Онлежална
матраце, рядом, тоже на матраце, сидел Фрол, левая рука которого висела на
перевязи, а перед ним расположился старик в белом халате.Оннеторопливо
водил ладонями над плечом Фрола, что-то тихо приговаривая.
- "Экстрасенс", - решил Келюс, и ему стало интересно. Экстрасенсов он
встречал часто, но в больницах сталкиваться снимиещенеприходилось.
Лунин прислушался, ноничегонепонял:старикговорилнасовершенно
непонятномязыке.Николай,овладевшийвуниверситетеджентльменским
набором историка-английским,французскимсословаремилатыньюв
избранных цитатах, - все же мог поручиться, что слова непринадлежалини
одному из европейских языков. И тут, к изумлению Келюса, Фролответилна
том же наречии, засмеялся иначалчто-торассказывать.Словаказались
чем-то знакомыми,носовершеннонепонятными.Ноуслышавнечтовроде
"дхар-ат гел асни гха", Лунин наконец, догадался:
- А, дхары всех стран! - произнес он, приподнимаясь и пытаясьсесть.
Голова по-прежнему болела, но двигаться было все же можно.
- Наше вам мерси!-сдостоинствомответствовалФрол.Доктор-
человек в халате был, без сомнения, доктором, - повернулся исинтересом
взглянул на Николая.
Келюса подмывало спросить: "Доктор, доктор, я умру?", -нотутему
вновь стало худо. Пришлось опуститься наматрац,вголовепульсировала
боль, к горлу подступила тошнота. Доктор сочувственно посмотрел на Лунина,
покачал головой и медленно провел ладонью над его лицом.Николайощутил,
как боль сразу утихла и отступила. Он снова мог вздохнуть полной грудью.
- Ничего, воин Николай, - произнес старик, неспешно водярукаминад
его головой. - Сейчас пройдет...
Келюс хотел спросить, не сотрясение ли унего,нозаколебался,не
зная, как обращаться к старику. Доктор не походилнаобычноговрачаиз
районной больницы - издерганного, с пустымиглазами.Лицостарикаявно
отличалось от физиономии замученногожизньютерапевта:большие,близко
сидящие глаза почти не мигая смотрели из-под седых бровей, небольшая русая
бородка была аккуратно подстрижена, а главное -встарикечувствовалось
что-то особенное,иногданазываемое"порода"."Эмигрант,чтоли",-
мельком подумал Лунин и как можно непринужденно произнес:
- Профессор, что у меня с э-э-э... черепушкой?
Старик улыбнулся, и Николай вдруг понял, что неизвестныйврачочень
стар, может даже старше его деда-большевика.
- Цел ваш сосуд скудельный. Однако жеударбылпреизряден,посему
главою зря не вертите и в речах обильнынебудьте.Апрофессоромменя
величать не по чину,даимирскоеэто.Зовите,ежелиохотастанет,
Варфоломеем Кирилловичем... Лежите смирно, воинНиколай,черепушкаваша
покоя просит...
- Но мы победили? - Келюс разом вспомнил все случившееся за эти часы.
..
- Но мы победили? - Келюс разом вспомнил все случившееся за эти часы.
Он так и не понял, кому задал свой вопрос, а потому неудивился,услыхав
два ответа:
- Но пасаран, Француз! - Фрол показал правой - нераненой - рукой знак
"V". - Отбились, язви в карету! Теперь не сунутся!
- Сила победила силу, - задумчивопроизнесстарик,отвечаятоли
Лунину, то ли собственным мыслям. - И ко благу ли сие, покуда неведомо...
- Варфоломей Кириллович, вы что, толстовец? - поразился Келюс идаже
привстал с матраца.
- Учение графа Толстого, воин Николай,-серьезноответилстарик,
продолжая водить ладоняминадлицомЛунина,-несводитсяотнюдьк
подставлению левой щеки вслед за правой. Оно глубоко и весьма нравственно.
Однако же одобрить его не могу, ибо в основе оно нецерковно,апосему-
неплодотворно. Что же касаемо победы, то тут воин Фроат прав. Сегоднявсе
кончится. Во всяком случае - пока...
- А откуда вы дхарский знаете? - не унималсяКелюс,сообразив,что
старик назвал Фрола его настоящим именем.
- Сие нетрудно,-ВарфоломейКирилловичтвердойрукойостановил
приподнявшегося было Лунина на матрац. - Друг мойотецСтепанслужилв
земле Пермской и Югорской, что ныне Коми-республикой прозывается. Он часто
писал мне о дхарах. Заинтересовался ими и я, грешный. Языкихнепростой,
но не труднее прочих...
"Ну, конечно! - осенило Келюса. - Он же священник, бином!Какжея
сразу не понял!"
Он хотел было спросить и об этом, но как-тонерешился.Междутем
Варфоломей Кириллович завершив, вероятно,сеанслечения,велел"воинам
Фроату и Николаю" лежать смирно и куда-то удалился.
- Серьезный дед, - прокомментировал дхар, затем,перейдянашепот,
добавил: - Пока не вернулся, скажу... Слышь,Француз,аведьтебяпод
бээмпэ пихнули. Свои, елы!
- Знаю, - так же тихо ответил Лунин. - Китаец... Он, наверное, и того
парня, что у стены... Помнишь?
- Ну, гад! - скрипнул зубами Фрол. - Добраться бы...
Николай пожал плечами. В то,чтодоКитайцалегкодобраться,не
верилось. Скорее, верилось в противоположное.
В коридоре зашелестели шаги.Кмолодымлюдямприблизиласьстайка
девиц в белых халатах, сопровождаемаяпожилымврачомсостетоскопомв
нагрудномкармане.ИтутКелюсокончательноуверился-Варфоломей
Кириллович - не врач или, по крайней мере,несовсемобычныйврач.Во
всяком случае, медсестры и служитель Эскулапа так и несмоглиобъяснить,
кто жеоказалЛунинуиФролупервуюпомощь.Помнениюдокторасо
стетоскопом, ночью в горячкебоявместомедпунктаихотнесливэтот
коридор, и кто-то, не из числа врачей Белого Дома, пытался их лечить.При
этом доктор то и дело поглядывал на окровавленную рубашкуФролаикачал
головой, из чего со всейочевидностьюследовало,чтосогнестрельными
ранениями он сталкивается далеко не каждый день.