Оно и к лучшему, потому что мы наверняка испортили бы все дело.
Я ткнул в него пальцем.
– Вы следили за ним. Вероятно, вы наведывались в Италию не один раз только для того, чтобы следить за общей ситуацией. Ломали голову над тем, как вывезти золото, но так ничего и не придумали. Сейчас вы в тупике.
В его лице ничего не дрогнуло, должно быть, он хороший игрок в покер. Он спросил:
– Когда вы видели Уокера?
– Вчера в Кейптауне.
Его бесстрастное лицо рассекла ироническая усмешка.
– И вы прилетели в Йоханнесбург только потому, что такой пьяница, как Уокер, наплел вам небылицы? Уокер – жалкий бродяжка, да я таких дюжинами встречаю в парках. – В голосе его звучало глубокое презрение.
– Он ничего не выдумал, готов доказать это.
Курце продолжал сидеть неподвижно, уставившись на меня как истукан, со стаканом виски в руке, утонувшим в его огромной лапище.
Я продолжал:
– Почему, спрашивается, вы здесь, в этой комнате? Если все это выдумка, вам достаточно было еще во время нашего разговора по телефону задать мне вопрос: о чем, черт возьми, я с вами говорю? Но вы здесь – и это подтверждает достоверность рассказа Уокера.
Он быстро принял решение.
– Ладно, что вы предлагаете?
– Вы все еще не придумали, как вывезти четыре тонны золота из Италии. Так ведь?
Он натянуто улыбнулся:
– Допустим.
– А я знаю надежный способ.
Он поставил стакан и достал сигареты.
– И какой же?
– Я не собираюсь говорить вам… пока.
Он хмыкнул.
– Значит, Уокер не рассказал, где спрятано золото.
– Да, не рассказал, – признался я. – Но обязательно расскажет. Уокер – человек, легко поддающийся воздействию… вы же знаете.
– Да, он слишком много пьет, – согласился Курце, – а когда пьянеет, слишком много болтает. Уверен, всю историю он выложил вам по пьянке.
Он закурил.
– И сколько вы хотите?
– Равную долю, – твердо ответил я, – третью часть, после того, как будут оплачены все расходы.
– И Уокер идет с нами на дело, так?
Курце поерзал в кресле.
– Мужик ты стоящий, – сказал он, – не знаю, правда, стоящий ли у тебя план. Пару раз мне тоже казалось, что я справлюсь с задачей. Но, допустим, твой план подойдет. Зачем же нам брать с собой Уокера?
Он поднял руки.
– Да нет, я не предлагаю выкинуть его из доли или что-то в этом роде, хотя он, поверь, надул бы нас, не задумываясь. Рассчитаемся с ним после того, как все закончим, но, ради всех святых, не надо брать его в Италию. Он обязательно натворит там что-нибудь.
Я вспомнил о Харрисоне, Паркере и двух итальянцах.
– Похоже, ты его не жалуешь.
Курце рассеянно поглаживал пальцем шрам на лбу.
– На него нельзя положиться, – сказал он. – Дважды он чуть не убил меня во время войны.
– И все же Уокера мы возьмем. Я не уверен, что мы справимся втроем, но вдвоем-то наверняка не справимся. Если только ты не захочешь взять в дело еще кого-нибудь.
Он воспринял мои слова как шутку.
– Хватит, достаточно тебя. Но Уокеру теперь лучше заткнуться.
– Будет лучше, если он вообще бросит пить, – предложил я.
– Правильно, – согласился Курце, – держи его подальше от спиртного. Несколько банок пива еще ничего, но не более. Пусть это будет твоей обязанностью. Я не хочу иметь дело с этим предателем.
Он покурил и продолжил:
– Теперь давай послушаем, что ты предлагаешь. Если предложение стоящее, я пойду с тобой. Если ты меня не убедишь – выйду из игры. В таком случае вы с Уокером можете делать все, что заблагорассудится, но если отправитесь за золотом, вам придется иметь дело со мной. Я большая сволочь, когда мне перебегают дорогу.
– Я такой же, – сказал я.
И мы рассмеялись. Этот человек мне, в общем-то, понравился.
