Оттолкнула она меня со словами: «Ах, извините, Борис Петрович, ах, здравствуйте, дорогой, как я рада вас видеть, как вы поживаете?» Пробормотав: «Я тоже рад, весьма», я бочком, бочком попытался протиснуться сквозь узкий проход между стеной и Мариной Николаевной. Но она обняла меня за плечи и проникновенным голосом спросила: «Дорогой Борис Петрович, у вас сын есть?» — «Есть», — ответил я и почувствовал, как мое сердце выпрыгнуло из грудной клетки и, словно в замедленной съемке, падает вниз и вот-вот разобьется вдребезги. «Он на вас похож?» — допытывалась между тем Марина Николаевна. «Похож», — отвечал я. «Как две капли воды?» — «Как две капли…» — «И очки носит?» — «Носит, носит!» — Тут я уже взревел, к тому же сердце благополучно вернулось на прежнее место. «Да скажите, наконец, что с ним стряслось?» Тогда Марина Николаевна схватила уже себя за голову и возопила: «Боже, что я натворила!» Тут, вероятно, мне стало плохо по настоящему, потому что Марина Николаевна подхватила меня и сказала: «Вы не волнуйтесь, Борис Петрович, с вашим сыном все отлично, просто замечательно — он в милиции». Я вновь, наверное, закачался, она взяла меня под руку и повела по коридору: «Пойдемте его спасать». По дороге в милицию я и узнал о ваших приключениях.
Перебивая друг дружку, мы с Саней рассказали, что с нами произошло на студии.
— Обеды готовишь? — спросил папа.
— Готовлю, — соврал я, ведь у меня уже второй день подряд не было ни капли свободного времени. И вдруг я вспомнил, ради чего пришел на студию и претерпел столько невзгод. — Папа, тебе угрожает опасность.
— Какая? Откуда? — поразился папа.
— Наташин отец грозится тебя поколотить, — я решил предостеречь папу.
— Что этому троглодиту взбрело в голову? — опешил папа.
— От него ушла жена, — выпалил Саня.
— И Наташу увела, — добавил я.
— Молодец, давно пора, — похвалил папа Наташину маму. — Поэтической натуре невозможно жить с этим роботом. Но при чем тут я!
Я отвел глаза от папы. Самое противное на свете не верить человеку и подозревать его в дурном.
— А-а, — протянул папа. — Нельзя предугадать поступки пещерного жителя с законченным высшим образованием.
Мне показалось голосе что в папином голосе прозвучала тревога, и я поспешил его успокоить.
— Мама его вроде утихомирила.
— Наша мама может справиться и с роботом, — папа повернулся к Сане: — Как твоя борьба с матриархатом?
— 100:1 в пользу матриархата, — уныло сообщил Саня.
— Что? — не понял папа.
— На телевидении на сто женщин один мужчина, — ответил Саня.
— Ну что, мужики, выпьем за успех нашего безнадежного дела?! — предложил папа, и мы чокнулись бокалами, в которых шипел и пузырился лимонад.
Саня меняет тактику
У подъезда стояли желтые «Жигули». Наташин отец вертел ключами от автомобиля.
— Покатаемся?
Домой нас сегодня не влекло. Начнутся расспросы, откуда у вас ссадины и царапины, начнутся ахи да охи — кому это интересно слушать. Поэтому мы были рады хоть ненадолго оттянуть минуту встречи с нашими мамами. Папы нас дома не ждали.
Вот почему мы охотно поехали покататься с Наташиным отцом. Как старый знакомый, я сел рядом рядом с водителем. Саня устроился на заднем сидении.
Наташин отец покосился на Санину забинтованную голову, но не спросил, где его так угораздило, и тем более не стал причитать, что тот совсем не думает о своих родителях.
Наташин отец по-мужски промолчал. Захочет Саня, сам расскажет, где с ним такое приключилось, а не пожелает, может промолчать. Я почувствовал, что моему другу это пришлось по душе.
Как и в прошлый раз, мы медленно ехали по городу, а Наташин отец вертел головой по сторонам — высматривал дочь.
— К сожалению, мне ничего не удалось узнать про Наташу, — вынужден был оправдываться я, хотя ничего и не предпринимал, чтобы разведать, куда исчезла девочка.
