Во всяком случае, отойдя от деревни, она уже не боялась. Она даже присела у ручья, чтобы запить первую лепешку. А после этого…
А после этого… Неужели она смеялась, представляя себя автомобилем? Неужели громко болтала, как Дональд‑утенок? Нет, должно быть, память подводит ее. Или что‑то не так с ручьем. Всегда ведь говорят и пишут: «Не пейте сырую воду».
Но потом – спасение! Гуркский патруль, сделавший ночной привал прямо у нее на пути. Она в буквальном смысле слова свалилась им на голову. Наконец‑то она в безопасности, среди своих спасителей. Они, конечно, не говорят по‑английски. Тогда что у них за язык? Какой‑то азиатский. Непальский, если они сами из Непала, верно?
…убьем…
…нападем на деревню…
…пленных не брать…
Странно. Она понимает их речь, хотя они говорят не по‑английски. А она не знает непальского.
…всех пришьем…
Правый глаз Валери резко открылся. Кекчи! Она понимает их потому, что они говорят на кекчи. На каком‑то более остром, рыкающем и гортанном наречии, но, тем не менее, вполне понятном. А с чего бы вдруг гуркским стрелкам переговариваться на кекчи?
– Когда девку‑то кончать будем?
Все тело Валери свело судорогой. Открытый глаз уставился на руку, лежащую на земле, ухо настороженно ловило звуки.
– Когда доберемся до места.
Она чуть расслабилась.
– А почему не пристрелить ее прямо сейчас? Без нее можно идти быстрее.
– Никакой стрельбы. Могут услышать.
– Давай я ее зарежу.
– А если заорет?
«Заору, еще как заору», – подумала Валери.
– Ты торопишься прикончить ее лишь потому, что вчера ночью она тебя напугала.
– Меня? А кому пришлось менять штаны, мне или тебе?
– Я думал, ты сдохнешь со страху. Небось решил, что это дьявол за тобой пришел?
– Однако же я не дал деру в лес, как некоторые.
Они продолжали препираться, выясняя, кто из двоих больше подвержен суевериям и боится древних богов и чертей майя. Валери лежала тихо и неподвижно, с легким злорадством думая о том, что смогла напугать их. Наконец солдаты снова вспомнили о ней.
– Ну, так что нам делать с этой девицей?
– Она думает, что мы гурке кие стрелки, которые отведут ее в лагерь. Поэтому она пойдет с нами без разговоров. В деревне заткнем ей глотку и дождемся тех, из города. Пристрелим и ее заодно с селянами.
– А этих, городских?
– Пришьем шофера и раним одного белого, все равно какого.
– А почему бы не перебить их всех?
– Потому что это люди, которые пишут истории (в языке кекчи нет слова «журналист»). Когда они вернутся домой, то напишут, как гуркские стрелки истребили население целой деревни.
– А что потом? Обратно через границу?
– И к полковнику за денежками.
Валери продолжала притворяться спящей. Лжегурки какое‑то время спорили о том, стоит ли изнасиловать ее, и решили, что пока не надо. Сначала они доберутся до деревни, а там видно будет. Потом кто‑то предложил отправляться в путь на север, потому что до деревни час с лишним ходьбы, и тогда Валери решила, что пора просыпаться. Она замычала, потянулась, села и, вытаращив глаза, уставилась на окружавших ее мужчин.
– Господи боже! – воскликнула она.
Они смотрели на девушку. Потом один из них сказал на кекчи:
– Улыбайтесь ей, пусть думает, что мы друзья.
Она увидела вымученные улыбки, улыбнулась в ответ и сказала:
– Вы меня спасли.
Прототипом для своей роли Валери выбрала Джуди Гарлэнд из «Волшебника страны Оз».
Солдаты кивали и улыбались. Очевидно, никто из них не говорил по‑английски.
Солдаты кивали и улыбались. Очевидно, никто из них не говорил по‑английски. Валери не без труда поднялась на ноги. Десять мужчин с приклеенными к физиономиям улыбками смотрели на нее. Оглядевшись, она спросила:
– Где я могу умыться?
– Чего она хочет?
– Жрать, наверное.
Валери жестами показала, что ей надо умыться.
– Ей нужен ручей.
– Девочка хочет сходить по‑маленькому и умыть личико. Трое или четверо вытянули руки, указывая куда‑то за деревья на краю поляны.
– О, благодарю, – сказала Валери и повернулась, строго следя за тем, чтобы деланная улыбка прочно держалась на ее лице.
– Нет, с ней определенно надо позабавиться.
– Только когда придем в деревню.
Добравшись до деревьев, Валери обернулась и шутливо погрозила им пальцем.
– Чур не подглядывать, – сказала она.
СЕКРЕТНАЯ ДОРОГА
Вернону кусок не лез в горло. Он уныло поковырял вилкой еду и взглянул на кофе. За другим столиком семеро журналистов неистово набивали брюхо, а Скотти даже шутливо укусил за руку официантку. Она одарила его служебной улыбкой и подошла к Вернону спросить, не нужно ли чего.
– Все в порядке, – ответил Вернон. Он сидел за маленьким столиком в углу и смотрел на прожорливых репортеров, на море и солнце, которые пребудут вечно.
Что же произойдет в деревне? Нет, лучше не задаваться этим вопросом и не знать ответа. Не знать, как связаны между собой многочисленные требования полковника. Поселения беженцев. Фотографии гурков. Беженцы удирают из Гватемалы, удирают от полковника и становятся недосягаемыми для него, поскольку их защищает международное право. И британцы. И гуркские дозоры. Беженцы доверчиво относятся к гуркам – этим низкорослым смуглым парням, приехавшим издалека, но очень похожим на латиноамериканцев. Британская разведка в этой части света работает превосходно в основном потому, что беженцы и другие индейцы рассказывают гуркам такие вещи, которых не рассказали бы белому англичанину (когда в 1979 году Гватемала начала прокладывать секретную дорогу в джунглях южного Белиза, именно индейцы рассказали об этом гуркам, а те неожиданной атакой сорвали строительство). Доверие к гуркам придает беженцам храбрости и в то же время злит правительство, которому служит полковник.
Наконец журналисты позавтракали и начали вставать. Вернон положил в рот кусочек папайи, но прожевать не смог. Корреспонденты гуськом потянулись мимо, и тот, которого звали Томом, остановился.
– Через десять минут мы будем готовы, – сообщил он.
– М‑м. – Вернон кивнул, обсасывая папайю.
– Ваша машина на улице?
– М‑м.
– Там и встретимся.
– М‑м.
Скотти прошел, болтая с редактором из «Взора», Хайрэмом Фарли.
– Хайрэм, старина, мы с тобой не один час знакомы, – говорил Скотти на ходу. – Что ты обо мне думаешь, а?
– Я бы сказал, что ты назойливо остроумен, – рассудительно отвечал Фарли.
Скотти заржал и громко хлопнул редактора по спине, отчего Вернон проглотил свою папайю.
ЧЕЛОВЕК С ГУБНОЙ ГАРМОШКОЙ
Письмо гласило: «Хайрэм, ты уехал, негодник, а нам ничего не сказал. А мы тут получили телеграмму от Кэрби Гэлуэя, которую и прилагаем. Разумеется, мы ответили ему „да“ и теперь летим в солнечную Флориду с кассетами. На этот раз все будет хорошо, уж ты поверь. Может, даже привезем сокровища майя, чтобы ты их сфотографировал. Вернемся в понедельник, так что ты сразу звони. Твои Алан и Джерри».
– Сухой «гибсон» со льдом, пожалуйста, – попросил Джерри.