— Ну, конечно, брат.
Веселой я Наташу видел в первый раз, и мне она очень понравилась. Серьезной Наташа иногда напоминала своего братца. Вот же, кажется, брат и сестра, одна кровь, а до чего разные люди.
Кстати, куда он испарился? Если он сейчас сюда заглянет, то позубоскалит вволю… Надо уходить…
Я стянул примочку с носа и сел.
— Ты знаешь, я, пожалуй, пойду. Хорошего понемножку.
— Как видишь, я ни в чьей помощи не нуждаюсь, — гордо сказала Наташа и водрузила на мой побитый нос очки.
— Вижу, — я встал на ноги и снова оглядел комнату. Теперь я понял, чего мне здесь недоставало — книг. Лишь пяток учебников ютилось на маленькой полке между эспандером и теннисными ракетками. Нет никаких сомнений, это комната ее братца, тут Наташа жить не может.
— Сам дойдешь или тебе помощь нужна? — Наташа вновь стала прежней — ехидной и задиристой. Стоило мне подумать о ее братце, как его дух тут же вселился в Наташу.
— Я сам, — я протянул Наташе руку, — спасибо за приятно проведенное время.
Наташа крепко, по-мальчишески пожала мне руку, но я сдержался и не ойкнул.
Я собрал всю силу воли и побрел к выходу.
— Снега приложи, а то нос опухнет, — посоветовала на прощанье Наташа.
К моему удивлению, силы воли у меня оказалось достаточно, чтобы спуститься по лестнице и добраться до нашей квартиры.
Дверь мне отворил папа и застыл, как в немой сцене из «Ревизора».
— Папа, я жив и здоров, — объявил я с порога. — И если можно, без вопросов.
— Как это без вопросов? — прорвало папу. — На тебе лица нет. Ты похож на тень отца Гамлета из одноименной трагедии. А кровь на рубахе? Кир, ради всего святого, что случилось?
Я опустил глаза и увидел на рубашке темное пятно. Меня зашатало, и я вынужден был приземлиться в кресло.
Для папы это было сигналом. Он заметался по комнате, заламывая на ходу руки.
— Кир, скажи мне, кто тебя так? Я отомщу твоему обидчику, я расправлюсь с этим негодяем, от него останется мокрое место.
Я хотел сказать, что сам расправлюсь со своим обидчиком, но вместо слов у меня вырвался стон.
Папа прекратил бессмысленную беготню по комнате и кинулся к телефону, лихорадочно набрал номер.
— Скорая? Почему квартира? Мне нужна скорая?
— Папа, — позвал я.
— Кирюша, я здесь, — папа опустился на колени подле моего кресла.
— Папа, что ты собираешься мне подарить на день рождения?
— Но, Кир, я хотел сделать тебе сюрприз.
— Папа, не надо сюрпризов, подари мне боксерские перчатки, — попросил я.
— Что???
— Боксерские перчатки, — повторил я и закрыл глаза.
Я не видел, каким было лицо у моего папы в это мгновение, но я могу себе представить — мой папа был в нокауте.
От ворот поворот
К утру мой нос распух и выдал меня с головой.
Первой его узрела мама. Утром она газет не читала и потому могла меня разглядеть. Естественно, что вчера вечером мама ничего не заметила.
— Что у тебя с носом? — озабоченно спросила мама.
Я шмыгнул носом и застенчиво соврал:
— Наверное, простыл.
Поскольку я никогда не лгал маме, она сразу мне поверила и стала маленькими глотками пить кофе. Общение с Наташей явно пошло мне на пользу — я становился мальчишкой. Кстати, мальчишки при первой возможности пропускают уроки в школе. Может, и мне попробовать?
— Мам, — я еще старательнее пошмыгал носом, — может, не стоит рисковать, и я денек посижу дома. Весной такая неустойчивая погода. А я все-таки простужен.
Мама поцеловала мне лоб:
— Температуры нет, собирайся без разговоров в школу.
Мама оделась и ушла на работу. А папа еще спал. Вчера в театре была премьера, а потом обсуждение спектакля, и папа вернулся поздно. Конечно, папу я б уговорил в два счета, тем более что он был свидетелем моего ранения, но я пожалел его будить и пошел в школу.
