— Как бы мне рассказать, чтобы вы поняли? Вы же не немец… Разве вы можете понять народ, о котором справедливо говорят, что одной ногой он стоит на своей земле, а другой — на земле Туле? Вы когда-нибудь слышали о Туле? Это немецкое название легендарного царства, которое древние греки называли Атлантидой. Существовало ли когда-нибудь это царство, не столь важно; вера в него существует от начала истории, а верования побуждают к действию. Нельзя понять поведение человека, пока не поймёшь, во что он верит.
Романист снова помолчал, а затем начал рассказывать об обществе «Золотая Заря» в Англии 1890-х годов.
— Странные вещи написаны его членами. Например, Элджернон Блэквуд писал о разумных существах, которые населяли Землю до появления человечества. Можете ли вы отнестись к этой концепции всерьёз? В состоянии ли понять смысл предостережений Блэквуда, зашифрованный в такой, например, фразе: «Каковы же были те великие силы или существа, о которых осталась лишь смутная память и которые сохранились в мифах и легендах как боги, демоны и чудовища?» А Артур Мейчен, рассказавший во время Великой войны об «ангелах Монса»? Вы знаете, что он опубликовал свой рассказ за два дня до того, как солдаты, участвовавшие в битве под Монсом и на самом деле видевшие «ангелов», подали рапорты о случившемся? Мейчен был членом «Золотой Зари» и ушёл из неё, снова вернувшись в лоно католической церкви. Он предупреждал: «Есть святые таинства не только Добра, но и Зла». Уильям Батлер Йейтс тоже был членом «Золотой Зари», и вы наверняка знаете его замечательные строки: «Что за косматая тварь — Её время пришло — Спускается на Вифлеем, чтобы родиться?» «Золотая Заря» была просто внешним порталом Мистерий. Того, что узнал Кроули, когда ушёл из «Золотой Зари» и примкнул к «Ордену Восточного Храма», или ОТО [7] . Как известно, Гитлер запретил оба этих ордена. Сам он принадлежит к Обществу «Вриль», где хранятся настоящие внеземные секреты…
— Судя по всему, вы никак не подберёте слова, чтобы подойти к сути дела, — заметил Дрейк.
— Есть вещи, к которым нельзя подходить напрямую, а лучше пользоваться намёками и даже аллегориями. Вы же пробовали мескалин с Клее и его друзьями, и всю ночь наслаждались Великими Видениями. Неужели я должен вам напоминать, что реальность не одномерна?
— Ладно, — сказала Дрейк. — За фасадом «Золотой Зари», и ОТО, и Общества «Вриль» скрывается тайная группа истинных Посвящённых. Есть немецкая ветвь «Золотой Зари», и Гитлер был её членом. Вы хотите, чтобы я понял, что святые таинства Зла и существ из Атлантиды нельзя воспринимать слишком упрощённо, считая их народными сказками. Верно?
— «Золотая Заря» была основана немкой, продолжавшей традицию, которая сотни лет существовала в Баварии. Что касается этих сил или существ из Туле, они существуют не так, как кирпичи или бифштексы. Физик, манипулируя фантастическими электронами — которые, смею вам напомнить, попадают из одного места в другое, не проходя через какое бы то ни было промежуточное пространство, словно это фея или призрак, — предъявляет реальное явление, воспринимаемое чувствами. Вот так же манипулируя существами или силами из Туле, определённые люди способны вызывать эффекты, которые тоже можно увидеть и ощутить.
— Что собой представляла «Золотая Заря»? — увлечённо спросил Дрейк. — Как она появилась?
— Она появилась очень давно, задолго до средневековья. Современную организацию основал в 1776 году человек, который ушёл из ордена иезуитов, потому что считал себя атеистом, пока его исследования истории Востока не привели к поразительным результатам…
(— Это он!— крикнул Гитлер, —Он пришёл за мной!— А потом, как вспоминал Герман Раушнинг, «он скатился в бессвязное бормотание».