Я не стал бы доверять ему больше, чем Уокеру, но у меня сложилось впечатление, что если Уокер способен всадить нож в спину, то Курце, по крайней мере, будет нападать в открытую.
– Ну ладно, выкладывай, – сказал он.
– Я не собираюсь ничего говорить здесь, в этой комнате. – Увидев выражение его лица, я торопливо продолжил: – Но не потому, что не доверяю. Просто ты не поверишь. Тебе надо увидеть то, что я предлагаю, своими глазами в Кейптауне.
Курце долго испытующе смотрел на меня, потом произнес:
– Если нельзя иначе, я согласен.
Он помолчал, подумал.
– У меня здесь хорошая работа, и я не собираюсь менять ее на твое неизвестно что. На подходе у меня три выходных. Я слетаю в Кейптаун. Если твоя идея мне подойдет, работу можно послать к чертям, если нет – все останется по-прежнему.
– Я оплачу твои расходы, – предложил я.
– Мне это самому по карману, – пробурчал он.
– И все же, если у нас не сладится, я беру все расходы на себя, – настаивал я. – Не хочу, чтобы ты понес убытки.
Курце поднял глаза и усмехнулся:
– Думаю, мы поладим. Где твоя бутылка?
Пока я разливал, он спросил:
– Так, говоришь, вы с Уокером собирались в Италию? Что же вам помешало?
Я достал из кармана газетную вырезку и протянул ему. Он прочитал и засмеялся.
– Представляю, как перепугался Уокер. Я был там в это время, – неожиданно для меня сказал он.
– В Италии?
– Да. Я отложил армейское жалованье и наградные и в сорок восьмом году вернулся в Италию. Приехал, а тут как раз началась невероятная шумиха вокруг этого процесса: чего только не понаписали в газетах! В жизни не слышал такой чепухи. На всякий случай я решил держаться подальше, поэтому отпуск провел в основном с Графом.
– С тем самым Графом? – удивился я.
– С ним, – подтвердил он. – Я каждый раз останавливался у Графа, когда приезжал в Италию. Уже четыре раза ездил.
Я поинтересовался:
– Как же ты собирался сбывать золото после того, как вывезешь его из Италии?
– Это я продумал, – самоуверенно заявил он. – В Индии всегда есть спрос на золото и за него дают хорошую цену. Ты не представляешь, сколько контрабанды вывозится туда из этой страны мелкими партиями.
Он был прав, Индия – золотой рынок мира, но я заметил вскользь:
– А у меня идея обратиться в другую сторону – в Танжер. Открытый порт с легальным золотым рынком. Четыре тонны золота сбыть там не составит труда – главное, на законном основании. Никаких проблем с полицией.
Он посмотрел на меня уважительно.
– Об этом я не подумал. Вообще я плохо разбираюсь в международных финансовых делах.
– Тут есть одна загвоздка, – сказал я, – в следующем году лавочку в Танжере прикроют, его присоединяют к Марокко. Он перестанет быть свободным портом, значит, и золотому рынку конец.
– А точная дата известна?
– Девятнадцатого апреля, – сказал я, – осталось девять месяцев. Думаю, мы должны успеть.
Он улыбнулся.
– Мне никогда и в голову не приходило, что можно сбыть золото легально. Считал, что это невозможно, что правительство давно наложило лапу на операции с золотом. Жаль, я раньше тебя не встретил!
– А что толку, – сказал я. – Тогда у меня еще не было такого опыта.
Он засмеялся, и мы дружно допили бутылку.
* * *
Курце прибыл в Кейптаун через две недели. Я встретил его в аэропорту и отвез прямо на верфь, где нас ожидал Уокер.
Уокеру, казалось, стало не по себе, когда я сообщил о приезде Курце. Как он ни хорохорился, я-то понял, что предстоящая встреча его совсем не радует. Впрочем, если даже половина из того, что он рассказывал про Курце, правда, то у него были все основания бояться. Да и у меня тоже, если подумать!
Курце, вероятно, впервые в жизни попавший на судостроительную верфь, с любопытством разглядывал все вокруг и даже задавал толковые вопросы.