– Да как-то неудобно…
– Пойдем-пойдем!
Лелик помялся немного, а потом кисло улыбнулся и спросил:
– А она как к старому доброму сунь-вынь относится?
* * *
Женя была девушкой решительной – в особенности, в тех случаях, когда дело касалось чего-то, чего она уж точно хотела. Если что-то было решено, то все – разбейся вдребезги, но вынь и положи. Даже если это стоило непредвиденно большего количества денег, времени и сил, если даже все это было в принципе глупо и сплошняком состояло только из ее капризов – все равно, это должно было произойти в любом случае. В данном случае летели к черту все представления о здравом смысле и все меры предосторожности. Только-только уйдя от «бабушки и дедушки», только что чудом вырвавшись на свежий воздух свободной жизни, Женя рисковала всеми своими завоеваниями и лезла снова в самое пекло – в родимый дом.
Не стоило так же забывать и о том, что она не так уж и давно прикончила – пусть случайно – одного очень молодого человека с очень загадочной историей и нельзя было исключить возможности того, что ее уже разыскивает славная Московская милиция.
Все это было ничего для Жени по сравнению с тем волнующим фактом, что при успешном исходе дела она уже через несколько часов окажется настолько далеко от дома, насколько ей этого хотелось. И что еще лучше – она отправлялась путешествовать способом, который ее подругам и однокашникам даже и во сне не снился, и в те страны, которые они никогда не посещали и вряд ли когда-нибудь посетят. Но это – их трудности. А для нее последней трудностью было стать настолько обыденной и незаметной, чтобы проникнуть в родной дом и не привлечь ничьего внимания. Для подобной яркой личности это было очень и очень сложно.
Женю было решено замаскировать. Чтобы маскировка была максимально эффективной, Женя обратилась за помощью к своему новому спутнику:
– Илья, как ты думаешь, как мне нужно нарядиться, чтобы меня родная мама не узнала?
Илья пристально посмотрел на Женю, прищурился и начал сеанс стилистики и визажа со слов:
– Ну, во-первых, тебе придется снять всю эту дрянь с лица.
– Это не дрянь, – обиделась Женя. – Это пирсинг.
– Без разницы, – поморщился Илья. – А теперь…
Не прошло и получасу, как при помощи нескольких вещиц с ближайшей барахолки и там же приобретенной сомнительной косметики (все вместе обошлось Жене дешевле, чем один обед в закусочной), а так же – опытности в делах житейский Ильи, Женя стала похожа на человека. Причем – на человека определенно неместного и совершенно заурядного.
– Вот теперь тебя можно отправлять хоть к черту на рога – прорвешься! – самодовольно заявил Илья, одергивая на Жене длинную юбку в цветочек.
– Ты думаешь? – засомневалась Женя, с недоверием рассматривая себя в витрину.
Из тонированного стекла витрины, вызывая недоумение у манекенов, смотрело странное существо, которое собой Женя никак не могла назвать. Скорее всего, это было похоже на какой-то карнавальный персонаж или карикатуру в школьной стенгазете: «Женя русский не учила – Женя двойку получила».
Кроме уже упомянутой цветастой юбки на ней была неестественно желтая искусственная шуба со свалянным мехом и ботинки неопределенного фасона, цвета и размера. Все это венчала перемазанная во все цвета косметической радуги и удивленная донельзя Женина физиономия.
– Слушай, а мы не переборщили с помадой? – едва разлепляя губы поинтересовалась Женя.
– Нормально-нормально, – уверил ее Илья, сдерживая смех. – Только вот с твоей модной головой нужно что-то делать…
Он, недолго думая, напялил на нее вязанную шапку и, критично осмотрев с ног до головы, прищелкнул языком:
– Ну, мама тебя точно не узнает. Гони за паспортом.
Только быстро – Львовский через полтора часа.
Женя тяжко вздохнула и, путаясь в юбке, послушно побрела к метро. Вопреки ее опасениям, Женя не была лишена всеобщего внимания. Только внимание это было на этот раз каким-то не таким. Все на нее по-прежнему смотрели, но смотрели как-то на так. Не сильно переживая на этот счет, сохраняя чувство собственного достоинства, Женя добралась до дома.
