Часть первая
Глава 1
Было около одиннадцати часов, когда я солнечным мартовским утром ехал в резиденцию Санта-Роза, где меня ожидал ее владелец Джон Франклин
Серф.
Когда он позвонил, меня не было в бюро, но Паула Бенсингер, которая занимается моими делами - и с удовольствием занялась бы и моей особой,
если бы я не смотрел в оба, - уверила его, что через час я буду у него. Он не дал никаких разъяснений, только сообщил, что дело срочное и
конфиденциальное. Но тот факт, что он владелец Санта-Розы, был вполне достаточен для Паулы: надо обладать большими деньгами, чтобы позволить
себе роскошь жить в подобном поместье. А деньги всегда были решающим фактором для Паулы.
К тому времени, когда я появился в бюро, она уже успела собрать максимум сведений о Серфе, и пока я приводил себя в порядок, коротко
пересказала все, что удалось узнать о нем из газет и журналов, посвященных особам из Оркид-сити. Серф был президентом "Ред-стар" - огромного
предприятия морского транспорта, чьи корабли бороздили Тихий океан. Он овдовел два года назад: его жена погибла в автомобильной катастрофе. Его
частная жизнь немного напоминала существование мумий из музея этнографии. Недавно он женился на манекенщице, и, как подозревала Паула, это о ней
он собирался поговорить со мной. Когда мужчина такого возраста и такой богатый, цинично заявила Паула, созрел для того, чтобы жениться на
подобной женщине, он непременно будет обманут.
Если же неприятности связаны не с женой - у Паулы всегда наготове несколько версий, - то, наверняка, дело касается его дочери - Натали,
девушки лет двадцати, изувеченной в той же катастрофе, жертвой которой стала ее мать. Девушка доставляла ему неприятности так же легко, как он
делал доллары.
- Этот малый - настоящий туз! - заявила Паула с огоньком в глазах, который загорался всякий раз, когда речь шла о деньгах. - И пусть он не
думает, что нас он получит за абрикосы. Теперь отправляйся, он не должен передумать.
- Можно подумать, что ты - начальник этой дыры, - проворчал я и, очень недовольный, направился к двери. - Вставь новую ленту в свой
"ремингтон", а остальным я распоряжусь сам.
- Я тебе докажу, что здесь распоряжаюсь я, - возразила она. - А если бы это было не...
Но я уже был за дверью.
Санта-Роза - нечто вроде земного рая на площади в сотню гектаров, с теннисными кортами, садами, бассейнами и фонтанами. Это - безгрешная
обитель, если вам нравится такое сравнение. Мне - нет. Каждый раз, когда я ступаю на порог дворца миллиардера, купающегося в золоте, мой
наличный счет показывает мне фигу в кармане.
Аллея, ведущая к дому, обсажена деревьями, и, проезжая по ней, я замечаю справа теннисную площадку таких размеров, что на ней вполне можно
играть в футбол, и массу цветов таких ярких расцветок, что глазам больно смотреть.
Аллея огибает большой полукруг, в котором припарковалось штук пять или шесть машин, самая маленькая из них - "роллс-ройс" кремового цвета.
Два шофера-филиппинца с недовольным видом приводят ее в порядок. С правой же стороны находится дом, не очень большой - комнат на двадцать, - с
широченной парадной дверью и окнами-дверьми, выходящими на террасу.
Я направляюсь к двери и обнаруживаю лоджию, перед которой разбиты две клумбы бегоний: красных и желтых.
Остановившись перед клумбами, чтобы
полюбоваться цветами и немного отдышаться, я оказываюсь перед девицей, которая принимает солнечные ванны в кресле на колесиках. Ее лицо не
выражает особого удивления при виде незваного посетителя, но глубоко посаженные глаза обладают такой пронзительной силой, что, кажется, способны
прочесть письма, находящиеся в моем портфеле, и сосчитать монеты в кармане. Ей лет этак 24 - 25, она небольшого роста и имеет вид
неотшлифованного бриллианта. Взгляд исподлобья, присущий инвалидам. Маленький, красиво очерченный рот немного опущен к углам, выражая иронию и
насмешку. Черные волосы, падающие на плечи, завиваются в локоны. На ней брюки и жилет, слишком просторные, чтобы судить о формах...
Я поднимаю шляпу и улыбаюсь, доказывая, что я симпатичный парень. Никакой ответной улыбки, никакого выражения на лице, только взгляд стал
еще более пронзительным.
- Вы из "Универсал-сервис", не так ли? - спрашивает она голосом таким резким, что им можно резать хлеб.
- Да, мисс, - широко улыбаюсь я. - "Универсал-сервис" - это я.
- В таком случае вернитесь. Для служащих вход направо и назад.
Я благодарю ее, но так как она больше не обращает внимания на мою особу и целиком занялась книгой, направляюсь к входной двери.
- Куда вы идете? - спрашивает она меня, повышая голос и бросая уничтожающий взгляд. - Я же вам сказала, что для служащих...
- Направо и назад, - обрываю я ее. - Я все прекрасно понял. Когда-нибудь, если будет свободное время, я приду осмотреть окрестности. Может
быть, они того стоят. Я сделаю заметку в своей записной книжке и подумаю о вашем предложении на досуге в дождливый день. Честь имею!..
Но она уже уткнулась в книжку и делает вид, что ей глубоко безразличен мой монолог. Ее длинные черные волосы падают на глаза и закрывают
лицо. Держу пари, что она зла на кого-то. Я решительно направляюсь к парадной двери, хотя настроение у меня немного подпорчено. Да, девица не из
тех, кого можно пригласить в кино и похлопать по ляжке...
Дверь открывает лакей - мужчина высокого роста и величественной наружности. Я называю свое имя и в ответ слышу, что мистер Серф ждет меня.
Мужчина проводит меня через холл, размеры которого немного поменьше, чем Пенсильванский вокзал, а затем по коридору, на стенах которого
развешаны доспехи и холодное оружие. Дальше путь лежит через биллиардную, к лифту, который возносит нас на второй этаж. Мы выходим из него, и я
еще с добрый километр следую за широкой спиной. Наконец мы попадаем в помещение, нависающее над садом.
- Я доложу мистеру Серфу, - говорит мой провожатый с полупоклоном. - Не думаю, что вам придется долго ждать.
И он удаляется все с тем же величественным видом.
Глава 2
У Джона Франклина Серфа было выражение лица, которое я и ожидал увидеть у человека подобного сорта, диктующего свою волю компании с
капиталом в шесть миллиардов долларов. Представительный и суровый вид мистера Серфа не располагал к шуткам. Чувствовалось также, что он весьма
дорожит своим временем и весьма мало отдыхает. Был он высок и крепок. Волосы у него - каштановые с сединой, а глаза - синив и холодные. На
первый взгляд, он давно перешагнул порог пятидесяти, но лицо его сохранило четкость очертаний. От начинающего лысеть черепа до кончиков шнурков
на ботинках он был олицетворением преуспевающего человека.