Держа скованные наручниками кисти за спиной, Хруст легкой трусцой припустил по площадке перед складом.
– Он сейчас убежит куда‑нибудь не туда, – недовольно пробурчал командир. – Идем?
– Идем, – согласился Шумов. За ним вышел я и под руку вел Тамару. Если ДК наблюдал за нами, он, должно быть, чертыхнулся и проворчал: «Надо же, на этот раз он не соврал...»
Я‑то не соврал. А вот ДК отводил своих людей как‑то странновато. Мы с Тамарой прошли от дверей склада метров десять‑двенадцать, когда что‑то вдруг громко щелкнуло. И что‑то изменилось вокруг. Я не понял, в чем дело, и Тамара не поняла. Мы с ней застыли, как пара идиотов, изумленно глядя, как стремительно валятся на асфальт Шумов и командир орловских людей. Потом загрохотала самая настоящая автоматная очередь, и Тамара завопила от ужаса и присела на корточки, а я почему‑то все стоял... И поэтому я первым увидел человека, который бежал к нам от машин, отчаянно маша рукой. Левой.
– Стоп, стоп! – орал он. – Перестаньте стрелять!
Только тут я понял, что из автомата палил по сторонам командир орловской безопасности. После криков ДК он стрелять перестал, но ствол держал направленным точно на моего дядю.
– Перестаньте стрелять, – ДК перешел на шаг. – Случайный выстрел... У одного из моих нервы не выдержали...
Оказывается, тот щелчок был выстрел. Оказывается, у снайперов тоже есть нервы. Интересно, в кого же целился этот неврастеник.
Взгляд ДК упал на синий плащ Тамары. Глаза его были в этот момент тусклыми и усталыми.
– Не лучшее место для встречи, – пробормотал он Тамаре. – И не лучшие обстоятельства...
Тамара ничего не сказала ему, демонстративно взяв меня под руку. ДК, увидев этот жест, понимающе кивнул, отступил на шаг и заложил руки за спину. Теперь и он был спокоен.
– Больше никто стрелять не будет, – пообещал ДК. – Можете спокойно уходить.
– Конечно, больше стрелять не будут, – сказал кто‑то в ответ. – Потому что было достаточно и одного выстрела.
– В каком смысле? – нахмурился ДК.
– В прямом, – Шумов поднялся и отошел немного в сторону, чтобы было видно тело на асфальте. Хруст лежал ничком, и вокруг его головы медленно расплывался темный нимб. – Больше никого убивать не надо, потому что только Хруст знал правду.
– Какую еще правду? – заинтересовался ДК.
– Он все пугал нас большими людьми, которые стоят за ним... Теперь вряд ли кто‑то сможет узнать, кого имел в виду Хруст. Кто давал ему наводку.
– Видимо, та самая Барыня, – сказал ДК. – Кстати, я не имею к ней никакого отношения. Я не занимаюсь охраной интересов человека, который проживает за пределами страны. Кажется, она даже отказалась от российского гражданства.
– Мне плевать на ее гражданство. Я знаю, что, как только вашему племяннику позвонили домой насчет пятикомнатной квартиры на Чайковского, эта информация тут же оказалась у Хруста, и он поехал брать Мухина. Что, Хруст занимался прослушиванием телефонных линий? Он не был настолько крут. Прослушиванием линий, как известно, занимаются спецслужбы. И вывод напрашивается сам собой.
ДК отнесся к словам Шумова спокойно. Он лишь чуть повернул голову в сторону машин, будто сожалея, что слишком рано велел своим людям грузиться.
– Зачем мне прослушивать собственного племянника? Это какой‑то бред...
Шумов засмеялся. А ДК терпеливо ждал, когда смех закончится. Все это выглядело вполне миролюбиво, но только командир орловской безопасности не убирал пальцев с курка, а Тамара мелкими шажками отошла мне за спину. Что‑то было в холодном ночном воздухе, что‑то угрожающее и зловещее.