—Сам босс,— стонал Голландец Шульц, —Омама, мне не довести это дело до конца. Прошу. Давайте, откройте мыльные билеты. Трубочисты. Возьмитесь за меч. Заткнись. У тебя большой рот.)
— У нас есть два возможных варианта,— сообщил адвокат мистера Лепке. —Но один из них бостонский ирландец, вы говорите, что слышали акцент коренного бостонца. Тогда второй человек, возможно, и есть тот, кого вы ищете. Его зовут Роберт Патни Дрейк.
Стоя спиной к дому на Бенефит-стрит, Дрейк видел на другом конце города вершину Сентинеллского холма и старую заброшенную церковь, которая в семидесятые годы девятнадцатого века приютила секту «Звёздной Мудрости». Он повернулся лицом ко входу, приподнял старинное дверное кольцо{вспоминая, что и репортёр Лиллибридж, и художник Блейк умерли, пытаясь что-то узнать об этой секте)и трижды сильно постучал.
Дверь открыл бледный, сухопарый и измождённый Говард Филипс Лавкрафт.
— Мистер Дрейк? — сердечно спросил он.
— Замечательно, что вы согласились со мной встретиться, — сказал Дрейк.
— Какая ерунда, — ответил Лавкрафт, вводя его в прихожую, обставленную в колониальном стиле. — Я всегда рад встрече с каждым любителем моих скромных рассказов. Их так мало, что я мог бы пригласить всех сюда на обед без особого убытка для продуктовых запасов моей тётушки.
«Возможно, он один из самых важных людей, живущих на Земле,— подумал Дрейк, —и совсем об этом не догадывается».
(— Сегодня утром он сел на поезд и покинул Бостон, — докладывал боевик Малдонадо и Лепке. — Он направлялся в Провиденс, штат Род-Айленд.)
— Конечно, я без колебаний готов это обсуждать, — сказал Лавкрафт, когда они расположились в старинном кабинете, стены которого были заставлены книжными полками, и миссис Гэмхилл принесла им чай. — Что бы ни ощущал ваш друг из Цюриха, я был и навсегда останусь неисправимым материалистом.
— Но вы были в контакте сэтимилюдьми?
— О, безусловно, и какие же они нелепые, все эти люди! Все началось с того, что я опубликовал рассказ «Дагон», в… дайте-ка вспомнить, в 1919 году. Я читал Библию, и описание морского бога филистимлян, Дагона, заставило меня вспомнить легенды о морском змее и изображения динозавров, воссозданные палеонтологами. И тогда я начал фантазировать: предположим, Дагон был реальностью — не богом, а просто долгоживущим существом, состоявшим в отдалённом родстве с огромными ископаемыми ящерами. Я написал простой рассказ, желая развлечь тех, кто любит читать о потусторонних силах и готических ужасах. Представьте моё удивление, когда со мной начали связываться различные оккультные группы, спрашивая, к какой группе я принадлежу и на чьей я стороне. Они ужасно разозлились, когда я предельно чётко заявил, что не верю в такую ерунду.
— Но тогда зачем, — спросил в недоумении Дрейк, — вы узнавали все больше и больше об этих тайных оккультных учениях и вводили их в последующие рассказы?
— Я художник, — сказал Лавкрафт, — боюсь, довольно посредственный художник, и не убеждайте меня в обратном. Среди всех добродетелей я больше всего ценю честность. Мне бы хотелось верить в сверхъестественные миры, в мир социальной справедливости и в мою гениальность. Но здравый смысл велит смотреть фактам в лицо: мир состоит из слепой материи, порочные и жестокие всегда третировали и будут третировать слабых и невинных, а моя возможность создать в небольшом художественном пространстве жуткий мир, привлекательный для весьма ограниченной и весьма специфической читательской аудитории, почти микроскопична. Однако мне бы хотелось, чтобы все было иначе.