План Генипы оставался загадкой.
Железной Руке оставалось довольствоваться тем, что сказал туземец на тарабарском наречии: есть белые люди, они разожгли большой огонь, мы должны появиться с другой стороны, чтобы освободить малышку, то есть Мадьяну.
— Это все, что мы знаем, — подвел итог Мустик. Теперь и наши европейцы почувствовали отвратительный запах дыма.
Пирога тихо продвигалась в потемках, которые становились все гуще и гуще.
— Куда мы плывем? — спросил с нетерпением Железная Рука.
— Моя найти, где укрыться, мы идем эта сторона, — ответил индеец.
Пока он объяснялся, лодка наткнулась на препятствие, которое замедлило ее ход. Удара не последовало. Но, видимо, киль[132] пироги запутался в водорослях или помехой стал трос, натянутый над водой. Суденышко остановилось, тут же раздался сильный взрыв и взметнулось желтое пламя. У пироги, имеющей, как известно, приподнятый нос, началась резкая бортовая качка, затем она накренилась. Оглушенный Железная Рука крикнул:
— Гром и молния!.. Лодка тонет! Спасать оружие!
Спустя мгновение все четыре пассажира, собака и все содержимое пироги оказались во власти волн.
ГЛАВА 7
Топливо для пылающего костра. — Ожидаемое подкрепление. — Одна против всех. — Взрывное устройство. — Посреди огня. — Армия рептилий уничтожена. — Похоже, Мадьяна стоит миллионы. — Пучок трехцветных перьев.
У берега почти разрушенной бухточки, возле засеки, ощетинившейся подгнившими пеньками, в полуразвалившемся укрытии, среди ужасного беспорядка Мадьяна вела молчаливую борьбу с бандитами.
Бесстрашная, решительная, она ждала, когда разбойники приведут в исполнение свои угрозы, и готовилась к отчаянному сопротивлению.
Опасные помощники свернулись клубками вокруг нее, расположившись на влажных мхах и злачных растениях[133] . Мадьяна смотрела на них и думала: «Змей еще слишком мало. Надо, чтобы приползли другие… много таких же. И все равно их будет мало. Ах, если б мои бедные ноги не были связаны веревкой! Как я бросилась бы на этих мерзавцев в окружении моих рептилий! Ну что ж… продолжим!»
И она вновь начинала извлекать из своей дудочки мелодии, раздражавшие до потери сознания, ласкавшие до отупения и отчаянно надоевшие. Они были, вероятно, слышны довольно далеко. Ибо тотчас же обезьяны, успокоившиеся во время недолгой передышки, снова принялись прыгать, гримасничать и щелкать челюстями. Попугаи, на минуту присмиревшие, опять начали взбираться вверх по веткам, падать вниз, кружиться и визжать.
Король пожал плечами и проворчал:
— Ну, проклятая колдунья. Что же… давай! Насвистывай свою музыку, ведьма. Увидим, кто кого!
— Да… — протянул озадаченный Маль-Крепи, — совершенно непостижимая вещь. — Ей-богу, я не знаю, что делать. Вот если б одна из этих мерзких тварей вонзила свои зубы в эту принцессу! Тогда ей — каюк.
— Нет! Змеи не жалят заклинателей. И к тому же, я полагаю, ей не опасен их яд.
— Это уже хуже. А почему?
— Потому что она, без сомнения, привита, как говорят жители этого края.
— Как так «привита»?
— А вот так, ей сделали своеобразную прививку.
— Гляди-ка! Прямо как в институте Пастера![134]
— Именно! Среди туземцев есть такие особенные индивидуумы[135] , которые, пользуясь своим опытом, изготавливают лекарства с подмешанными туда и перетертыми в определенных пропорциях[136] ядами. Эти лекари, владеющие секретом, достигнутым эмпирическим[137] путем, растирают немного снадобья между пальцами рук и ног своих пациентов. Это вызывает у тех лихорадку. Длится она неделю, но, судя по всему, после нее уже не действуют укусы самых ядовитых змей.
— Хорошо. Стало быть, нам надо во что бы то ни стало пройти это страшное лечение.
