Ну, на мою долю монстра не досталось, мне хватило одинокой секретарши, томившейся за своим столом в теплой компании телефона, факса и компьютера. Секретарша с интересом посмотрела на меня, а я посмотрел на дверь кабинета, где еще в пятницу в кресле с резными подлокотниками восседал Георгий Эдуардович Джорджадзе. Дверь была опечатана, чего и следовало ожидать.
– Вы к кому? – спросила секретарша, загадочно улыбаясь щербатым ртом. Я посмотрел на устрашающе черный цвет ее волос и подумал, что при прыжке из‑за угла секретарша вполне могла сойти за того самого монстра. Впрочем, мне тут же стало стыдно – я подумал, что секретарша могла покрасить волосы в траурный цвет в память о погибшем начальнике. Бывают же такие секретарши. Наверное.
Так вот, это траурное создание улыбалось и ждало ответа. Я сделал самоуверенную рожу и заявил:
– Да я тут работаю.
В подтверждение сказанного я с размаху плюхнулся на диван, где в пятницу сидели трое моих незадачливых конкурентов. Впрочем, теперь было уже непонятно, кто же действительно из нас незадачлив, а кто везуч. Большой сложный вопрос.
Я сидел на диване, расслабленно покачивая носком ботинка. Теперь уже мы двое загадочно улыбались друг другу.
– Здесь? – осторожно переспросила секретарша. – Работаете?
– Конечно.
– Я тоже здесь работаю. Но я вас не знаю...
– Это не страшно, – успокоил я. – Я работаю здесь недавно. С пятницы. Я новый охранник Георгия Эдуардовича.
– А‑а! – секретарша нервно рассмеялась. – Вот оно что... Охранник.
Тут она вдруг резко перестала смеяться, и я понял, что ляпнул нечто несуразное.
– Подождите... – секретарша наморщила лобик. – Охранник? А разве вас не...
– Нет! – широко улыбнулся я. – Меня – нет. Георгия Эдуардовича – да.
– Это хорошо, – ответила секретарша, но особой уверенности в ее голосе я не услышал. Возможно, мне не стоило улыбаться, когда я говорил, что Георгия Эдуардовича грохнули.
– Я просто хотел узнать, – продолжил я нашу многообещающую беседу, – как тут у нас теперь... В смысле работы. В смысле – что мне теперь делать?
– Понятия не имею, – равнодушно сказала секретарша. – Хотите – сидите тут на диване, хотите – идите домой. Я вас не держу. Кабинет, сами видите, опечатан, это милиция вчера приходила. Сегодня тоже могут прийти, так что я бы на вашем месте шла бы спокойно домой. Лично я вот сейчас покрашу ногти, посижу еще немного да тоже поеду.
– Ну а кто теперь вместо Георгия Эдуардовича? Кто теперь начальник? – не унимался я, и секретарша посмотрела на меня как на ненормального. Действительно – человек упорно ищет начальника себе на голову. Явно больной. Я решил объясниться:
– Сейчас никого на работе нет, – я показал на закрытые двери других кабинетов. – Наверное, все занимаются похоронами Георгия Эдуардовича? А когда они вернутся?
– Да кто вернется? – секретарша отказывалась меня понимать. – Во‑первых, похоронами занимается жена Георгия Эдуардовича, а во‑вторых...
Она встала, поправила короткую обтягивающую юбку, убедилась, что я заметил этот жест, и прошла в направлении закрытых дверей. Я с интересом наблюдал.
– Здесь, – сказала секретарша, – сидит Миха. То есть сидел. Он у нас спец по ценным бумагам, но Миха считается главой дочерней фирмы, и у него есть свой офис. Там он и работает.
– Понятно, – сказал я, глядя почему‑то не на дверь, а на коленки секретарши.
– Это кабинет бухгалтера, – продолжалась экскурсия.
То есть сидел. Он у нас спец по ценным бумагам, но Миха считается главой дочерней фирмы, и у него есть свой офис. Там он и работает.
– Понятно, – сказал я, глядя почему‑то не на дверь, а на коленки секретарши.
– Это кабинет бухгалтера, – продолжалась экскурсия. – Но он приходит только раз в месяц.
– Ага, – сказал я.
– Здесь у нас столовая. Здесь стоит ксерокс. Здесь просто пустая комната. А теперь скажите, пожалуйста, кто, по‑вашему, должен сюда вернуться? – секретарша эффектно развернулась ко мне, уперев руки в бедра.
– Никто не вернется? – предположил я.
Секретарша утвердительно кивнула.
– А как же вы тогда будете работать? – задал я еще один глупый вопрос.
– Работать? – она фыркнула. – Я как‑то не очень переживаю по этому поводу. Вот посижу еще немного да и пойду домой. И так уже притомилась здесь торчать. Тоска зеленая... – секретарша зевнула.
– Ясно, – сказал я, хотя мне совершенно многое было не ясным в этой фирме и в этой истории. – Так что, – внезапно осенило меня, – Георгий Эдуардович один здесь работал?
– Как один? – оскорбилась секретарша. – А я что тут, баклуши била, что ли?! Каждый божий день с десяти до пяти! Дико выматывает. Кстати, – она изучающе оглядела меня и, кажется, осталась удовлетворена увиденным, – может, трахнемся?
Видимо, у меня был слегка прибабахнутый вид, потому что она тут же заметила:
– Ну, если есть желание, само собой. Времени свободного навалом, делать нечего...
– Кхм, – нерешительно произнес я.
– И мы же еще коллеги по работе, – выдала веский аргумент секретарша. – Давай, пока я ногти не накрасила...
Она медленно шагнула ко мне, но тут хлопнула входная дверь, и мы оба посмотрели в сторону коридора. Секретарша – с удивлением, я – с интересом.
Шаги, раздававшиеся в коридоре, были громкими и решительными, отчего мне на миг почудилось, что Георгий Эдуардович воскрес и вернулся к исполнению служебных обязанностей.
– Юля!
Секретарша мгновенно юркнула на свое место, а я узнал, что ее зовут Юля.
– Юля, что это за чертовщина такая...
Она влетела в холл, увидела меня и застыла. И замолчала. В этот раз на Тамаре был брючный костюм темных тонов.
– Из милиции? – ткнула она в меня пальцем.
– Нет! – я немедленно отмел страшное подозрение.
– А кто?
– Охранник Георгия Эдуардовича, – скороговоркой выдала секретарша Юля.
– Какой охранник? – Тамара подозрительно прищурилась. – А где Дима?
– Дима уволился, – продолжала объяснения секретарша. – Георгий Эдуардович нанял в пятницу нового охранника. Вот этого.
– Здрассть, – сказал я, чуть приподнимаясь с дивана. – Александр...
– Ага! – Тамара скрестила руки на груди и с каким‑то злорадством посмотрела на меня. Только тут я сообразил, что меня смущает в этой женщине, – она совсем не походила на вдову, скорбящую по застреленному сутки назад мужу.
Чуть позже я сказал об этом самой Тамаре. Она презрительно фыркнула. Это была та еще женщина.
9
– А вас уже выпустили? – деликатно осведомился я. Секретарша изумленно уставилась на Тамару, и я счел нужным пояснить: – Я вас видел в отделении милиции вчера днем...
– Если уж вас отпустили, – процедила сквозь безупречно белые и ровные зубы Тамара, – то меня и подавно.