Походя к подъезду, она увидела стоящую там перламутрово-розовую «тойоту».
– Ого, – сказала Женя. – У нас гости…
Она бодро прошла в подъезд и запорхала по лесенкам.
Порхание было недолгим и было прервано в самом начале широкой грудью, запакованную в камуфляж.
– Куда прешь? – грозно спросил знакомый голос.
– Дядь Леш, домой же! – наивно сказала Женя, попытавшись обойти охранника.
– Какое домой?! – еще более грозно забасил он в ответ. – Твой дом за сотым километром. Иди отсюда, коза пуховая.
Женя открыла рот и уставилась на щетинистый подбородок местного Цербера, будто на нем была написана ее следующая фраза в этом странном диалоге. Фразы там не оказалось и Женя поняла, что говорить не надо – надо действовать. Она сделала обманное движение и попробовала проскочить в образовавшуюся между охранником и стеной небольшую щель. К ее несчастью, дядя Леша был тоже не «Шиком» брит и курсы всяческой борьбы с посторонними, вероятно, прошел на отлично. Совершенно не по собственной воле, Женя описала обратную дугу и быстро-быстро побежала, не разбирая дороги, в обратном направлении, то есть – к выходу. Выход она миновала по инерции еще быстрее и так же активно перебежала двор. На противоположном конце двора ее ждал сюрприз в виде аккуратного мусорного бака, достаточно высокого, чтобы замедлить ее стремительный полет. Женя врезалась в железную стенку со всего размаха и отрикошетила на землю.
Сидя на земле и разглядывая свои расквашенные коленки, Женя проклинала себя за недальновидность и непредусмотрительность. Но кто же мог подумать, что она выглядит так подозрительно, что ее даже в подъезд собственного дома не пускают.
Что делать в сложившейся непростой ситуации, было не ясно. Ее одежда осталась по большей части у Ильи и заменить ее чем-то не было никакого шанса. А до поезда осталось всего ничего – какой-то час.
И тут Женя увидела выходящую из подъезда энергичным и самоуверенным шагом свою подругу и наставницу – несравненную девочку-эмансипе – Марину. У нее и было решено просить помощи. Но Женя к машине не успела приблизиться: Марина грозно зыркнула на нее глазами и заорала:
– Эй, даже и не думай об этом! Машину я сама как-нибудь помою!
Женя ничего не успела возразить, как милая подруга вскочила на сиденье и умчалась вдаль, выпуская клубы ядовитого газа.
– Вот, кошелка! – ругнулась Женя и даже сплюнула как-то некрасиво, выразив тем самым свое полное к подруге презрение. – Феминистка хренова!
И тут же из подъезда, размахивая тонкими руками и неимоверно потея вылетели два раздолбая, в одном из которых к своему ужасу Женя узнала брата, а в другом – его закодычного товарища-наркомана. Деваться было уже некуда, а бежать – поздно. Женя, как завороженная, смотрела на приближающихся к ней раскрасневшихся парней и представляла, что с ней будет, если ее опять кто-то решит толкать или топтать.
Парни же пролетели мимо и скрылись за поворотом.
– Куда это они? – удивилась Женя.
И тут же ее внимание привлекло появление в поле ее зрения человека в сизой форме. Это был участковый, который, как обычно, торопился на место служба. Сперва Женя наблюдала за ним преспокойно, но потом вспомнила, что бывает с лицам подобного ей плана, когда они натыкаются на столичного милиционера. Меньшее, что с ней может произойти – у нее попросят документы и тогда…
Отчаянье придало Жене смелость. Она скинула свою нелепую шубу, заткнула полы юбки за пояс, надвинула шапку на глаза и, буксанув на пороге, с криком ворвалась в подъезд и, не успел милиционер моргнуть, пронеслась мимо него по коридору.
– Сто-ой! – раздалось ей вслед.
– Сам стой! – огрызнулась она и поскакала по лестнице изо всех сил надеясь, что она не сдохнет по дороге на седьмой этаж.
Пять секунд спустя за ней протопали тяжелые сапоги.
– Топай-топай, – бормотала Женя, с трудом тормозя на поворотах. – Все равно я моложе.