Чтобы взять и просто так не пойти в школу, мне и в голову не пришло. Нет, все-таки тогда я еще не был настоящим мальчишкой.
В школе мой опухший нос первой заметила Наташа и сама подошла ко мне.
— Надо было снег приложить — я же тебя предупреждала.
— Ничего — до свадьбы заживет, — лихо ответил я, польщенный, что Наташа сама ищет со мной встречи.
Благодаря своему носу я стал популярным. Каждый считал долгом подойти ко мне и осведомиться, почему мой нос так неожиданно увеличился. Странно, почему беда вызывает такой прилив веселья?
Мне уже надоело отбиваться от жалких потуг на юмор, как ко мне приблизилась Лялька.
— О чем вы шептались с Наташенькой.
Кроме Наташи, Лялька сейчас ничего на свете не видела и даже проглядела мой нос. Я был ей благодарен за чуткость и выложил всю правду.
— Мне классная поручила взять шефство над Наташей.
— Это прекрасно, — обрадовалась Лялька. — Если тебе понадобится моя помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.
— Спасибо, — я был тронут словами Ляльки. — Как ты себя чувствуешь?
— Еще не совсем оправилась, — ответила Лялька.
После вчерашнего происшествия на румяной Лялькиной мордочке появилась бледность, но это пошло ей на пользу. Непостоянные мальчишки вновь переметнулись на сторону Ляльки и каждую переменку увивались вокруг нее. Все, кроме нас с Саней. Саню просто нельзя было вообразить увивающимся, а я увивался вокруг Наташи.
Саня тоже заметил мой распухший нос. Мой друг оглядел его со всех сторон:
— Профессиональная работа, — оценил Саня и деловито добавил: — С кем надо расплатиться?
— Спасибо, не надо, — невнятно пробормотал я, чем несказанно удивил Саню, всегда готового за меня заступиться.
Классная покосилась на мой нос, но спросила о деле:
— Был у Наташи?
— Был.
— Молодец Кирилл, — похвалила меня Калерия Васильевна. — Я всегда знала, что ты не подведешь. И каковы успехи?
— Мы провели с ней дискуссию, так сказать, обмен взглядов, — я показал руками, что обмен был весьма оживленным.
— Отлично, — заметила классная. — А результаты?
Как математичке, Калерии Васильевне было мало общих фраз. Ей нужен был четкий ответ, как в задачнике.
— Пока перевес на ее стороне, — я задумчиво почесал нос.
— Продолжай в том же духе, — подбодрила меня классная. — Я не сомневаюсь в успехе.
В том же духе мне, честно говоря, продолжать не хотелось, но и отступать я был не намерен.
— А что у тебя с носом? — все-таки спросила классная.
— Простыл, — я не стал вдаваться в подробности.
Мой ответ удовлетворил любопытство Калерии Васильевны, которая, как и моя мама, кстати, тоже представительница точных наук, превыше всего ценила краткость и ясность.
Дома папа многозначительно посмотрел на мой нос, но от вопросов удержался. Зная папин темперамент, я оценил, чего это ему стоило.
Пообедав, я рассыпался в похвалах папиному новому блюду, но папа молча ждал, когда я расскажу ему о вчерашнем происшествии.
От объяснений с папой я не мог отвертеться — факты, как говорится, были на лице.
Мой рассказ о том, как трогательно меня встретила Наташа, привел папу в восхищение.
— Ну и женщины пошли, — в восторге завертел папа головой. — Это что-то новенькое. А впрочем, погоди… Новое — это хорошо забытое старое. Вспомни сказки. Претенденты на руку принцессы или отгадывали три загадки, или подвергались трем испытаниям. У тебя было как раз три испытания — турник, гиря, бокс.
— И все три я бездарно провалил, — уныло произнес я.
— Утешайся тем, что жив, — философски заключил папа и, заметив недоумение на моем лице, с потешной свирепостью добавил: — В сказках неудачливым претендентам обычно отрубали голову.
— Выходит, что я неплохо отделался, — погладил я свой нос.
Мы засмеялись. Вот какой у меня папа.