Наташин отец похлопал меня по колену. Вероятно, у него это было знаком особого расположения.
— Кому я сейчас завидую, так это Наташке, — мечтательно протянул Саня.
Пристегнутый ремнем к своему сидению, я не мог даже подать знак своему другу, чтобы тот остановился и не сморозил какую-нибудь глупость.
У Наташиного отца заходили желваки, он посмотрел в зеркальце на Саню, да что там посмотрел — прожег моего друга взглядом, а тому хоть бы хны.
— Любопытно, — процедил сквозь зубы Наташин отец, — почему ты ей завидуешь?
— Да Наташке любой позавидует, — продолжал Саня как ни в чем не бывало. — Загорает сейчас на песочке, на Крымском побережье иль купается до посинения в Черном море.
Взвигнули тормоза, и машина остановилась. Очень хорошо, что это случилось, когда мы были за городом, а то мы бы наверняка в кого-нибудь врезались.
— Ты знаешь, где она? — Наташин отец обернулся к Сане.
— Кто? — Саня при резкой остановке свалился с идения и у него, наверное, снова отшибло память.
— Наташа, — терпение отца готово было лопнуть.
— Не знаю. Но я бы на ее месте только на Черное море удрал. — Саня по привычке стал загибать на руке пальцы. — Ведь там солнце, море, овощи, фрукты…
Ну, Саня, попал пальцем в небо. 1:0 не в его пользу.
У самого на уме Черное море, так и другие, считает, им только и грезят. А Наташин отец подумал, что Саня знает адрес его дочери. Наташин отец сразу бы развернулся и покатил на юг, только бы ветер засвистел.
— Поводить дадите? — спросил я, чтобы отвлечь Наташиного отца.
— Дам, — охотно согласился Наташин отец.
Он свернул на знакомую проселочную дорогу. Я с опаской поглядел вперед — вроде, стада не видать.
Мы поменялись с Наташиным отцом местами, и когда в моих руках оказался руль, я вновь ощутил себя сильным и смелым, которому все нипочем.
Потом настала очередь Сани. Я думал, что мой друг отлично водит машину, у его папы есть «Жигули». Но Саня оказался таким же новичком, как и я.
— У моего папы совсем нет времени, — Саня вновь стал загибать пальцы. — У него же тренировки, командировки, сборы, первенства…
А потом мы разминались. Наташин отец учил нас всяким приемам. Тут Саня оказался на высоте. Кое-какими приемчиками владел. И Наташин отец боролся с ним с особенным удовольствием.
Разгоряченные, мы уселись на поваленном дереве отдохнуть. У нас прибавилось ссадин и шишек, у Сани почернела повязка на лбу, но мы были счастливы.
Наташин отец размяк, достал сигареты, протянул первому Сане — мой друг решительно отказался. Я хотел закурить, но присоединился к Сане.
Наташин отец не стал настаивать и закурил один. Видя, что он подобрел, Саня решился потолковать с ним о матриархате. В общем, мой друг повторил Наташиному отцу все, о чем уже говорил моему папе и на телевидении. А в конце своего яркого монолога Саня поставил вопрос ребром:
— Как вы считаете, матриархат существует или нет?
Посмеиваясь в бороду, Наташин отец слушал Санины разглагольствования — так внимают речам младенца.
— Матриархат существует там, где мужчины слабаки, хуже баб, а где настоящие мужчины, — он сжал свою лапищу в могучий кулак, — там матриархатом и не пахнет.
Мы поняли, что в доме Наташиного отца матриархат не водится и никогда не заведется.
Саню сегодня словно кто-то тянул за язык. Он открыл рот и вновь ляпнул невпопад.
— А у вас жена увела дочь, чем это не матриархат?
Наташин отец заскрежетал зубами. Все — Саня погиб во цвете лет. Сейчас Наташин отец проглотит моего друга. Я придвинулся поближе к Сане. Вдвоем Наташиному отцу нас не слопать — подавится.
— Ну, парень, ты говори, да не заговаривайся, — Наташин отец встал и ушел к машине.
Я выразительно постучал по забинтованному Саниному лбу. Понимаешь лы ты, башка еловая, что сморозил глупость? 2:0 не в твою пользу. До Сани, наконец, дошло, что с его языка слетели не самые мудрые слова.