Охранник же не был с этим согласен и стал настигать Женя более оригинальным способом – стреляя то и дело из своего табельного пистолета.
Дело резко запахло жареным и, если бы не постоянно петляющие лестничные пролеты, можно было попрощаться с мыслью добраться до квартиры живой и местами невредимой.
«Ну, дела! Бегу домой, рискуя жизнью», – констатировала Женя, поздравляя себя с отметкой «пятый этаж». Тут же стих топот, зато раздалось противное жужжание скоростного лифта.
– Кому-то повезло больше, чем мне, – расстроилась Женя и удвоила прыть – если это было только возможно.
К счастью, лифт поехал куда-то вверх, и когда Евгения оказалась на одной из своих лестничных площадок (их, для несообразительных, было у это квартиры как минимум две), свидетелей не было.
– Лох, – ругнулась Женя в лестничный пролет, открыла дверь своим ключом и проникла в квартиру.
С замиранием сердца она кралась по этому, к счастью, не слишком заселенному коридору, к своей комнате и старалась не пропустить ни одного подозрительного звука.
Самым подозрительным оказывалось то, что звуков вообще не было. Никаких. Женя побродила немного по квартире и поняла: здесь просто никого нет.
– Вот это да! – объявила она своему отражению в зеркале. – Не нужно было ехать, можно было здесь круто отвиснуть.
Задавшись на минуту вопросом, куда это все подевались, Женя не стала ломать над этим голову и принялась за свои дела. Дела закончились благополучно – полной победой над собственным паспортом, который никак не хотел находиться и новой сменой имиджа. Женя поняла, что ходить мол Москве эдакой идиоткой, конечно, весело, но весьма напряженно. Поэтому она умылась, переоделась, запихала за обе щеки по чизбургеру и, кинув прощальный взгляд на любимый мамин телевизор, весело поскакала вниз по лестнице.
Когда она ехала на вокзал, ее вдруг обуяли сомнения.
Слишком уж невероятной была вся эта история с путешественниками-дилетантами и безумными переодеваниями. На минуту у нее даже закралось подозрение, что умноватый провинциальный мальчик решил над ней приколоться и поиздеваться, а шмотки между тем взял себе и того гляди на них разживется – все-таки, штаны из шкурок пони…
Это подозрение буквально переросло в уверенность, когда она не обнаружила Илью на той скамейке, где она его оставила. В полной прострации и без единой надежды на успех Женя побрела на перрон, где, если верить табло, как раз сейчас находился тот самый экспресс мечты, который должен был увезти ее отсюда. Замерев памятником самой себе среди всех этих ящиков, хрящиков, мешков и просто чемоданов, Женя собиралась было у умереть от разочарования, но тут из толпы материализовался Илья и заорал страшным голосом:
– Где тебя носит? Поезд уже отправляется!
Не успела Женя даже осмыслить его слова, как была сдернула с места и вынуждена бежать по всему перрону, сшибая по пути всех тех, что никуда не торопился.
В вагон они вскочили как раз в тот момент, который и был последним.
ГЛАВА 20. НИЧТО НЕ БЫВАЕТ СЛУЧАЙНО
Не успел Вован Натанович проводить свою талантливую во всех отношениях секретаршу в офис, как на пороге, снова элегантный и улыбающийся, возник Саныч с какими-то новостями под мышкой.
– Здравствуй, Ксюша, похлопал он секретаршу по подтянутой попе.
– Доброе утро, Александр Александрович, – невозмутимо ответила Ксюша, натягивая чулок. – Хотите кофе?
– Разумеется, – проводил ее влажным от волнения взглядом юрист-консульт и захлопнул за секретаршей дверь. – Теперь о деле.
Вован Натанович, который по утрам соображал еще медленнее,
чем обычно, долгим взором посмотрел на Саныча и спросил:
– А есть какие-то дела?
– Целая куча, – в качестве доказательства Саныч вывалил на одеяло целую серию бумаг, от вида которых Вована Натановича всего перекосило.
– Что, нельзя было без меня всю эту трахомудию разобрать? – лениво поинтересовался он.
