— Девочки, опомнитесь! Вы же будущие матери!
Наташа решительно поднялась:
— А кто видел, чтобы я курила после этого?
И села, и по своей привычке уставилась в окно, словно пережидая, когда вся эта кутерьма закончится.
— Никто не видел, — согласилась Калерия Васильевна. — Кто еще хочет сказать?
Одна за другой поднялись Света и Алла. Они промямлили что-то о вреде курения и обещали никогда больше не прикасаться к сигаретам.
Классной понравились выступления девочек, и она принялась тормошить мужскую половину класса.
— А что же мальчики молчат?
— Потому что мальчики не курят, — бросил с места Саня, задетый за живое.
— Я скажу, — я поднялся и поправил очки. — Вы можете себе представить Мону Лизу Джоконду с сигаретой в зубах?
Как учил меня папа, я сделал паузу. Я глядел в затылок Наташи. Она медленно повернулась ко мне.
— Или Василису Прекрасную? — ободренный вниманием Наташи, я продолжал свой монолог. — Вот почему женщин боготворили поэты и художники, в их честь слагали стихи и писали картины. А сейчас? Про нынешних девчонок разве напишешь стихотворение или нарисуешь картину?
На губах у Наташи появилась загадочная улыбка — точь-в-точь как у Джоконды.
Я запнулся и сел. Мою мысль подхватила и развила Калерия Васильевна — она говорила о красоте истинной и мнимой.
Потом встал Саня. Мой друг был, как всегда, краток.
— Пусть попробует курильщик поиграть в футбол два тайма. Ручаюсь, что за десять минут он превратится в мокрую курицу.
Наташа, задумавшись, слушала Саню и не улыбалась. Это не ускользнуло от внимательного взгляда классной.
— Саня верно сказал, — похвалила Калерия Васильевна. — Спорт и курение не дружат.
Мы дали слово, что не будем курить нигде, никогда, ни за что и ни при какой погоде.
Когда мы шумно поднялись, классная сказала:
— Кирилл, я тебя попрошу остаться.
Я посмотрел с огорчением вслед Наташе и вздохнул:
— Хорошо.
— Я буду говорить с тобой без предисловий, — сказала Калерия Васильевна, когда мы остались вдвоем в классе. — Кирилл, мне нужна твоя помощь.
Наша классная преподавала математику, а математика, как известно, наука, которая довольствуется малым количеством слов. Вот и Калерия Васильевна не любила ходить вокруг да около, а сразу выкладывала то, что думает, излагала суть дела.
— Я готов вам помочь, — предложил я.
— Другого ответа я от тебя и не ждала, — Калерия Васильевна встала из-за стола. — Будь добр, проводи меня, по дороге все и обсудим.
Когда мы очутились на улице, я завертел головой по сторонам. У поворота на стадион мелькнула знакомая голубая куртка. Наташа сегодня была в гордом одиночестве. Ага, значит, мальчишки не знают, чью сторону — Наташи или Ляльки — им брать. А пока посчитали за лучшее держаться нейтралитета. Что за непостоянные существа, эти мужчины!
— Что нам делать с Наташей? — прямо поставила вопрос Калерия Васильевна.
— А что случилось? — испугался я и только сейчас заметил, что классная несет тяжелую сумку. — Позвольте, я возьму…
— Спасибо, — улыбнулась Калерия Васильевна, отдавая мне сумку. — Дело в том, что о Наташе и Ларисе надо ставить вопрос на педсовете.
— Не надо, — попросил я.
Мне пришлось увеличить скорость, потому что голубую куртку заслонили коричневые плащи. Чтобы не отстать от меня, классная тоже прибавила шагу.
— А как мне быть? — спросила Калерия Васильевна. — Мне кажется, что Наташа славная, интересная девочка…
— Это правда, — с удовольствием согласился я.
— Но сколько в ней глупой бравады, вообще наносного, курение, например, — продолжала классная. — Кто-то должен повлиять на нее в положительную сторону. Родители не в счет. Подруги у нее в классе есть?
— Пожалуй, нет, — я сбавил скорость, потому что голубая куртка замерла у витрины спортивного магазина.
