неужели Андрей? До назначенного им самим времени оставалось еще часа два, а больше я никого не ждала. Хорошо хоть причесаться и переодеться успела, а утюг — не комбинация, его не стыдно и при госте убрать на место. Не поклонника же, в самом деле, жду. Но каково нетерпение, а?
К величайшему моему изумлению, за дверью оказался не Андрей, а Володя. Приехать ко мне без звонка — это настолько для него нехарактерно! Впрочем, в его теперешнем состоянии… Наверняка подумал, что мы в какой-то степени товарищи по несчастью: в прошлом году овдовела я, теперь — он. И если вдуматься, теперь я осталась самым близким ему человеком.
Володька был явно не в своей тарелке, но на убитого горем походил мало. Скорее на безумно чем-то озабоченного. Но, как всегда, был чисто выбрит, безупречно одет и благоухал дорогим мужским одеколоном, причем этот запах я помню с тех самых пор, как мы знакомы. У Володи слова с делом никогда не расходятся, а одно из его жизненных правил гласит: «Светский человек не должен менять парфюм, чтобы казалось, будто это — его собственный запах». Володин одеколон назывался «Драккар нуар», и лишь тогда, когда к нам хлынули заморские товары, я увидела на витрине этот флакон — и обалдела. На такую сумму можно прожить месяц, ни в чем себе не отказывая…
— Тебя покормить? — спросила я.
В принципе я гостей люблю: можно горячего поесть. Для самой себя я готовлю в порядке совершенного исключения, обычно после дождичка в четверг. Галка говорит, что я не ем, а перекусываю, и в этом она, безусловно, права. Но что делать: сначала я слишком привыкла готовить для кого-то, а потом — вообще не готовить и никак не научусь с должным вниманием относиться к своему собственному организму, который теперь, похоже, за это посильно мстит. Ох, как же Валерий меня избаловал! Пора вспоминать о самостоятельности, иначе действительно дело может кончиться язвой. В лучшем для меня случае.
— Если только с ложки, — откликнулся Володя. — Нет, серьезно, мне сейчас кусок в горло не лезет. Такой ужас, такой ужас! Почувствовал, что один не выдержу — свихнусь, и вот… У тебя лед есть?
— Конечно, есть, — слегка удивилась я. — Я им по утрам обтираюсь… если не очень холодно и я вспоминаю, что нужно закаляться. А тебе зачем?
— Не для косметических процедур. В водку положить.
— Водки у меня нет.
— Догадываюсь. Я принес.
С этими словами мой приятель выставил на стол роскошную бутылку «Абсолюта», грамм на семьсот, и несколько банок тоника. Подобрать к этому закуску было проблематично. Не картошку же варить! Но Володя, похоже, обо всем позаботился: вслед за выпивкой на столе появились банка консервированных ананасов и пакетик орехов.
— Давай лед и стаканы. Извини, что нагрянул без звонка, но у меня…
— Я знаю. И очень тебе сочувствую.
Володя так больно схватил меня за плечо, что я чуть не выронила стаканы.
— Что именно ты знаешь? И откуда?
— С ума сошел! Синяк же будет. Знаю, что Марина и Лариса погибли на пожаре…
Я осеклась.