— Спасительное.
Тогда можно будет Не бояться укусов ни сороконожек, ни пауков-крабов[138] , ни скорпионов[139] . А особенно змей.
Бандит был прав. Каждому известно, что экваториальные районы Южной Америки кишмя кишат вредным зверьем со смертельным ядом. А туземцы все время ходят почти обнаженными, доступные всяческому уколу и укусу. Поэтому они и нашли превентивное[140] средство, более предпочтительное, чем последующее лечение, которого к тому же можно и не получить в этих беспредельных просторах.
Так что за сотни лет до знаменитых открытий нашего великого Пастера здешние примитивно устроенные люди обзавелись снадобьем, подобным пастеровской прививке. Именно этой спасительной практике они обязаны своим почти полным иммунитетом[141] , которому в критический момент позавидовали бандиты.
— Да, — проворчал Маль-Крепи, — весьма досадно, что в нашей шкуре нет этой самой штуки Пастера.
— Раз мы не привиты, давайте воспользуемся более простым средством. Однако я его считаю очень эффективным.
При этих словах Король взял свой кинжал, срезал им несколько мелких веток деревца, листва которого напоминала акацию, и кинул на землю небольшой пучок, сказав своему компаньону:
— Подожги это и разведи костер.
Тот повиновался, запалил с одного раза трут[142] , прикрыл его несколькими сухими щепками, которые всегда лежали в просмоленном мешке бандита, и подул на огонь. Костер тотчас же разгорелся.
Король подбросил в огонь веток, и они тут же заполыхали.
— Смотри-ка! — удивился Маль-Крепи. — Ветки же совсем зеленые, из них сок течет, а горят, как хворост.
— Потому что сок смолистый.
— Прекрасно, случай сослужил нам добрую службу.
— Дело не в случае.
— А в чем?
— В наблюдении… Я заметил на ветках довольно большие капли, похожие на те, которые бывают на коре сосен. Они смолистые и, следовательно, должны прекрасно гореть. Мне подумалось, что это надо использовать.
— Хоть вы и недолго живете в лесу, а умеете все делать не хуже индейцев.
— Я о другом сейчас думаю.
— Черт побери! Какой зловонный дым! Холера! Какая отрава, однако.
— Да, это тебе не роза. Здесь сейчас горит, потрескивает, дымит, дает восхитительное пламя идеальное топливо, старина.
— Никто не говорит ничего против. Но для чего нужен огонь там, где и так задыхаешься от жары больше, чем в парнике? Не лучше ли была бы холодная водица?
— Ты глуп. Ну-ка быстро за работу!
— Опять корпеть?
— Не корпеть, а вкалывать. Нам нужно как можно больше нарезать этих веток. Собрать большие кучи, разделить их на пучки. А потом сделать длинные лучины. Так что, видишь — работы много.
— Но нас только трое!
— О! Это ненадолго. К нам придет подкрепление.
— Слава Богу! Ведь с тех пор, как я покинул пресловутую «исправиловку», у меня пропал вкус к работе. Так, значит, подмога придет в течение дня?
— Да, тотчас же, как только расправятся с проклятым незнакомцем, который поубивал столько парней. Они пришлепают самое позднее — к полудню. Тогда нас тут соберется с десяток, хорошо вооруженных и обеспеченных продовольствием. Можно будет спокойно ждать лодки.
— Ах, какая приятная перспектива.
— Да, чудесная. Она позволит нам подняться за короткое время вверх по течению Марони и Тапанаони, преодолеть водопады и стремнины, тропки кайманов, выступ Тумук-Умак, притоки амазонского бассейна… А кроме того…
— Применить силу. Раньше мы ведь не могли этого сделать.
— И стать поистине хозяевами края. Вот почему мы не можем застрять здесь так глупо из-за каких-то рептилий.
Не прерывая разговора, бандиты срезали ветки и сваливали их в кучи.
А в это время смертельно испуганная, бедная девушка говорила себе: «Боже мой! Что они собираются делать?»
Змеи все прибывали. Но уже в меньшем количестве.