— Я и сама знаю, — классная тоже зашагала помедленнее. — Да и тут необходимо мужское влияние.
Вот если бы Саня согласился взять над Наташей шефство — лучшей кандидатуры не найти.
— Это почему не найти? — обиженно протянул я.
— Я видела, как Наташа внимательно его слушала, — объяснила Калерия Васильевна и вздохнула. — Но, это нереально… У Сани ежедневные тренировки.
— У него ни капли свободного времени, — поддакнул я.
— К сожалению, Саня отпадает, — задумчиво произнесла классная, — но другой кандидатуры я не вижу.
Мы остановились друг против друга, и Калерия Васильевна некоторое время пристально разглядывала меня.
— Нет, не вижу, — покачала она головой.
— А я?
— Ты? — обрадовалась Калерия Васильевна. — А и правда, ты. Если ты согласен, Кирилл, лучшего я бы ничего не желала.
— Я согласен, — торопливо произнес я, боясь, как бы классная не передумала.
— Ну и чудненько! — классная забрала у меня сумку и показала на голубую куртку, которая маячила впереди. — Тебе прямо? А мне направо. До свидания, спасибо, что поднес сумку. И помни — не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
Мы распрощались с классной. Вот везет так везет. О такой удаче я и не мечтал. Теперь я могу видеть Наташу каждый день не только в школе, но и дома. Пускай попробует пещерный житель, ее папочка, выгнать меня. Кишка тонка!
Я помчался вдогонку за Наташей, но ее и след простыл.
У витрины спортивного магазина я притормозил. Клюшки, шайбы, мячи, гантели, гири… Интересно, что могло тут привлечь внимание Наташи?
Три испытания
Не откладывая дела в долгий ящик, я решил сегодня же навестить Наташу.
Видя, в каком бешеном темпе я поглощаю пищу, папа поинтересовался:
— Куда мы торопимся?
— Никуда, — я замер с полным ртом, словно застигнутый на месте преступления.
— Ты даже не заметил, какой сегодня я приготовил соус, — в папином голосе отчетливо прозвучала нота обиды.
— Ну что ты, папа, — спохватился я. — Совершенно потрясающий соус, настоящее произведение кулинарного искусства.
— Вообще-то я догадываюсь, куда ты торопишься, — папа смягчился, и его потянуло на воспоминания. — Но я в свое время, когда шел на свидания, совершенно ничего не ел. Я был худой как щепка, как палка. На мне пиджак болтался, как на вешалке…
Глядя теперь на упитанного папу, нелегко было вообразить, что некогда пиджак на нем болтался, как на вешалке.
— Погоди, в каком я тогда классе учился? — продолжал вспоминать папа, — по-моему, в третьем… Или во втором? Нет, скорее всего в третьем… Итак, мне десять лет, она живет в соседнем доме… Как же ее звали?
— Папа, извини, я и вправду тороплюсь, — вставил я реплику в монолог папы и прежде чем он опомнился, выскочил на лестничную площадку.
Я понимал, что поступил невежливо, не дослушав папиных воспоминаний. Но я также понимал, что если сейчас не пойду к Наташе, у меня не будет собственных воспоминаний и мне нечего будет поведать своим детям.
Я поднялся на два этажа выше и остановился у двери, обитой черным дерматином. Здесь она живет. Сейчас я ее увижу. «Тебе чего?» — спросит она меня. А я отвечу, что выполняю поручение классной.
Эх, была не была! Дрожащей рукой я нажал на кнопку звонка. Звонок робко дзинькнул, и я поспешно, точно обжегшись, отдернул руку. В квартире послышались быстрые и решительные шаги.
Дверь отворилась. На пороге стоял мальчишка в джинсах, в рубашке с закасанными рукавами. Был он здорово похож на Наташу. Прямо как вылитый. Я и забыл, что у нее есть братец. Он мне снился, а я надеялся, что его на самом деле не существует. А он существует. Да, третий всегда лишний.
— Тебе чего? — хмыкнул братец.
— Здравствуйте, а Наташа дома? — вежливо приветствовал я братца и объяснил, что я одноклассник его сестры.