– Это – ваши личные дела и вам придется заниматься ими лично. Я пришел к вам с новостями по поводу ваших планов, касаемых родословной вашей семьи.
Интеллектуальные процессы в голове Вована Натановича пошли быстрее.
– И? – задал он наводящий вопрос.
– Начнем с того, что ваше дело ведется по терм направлениям. Первое – печать, которую выкрали из музея. Это дело было доверенно нашему районному отделу милиции и средства масс-медиа. Второе – необходимый документ, который мог изготовить один человек, по душу которого мы отправили вашего наемного антиквара. Третье – похищенная из вашего дома драгоценность, которую разыскивал ваш частный детектив. Имеются некоторые новости и определенные результаты, которые трудно однозначно оценить.
– Как это? – недопонял, как обычно, Вован Натанович.
– Так это, – отозвался законник, переходя на общедоступный диалект. – Хрен поймешь, что происходит и с каким соусом все это есть. Менты, конечно, облажались – это я вам сразу говорил…
– Ну, говорил, – проворчал босс, обиженно пряча руки под одеяло. – А кто будет делами заниматься? Рук не хватает, чтобы ко всем приложить.
– Тем не менее, – продолжал Саныч, – печать ваша найдена с другими такими же экспонатами…
– Отлично!
– Да, конечно. И найдена знаете кем? Этим безумным антикваром, которого вы послали к архивариусу.
– Молодец, дать ему еще денег.
– Это еще не все. Этот историк, мать его за ногу, оказался принципиальным ученым и сдал всю коллекцию обратно в музей.
– Он что, рамсов хочет?
– Да нет, он просто не знал, на что наткнулся и сколько ему могли бы ему заплатить вы.
Вован Натанович потер ладонью лысину и решил, что он не способен был это предусмотреть и предотвратить, а потому нечего об этом больше думать.
– А архивариус? – со слабой надеждой спросил он.
– А архивариус пропал, как в воду канул, – отрапортовал Саныч.
– Это тебе тоже этот жид сказал?
– И он, и из монастыря ответили, я запрос посылал. Нет старца, будто и не было никогда.
– Еще лучше. И что же дальше?
– Дальше – больше. Я хотел вам предложить снова попробовать отработать вариант с музеем, хотя это и более рискованно при нынешнем раскладе дел – наверняка там охрану усилили.
– Плевать на охрану – скоро мои боевики из загранки вернуться…
– Да, может быть, – терпеливо продолжал юрист, – что музей едет выставляться.
– Чего?
– Ну, выставки будет показательные устраивать по разным городам и странам. Интересующая нас коллекция, кстати, входит в число экспонатов, предназначенных к вывозу.
– И что мы теперь будем делать? Кто-нибудь из наших ценных кадров освободился?
Юрист трагически покачал головой.
– Ну, не самому же мне ехать, скажи?
– Пошлите этих двух, которые вам обходятся дороже всего вашего штата вместе взятого, – съехидничал юрисконсульт.
– Издеваешься, да? – обиделся Вован Натанович.
– Чтобы снова опозориться и засветиться в желтой прессе, только на этот раз – всего мира? Нет уж, фиг. Я лучше куплю себе отделение милиции – пусть побегают. Дешевле обойдется раза в два.
Саныч сочувственно вздохнул и выдал очередную гениальную по своей очевидности идею:
– Есть предложение перепоручить все это вашему частному детективу. Если он может расследовать преступления, должен уметь их и совершать.
– Так он же на задании.
– Будет совмещать. За отдельную плату, разумеется.
– Ладно, попробуем. А где будем этого писаку искать?
Ну, который нам должен ксиву накалякать?
– У меня созрело предложение, – авторитетно заявил Саныч. – Если гора, так сказать, потерялась из виду, значит надо искать другую гору.
– Не понял.
– Не важно. Так вот, предлагаю не забивать голову лишними проблемами и не думать больше об этом – нам своих проблем хватает. Пропал и пропал – может он босиком по снегу до Хабаровска отправился, мало ли что ему в голову пришло – юродивый же. Выход вижу один. Вы помните, что, кроме этого самого пропавшего монашка, есть еще один сановитый господин, только живет он немного подальше.