Что‑то было в холодном ночном воздухе, что‑то угрожающее и зловещее. И я затылком ощутил, как это зловещее сгущается над нашими головами.
– Я знаю людей вашего типа, – сказал Шумов. – Для вас приказ сверху – это все. Племянник, отец, брат – это уже второстепенно. Главное – добиться результата. В этот раз было слишком много ошибок, потому что вы хотели действовать чужими руками – наняли Хруста, а он перепоручил какие‑то вещи Тыкве... Они оба наломали дров, и в конце концов пришлось вмешаться вам лично. С группой товарищей, – Шумов кивнул на окружающую нас темноту. – Хруста уже нет, а Тыкву вам еще предстоит убрать. Вон он стоит...
Шумов показал на группу мужиков в камуфляже, которые уже успели подняться с асфальта, но еще не успели уехать. Тыква бессмысленно долго отряхивал свой комбинезон и периодически бросал в нашу сторону злобные взгляды. Он стоял слишком далеко, чтобы слышать, что говорит Шумов.
– У меня не было никаких дел с Тыквой, – холодно сказал ДК. – Нет и не предвидится, кроме разве что этого... – Он почему‑то посмотрел на меня, а потом сделал несколько шагов в сторону компании в камуфляже. – Эй, вы... Кто из вас тут Олег?
Какой‑то бритый наголо парень недоуменно взглянул на Тыкву, пожал плечами, но все же шагнул вперед и сказал:
– Ну, я...
ДК выстрелил ему в грудь. Парень повалился на асфальт, Тыква дернулся было к машине, но из темноты внезапно появились люди ДК. Никто не проронил и слова. Просто все остались на своих местах. Парень по имени Олег умер тихо и незаметно. Так же, как в руке ДК появился пистолет.
– Вот видишь, – повернулся ко мне ДК. – Я все же исполнил свое обещание...
– Это не тот Олег, – сказал я. – Это другой Олег. Ты ошибся.
– Да какая разница! – раздраженно бросил ДК, убирая пистолет. – Тот бандит, этот бандит... А я с бандитами дел не имею. Так‑то! – Он покосился на Шумова. – И все эти слова... Что я управлял Хрустом и Тыквой... Зачем они мне сдались! У меня куча более подготовленных людей! И если бы я хотел...
– Для конспирации, – сказал Шумов. – Чтобы, если вдруг найдется, скажем, голова... Чья‑то голова. Абстрактная голова. Так вот, чтобы не было никакой связи между нею и вами. К Тыкве можно провести ниточку, а к вам – нет. Потому что Тыква получил наводку от Хруста, а Хруст мертв. Конспирация.
– Если кого‑то здесь интересует эта голова, то я передал ее компетентным органам, – с возрастающим раздражением ответил ДК. – И вообще, у нас тут – судебное заседание? А ты кто, обвинитель, что ли?
– Я просто шел мимо, – усмехнулся Шумов. – И сейчас я пойду дальше. Тоже мимо. Просто хотелось поговорить. Так трудно в наше время найти умного собеседника, который понимает примерно столько же, сколько я.
– Важно не только понимать, – сказал ДК. – Важно разумно использовать свое понимание.
– А вот с этим у меня всегда были большие проблемы, – признался Шумов. – А по большому счету вы правы, я не обвинитель, а это не судебный процесс. Просто мне нужно было высказаться. И больше ничего, – Шумов подмигнул мне и отвернулся от ДК, давая понять, что разговор окончен.
– Ну и слава богу! – выдохнул начальник орловской службы безопасности. – Если все высказались, то можно и по домам ехать. Все живы‑здоровы... – он посмотрел на тело Хруста и добавил без особого сожаления: – Кроме тех, кому и так полагалось сдохнуть.
– Привет Ольге Петровне, – вежливо проговорил ДК. – Я надеюсь, что она действительно не имела никакого отношения к Мухину.