Эд Риган, ты хочешь сказать?
– Мать Эда принадлежит к этой общине, – сказал Селкин.
– Хорошо. Итак, у Терри возникла мысль, и он первым делом идет к Джорджу Пэдберри. Почему он начал с него? Ральф Пэдберри ответил за своего брата:
– Джордж уже работал в паре подобных заведений, он знал, как вести дела.
– Он был управляющим?
– Нет, поваром.
– Хорошо. Потом они вдвоем пошли к тебе, – обратился я к Селкину. – Почему?
Селкин потер большим и указательным пальцами правой руки.
– Деньги, – объяснил он. – Они знали, что у меня водятся кой‑какие деньжата, да и по натуре я деловой. Вот и стал управляющим.
– А Робин присоединилась к вам, потому что была подружкой Терри, так?
– Она у нас официанткой работает. То есть работала, – поправилась Вики. – И я тоже, мы с ней обе были официантками.
– А тебе кто предложил участвовать? – спросил я.
– Робин. Мы с ней еще со школы подруги.
– Ну а ты? – обратился я к Халмеру.
– Влип, как и Эйб, – ответил он. – У меня тоже были денежки. А потом, в наше время в любом деле цветные котируются. Как‑никак расовая интеграция, пусть и по мелочи.
– Халмер у нас за механика по ремонту аппаратуры и всего прочего, – добавил Селкин. – И кухонное оборудование он тоже установил, столы собирал, да и остальную мебель.
Халмер с улыбкой кивнул Селкину:
– Спасибо, Эйб. Просто мне кажется, что дела, как таковые, не слишком интересуют нашего нового знакомого. Он ведь хиппи. – Он обратился ко мне:
– Разве нет, мистер Тобин?
– Если я – “мистер”, то уж никак не хиппи, – ответил я. Он, рассмеявшись, сказал:
– Ну вот так и Эйб. Только рисуется, что ему все до фонаря.
– Кто предложил тебе работать в этом кафетерии, Халмер? – повторил я свой вопрос.
– Терри, – ответил он. – Они с Джорджем пришли ко мне на работу.
– Это куда?
– Ремонт стереоаппаратуры на Седьмой улице.
– Выходит, вы, ребята, ради этого кафетерия все побросали прежнюю работу?
– Пришлось, – сказал Селкин. – Чтобы открыть такое заведение, надо вкалывать на полную катушку.
– Надо думать. Ладно, поехали дальше. Ключи от входной двери? Надо думать, у каждого из вас они есть.
– Кроме меня, – поправил Пэдберри.
– Верно, кроме тебя. Ну а как насчет остальных – есть? Все они кивнули в знак согласия.
– А как насчет посторонних? – спросил я. – Кроме шести партнеров – вас троих, Робин, Терри и Джорджа, у кого‑нибудь были ключи?
Они покачали головами, а Селкин сказал:
– С какой стати еще кому‑то давать ключ? Я задал следующий вопрос:
– А та религиозная община, у которой вы арендовали здание? Разве у них нет ключа?
– Верно! – Селкин тряхнул головой, досадуя на самого себя. – Простите, как‑то выскочило из головы.
– Может, и еще о ком‑то забыли?
На этот раз они не на шутку задумались, но наконец решили, что нет, ни у кого, кроме тех, о ком говорили, ключей больше нет, и я продолжил:
– С кем вы поддерживали контакт из этой общины?
– С самой что ни на есть верхушкой, – напустив на себя важность, заявил Халмер. – С епископом, собственной персоной.
Селкин добавил более вразумительно:
– С Вальтером Джонсоном.
Епископом Джонсоном, так он себя величает.
– А как называется их община?
– “Самаритяне Нового Света”, – ответил Селкин. – Они теперь переехали на авеню А, в здание, фасадом обращенное к парку.
– Томпкинс‑Сквер‑Парк?
– Точно.
– Ладно. – Я просмотрел свои записи – вроде бы выудил все, что можно, для начала, затем попросил Селкина:
– Будь добр, позвони епископу Джонсону и предупреди, что я хотел бы с ним встретиться. Объясни, что представляю вас.
– Будет сделано.
– И Эду Ригану тоже. А также оставьте мне все перед уходом свои адреса и телефоны. Возможно, позже мне кто‑нибудь из вас понадобится. – Я поглядел на Халмера, увидел, что ему не терпится вставить какое‑то замечание, и добавил:
– По причинам самым разным – пока еще и сам не знаю, Халмер.
Он ухмыльнулся:
– Я же ни слова не сказал, мистер.
– Пока что все, Митч? – спросила Кейт.
– Во всяком случае, мне больше ничего не приходит в голову. Если я только ничего не упустил – тогда пусть меня поправят?
Желающих не нашлось, и Кейт предложила:
– Тогда, наверное, все хотят освежиться. Чаю со льдом? Они принялись за холодный чай с печеньем, все, кроме Ральфа Пэдберри, который в таком разношерстном обществе по‑прежнему чувствовал себя не в своей тарелке и, воспользовавшись случаем, попрощался, принес сбивчивые извинения и улизнул. Остальные трое остались, вступив с Кейт в гораздо более дружескую беседу, чем позволили бы себе, оставшись со мной... В нашем доме, вопреки обыкновению, воцарилась атмосфера непринужденного общения.
Ребята ушли около одиннадцати, наперебой предлагая свою помощь, воспользоваться которой вовсе не входило в мои намерения, и не успела за ними закрыться дверь, как Кейт незамедлительно высказала свое мнение о том, что все трое – прелесть, и добавила:
– Ты же не думаешь, что кто‑то из них может быть причастен к такому гнусному преступлению?
– Я пока еще ничего не думаю, – ответил я.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Позвонить пару раз по телефону и лечь спать. Сегодня уже поздно чем‑либо заниматься.
– Митч, – объявила она. – Я рада, что ты за это взялся.
– Вижу, – сознался я со вздохом и пошел звонить двум своим старым приятелям из полиции, тем, которых я даже при нынешнем положении вещей мог все еще считать друзьями. Мне хотелось выяснить, есть ли у следователей реальные, а не чисто умозрительные основания предполагать, что Терри Вилфорд и Айрин Боулз поддерживали контакты между собой до убийства. Я попросил их обоих сделать это для меня; и в ответ услышал, что они попытаются, но твердо ничего не обещают, и я отправился в постель.
Мне было не до сна. Я все время, помимо своей воли, думал об этих убийствах, и у меня в голове мелькало множество отрывочных мыслей, возникали отдельные картинки, никак не связанные между собой. Рано или поздно они, как крошечные отрезки проволоки, притянутся друг к другу, как магнитом, и сольются в стрелку, указывающую на чье‑нибудь лицо, но пока это была лишь хаотичная мозаика из пестрых кусочков, черточек и линий, как имеющих, так и не имеющих прямого отношения к делу, представляющих собой тем не менее отдельное имя или отдельный факт. Я лежал, глядя в потолок, пытаясь разобраться в чехарде собственных мыслей.
Незадолго до полуночи зазвонил телефон. Это был Халмер.
– Я у Вики, – сказал он. – Донлон нас преследовал. Он где‑то поблизости.
– Кроме слежки, он ничего не предпринимал?
– Нет.
– Он вас пытается напугать, не дайте себя втянуть в историю.