Каждый день к нему приходила
женщина для уборки, а питался он вне дома. Своей небольшой гостиной с убогой обстановкой он почти не пользовался. В ней было сыро и мрачно.
Спальня также была сырой и мрачной. Окно ее выходило прямо к высокой стене, которая закрывала свет. Но Корридона это не волновало. Он не
хотел быть связанным домом. У него было мало одежды и ничего такого, чем бы он дорожил. Он в любой момент мог бросить квартиру и никогда не
возвращаться сюда.
Как место для сна она подходила и имела несколько преимуществ. Квартира находилась рядом с Вест-Эндом. На каждом окне были решетки, а
передняя дверь была солидной и крепкой. Остальные комнаты над гаражом были заняты разными коммерческими фирмами, работники которых уходили в
шесть часов, и Корридон оставался единственным обитателем этого стойла.
На следующее утро он проснулся в восемь часов и, уставясь в потолок, задумался о необходимости отъезда из Англии.
Продолжая размышлять о своих делах, он встал, побрился и начал переодеваться. Двести фунтов! Сейчас это казалось невозможным.
Едва он закончил завязывать галстук, как в дверь постучали.
Он спустился вниз по лестнице, которая вела к единственному входу в квартиру, и открыл дверь, ожидая увидеть почтальона. Вместо него он
увидел перед собой сияющее лицо инспектора Роулинса из Центрального бюро уголовных расследований.
- Доброе утро, - сказал Роулинс. - Ты как раз тот парень, который мне нужен.
Роулинс был крупным мужчиной с широким красным лицом, лет пятидесяти. У него всегда был такой вид, будто он только что вернулся из отпуска
с берега моря. И даже после шестидесяти часов непрерывной работы он был энергичен и бодр. Корридон знал его как храброго, работящего и
добросовестного работника, безупречно честного, но хитрого полицейского. Человек, скрывающий ясный ум за широкой сияющей улыбкой здорового
деревенского священника.
- А, это ты, - хмуро пробормотал Корридон. - Чего тебе надо?
- Уже позавтракал? - спросил Роулинс. - Я бы не отказался от чашечки чая, если ты только начал.
- Заходи, - сказал Корридон. - Чая не будет. Если не возражаешь, могу предложить кофе.
Роулинс проследовал за ним вверх по лестнице и прошел в маленькую мрачную гостиную. Пока Корридон готовил кофе, Роулинс медленно бродил по
комнате, мягко насвистывая и ничего не упуская из вида.
- Не могу понять, почему ты живешь в подобной дыре, - сказал он. - Почему ты не найдешь себе что-нибудь поудобнее?
- Эта квартира меня устраивает, - отозвался Корридон. - Ты же знаешь, что я не домосед. Как твоя жена?
- Прекрасно, - отозвался Роулинс, прихлебывая кофе, принесенное Корридоном в гостиную. - очевидно, она сейчас удивляется, где я. Несладкая
жизнь у жены копа.
- Прекрасная возможность обманывать жену и рассказывать ей сказки.
Корридон закусил сигарету и задумчиво оглядел Роулинса. Обычно тот не приходит в гости к людям просто так. Любопытно, что его привело сюда
в такой ранний час.
- Я уже вышел из этого возраста. А где ты провел прошлую ночь, старина? - спросил Роулинс.
Корридон стряхнул пепел на ковер и мягко растер подошвой.
- Когда-нибудь, Роулинс, я упаду в обморок от твоих хитростей. Что случилось? Роулинс улыбался.
- Когда-нибудь, Роулинс, я упаду в обморок от твоих хитростей. Что случилось? Роулинс улыбался.
- Ты никогда не умел делать выводов, старина. В этом твой недостаток. Ты мне нравишься, Корридон. Конечно, ты чрезмерно хитрый парень,
иногда тебе не хватает честности и ты несколько жесток, но...
- Хорошо, хорошо, - перебил его Корридон. - У меня нет настроения для шуток. Что случилось?
Роулинс несколько смутился. Корридон, который очень хорошо знал его, не принимал этого смущения всерьез. Он знал все выражения лица
Роулинса и знал, что они означают.
- Ты разговаривал с Милли Льюис вчера вечером? - спросил он и бросил быстрый, резкий взгляд на Корридона.
«О, боже! - подумал Корридон. - Я так и думал, что она влипнет в историю с этим кольцом. Гадкая, маленькая кобыла!» - Да. Я купил ей
выпивку. А что?
- Ты был, у нее дома?
- Ты пытаешься острить? - спросил Корридон. Его красное лицо напряглось. - Уж не считаешь ли ты меня способным пойти домой к таким, как
Милли?
- Не волнуйся, - сказал Роулинс. - Ты мог просто проводить ее до дома, не обязательно спать с ней.
- Этого не было, - сухо ответил Корридон. - А чем вызван твой неожиданный интерес к Милли?
Роулинс отхлебнул кофе, и его лицо неожиданно стало серьезным.
- Ты ведь по-дружески относился к ней, не так ли?
- Да. У нее неприятности? Роулинс покачал головой.
- Уже нет.
Наступила долгая пауза, в течение которой Корридон изумленно рассматривал Роулинса.
- Что это значит?
- Она умерла, старина.
Корридон отодвинул от себя чашку и встал. Легкая дрожь пробежала по его телу.
- Умерла? Что случилось? Роулинс нахмурился.
- Вчера вечером она была убита. Около половины двенадцатого.
- Понимаю. - Корридон медленно прошелся по комнате, заложив руки в карманы. Он был потрясен. Милли была частью его прошлого. Он знал, что
ему будет недоставать ее.
- Мы не знаем, с чего начать, - продолжал Роулинс. - Подобных дел у нас еще никогда не было. Я подумал, может быть, ты что-нибудь знаешь об
этом деле. Она не говорила тебе, что собирается с кем-либо встретиться?
- В одиннадцать она ушла из «Аметиста», - сказал Корридон. - Я ушел десять минут спустя. Я видел, как она разговаривает с мужчиной на углу
Пикадилли и Олбермарл-стрит. Потом они пошли вместе в сторону ее квартиры.
- Значит, это было, примерно, в двадцать минут двенадцатого?
Корридон кивнул.
- Не проси меня описать его. Я не обратил на него ни малейшего внимания. Проклятие! Теперь я жалею об этом! Все, что я могу сказать тебе,
это то, что он был худощав и носил темное пальто и шляпу.
- Жаль, - сказал Роулинс и задумчиво потер челюсть. - Обычно ты более наблюдателен. Да, это нам не поможет.
Корридон выплюнул сигарету и закурил новую. Он хмуро стоял у окна. Его мысли перешли от Милли к ее дочери. С ребенком надо что-то делать.
Он знал, что у Милли нет ни гроша за душой. Значит, ему еще больше, чем раньше, понадобятся деньги.
- Достаточно грязная смерть, - спокойно проговорил Роулинс.