Брунетти подумал, что Мышка мог гораздо веселее провести этот вечер дома перед телевизором.
– А драка‑то из‑за чего произошла, сержант?
– Я как раз подхожу к этому моменту. Прошло еще четверть часа или около того. Пара ребят за тем столом свернулись и ушли; те, кто остался, предложили мне снова сыграть; я отказался. А тот, с кем я трепался у стойки, подсел к ним и стал играть. Тут вернулся один из прежних игроков, подошел к бару и заказал себе выпить. Мы разговорились, он спросил, не хочу ли я женщину. Я ответил, что не вижу необходимости их покупать, когда вокруг и так этого добра полно, причем задаром. Тогда он сказал, что таких, каких он может подогнать, мне ни за что не достать.
– Кого он имел в виду?
– Девочек. Совсем молоденьких девочек. Я сказал, что меня это не интересует, что я предпочитаю женщин. Тогда он меня оскорбил.
– Чем именно?
– Сказал, мол, так и думал, что меня женщины не волнуют, ну, я ему ответил, что мне‑то нравятся настоящие женщины, а не то, что он предлагает. И тут он заржал и что‑то крикнул, на каком‑то славянском языке, по‑моему, ребятам за столом. Те тоже стали ржать. Вот тут я ему и врезал.
– Мы просили вас сходить в этот бар информацию собрать, а не драться, – сказал Брунетти, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.
– Я никому не позволю надо мной потешаться, – повысил голос Мышка. Брунетти хорошо помнил этот его напряженный, злобный тон.
– Как вы думаете, он говорил серьезно?
– Кто?
– Тот человек в баре. Который вам девочек предлагал.
– Не знаю. Возможно. Он вообще‑то не был похож на сутенера, но кто их, этих славян, разберет?
– Вы могли бы его опознать?
– Думаю, это будет не сложно: я ему нос сломал.
– Вы уверены?
– В чем?
– Насчет носа?
– Разумеется, уверен, – хмыкнул Мышка, демонстрируя правую руку. – Я почувствовал, как ломается хрящ.
– Вы узнаете его при встрече или по фотографии?
– Да.
– Ладно, сержант. Сейчас уже поздно. Приходите завтра утром: посмотрите фотографии, вдруг наткнетесь на своего знакомого.
– Алвизе вроде собирался меня арестовать.
Брунетти махнул рукой, будто отгоняя от лица муху:
– Забудьте об этом.
– Никто не смеет разговаривать со мной так, как тот тип, – произнес Мышка звенящим от злости голосом.
– До завтра, сержант, – только и сказал Брунетти.
Мышка бросил на комиссара взгляд, невольно напомнивший тому историю с роковым для сержанта арестом, и вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь. Брунетти просидел у себя не меньше десяти минут, прежде чем отправиться домой. На улице шел дождь, первая ледяная зимняя изморось, но Гвидо с радостью подставлял лицо холодным каплям, стремясь поскорее остыть после оставившего такой отвратительный осадок разговора с Мышкой.
Через два дня Брунетти получил‑таки список внутренних звонков из дома и офиса Тревизана, сделанных за последние полгода, правда, для этого ему пришлось обращаться за соответствующим распоряжением к судье Вантуно. Как Гвидо и предполагал, в списке обнаружилось несколько звонков в бар «У Пинетты», но никакой системы ему уловить не удавалось. Он заглянул в список междугородных звонков, проверил даты и время, когда набирали номер телефона‑автомата на станции в Падуе, но они никак не соотносились ни по датам, ни по времени со звонками в бар в Местре.
Он положил перед собой обе распечатки и какое‑то время просто на них смотрел. В отличие от списка междугородных и международных звонков, в новом приводились имена владельцев телефонов и адреса, по которым они были установлены.
Эта информация находилась в длинной колонке справа на каждой из тридцати страниц документа. Брунетти начал было читать эту колонку, но через пару минут забросил это занятие.
Он взял список и спустился в небольшой кабинет синьорины Элеттры. Стол у окна был вроде бы новым, но на нем, как и прежде, красовалась ваза венецианского стекла, а в ней огромный букет, едва ли не более элегантный и радостный, чем сам сосуд.
Это великолепие дополнял шарфик синьорины Элеттры, расцветку которого модельер явно позаимствовал у канареек.
– Доброе утро, комиссар, – сказала она, когда он вошел, и сверкнула улыбкой, радостной, как букет у нее на столе.
– Доброе утро, синьорина, – ответил он, – у меня к вам вопрос.
Он кивнул головой в сторону компьютера, показывая, что «вы» относится не только к ней, но и к машине.
– По поводу этого? – спросила она, показывая на распечатку.
– Да. Это список звонков Тревизана. Не прошло и полугода, – добавил он, не в силах сдержать раздражение: подумать только, сколько времени ушло впустую, пока официальные органы сподобились выдать нужную информацию.
– Что же вы, комиссар? Надо было сразу сказать, что вам это нужно срочно.
– У вас там друзья? – поинтересовался Брунетти, уже не удивляясь разнообразию знакомств синьорины Элеттры.
– Да, Джорджо, – бросила она, явно не собираясь распространяться на эту тему.
– Как вы думаете, он мог бы… – начал Брунетти.
Она улыбнулась и молча протянула руку. Гвидо отдал бумаги.
– Мне нужно, чтобы эти звонки классифицировали по частоте набора.
Она склонилась над столом и сделала пометку в блокноте.
– А еще что? – спросила она, задорно улыбаясь, будто они с комиссаром затеяли увлекательную игру.
– Еще мне нужно знать, сколько раз звонили по телефону в какие‑либо общественные места: бары, рестораны, даже будки на улице.
Она снова заговорщицки улыбнулась:
– Это все?
– Нет. Еще я хотел бы знать, какой из номеров принадлежит убийце. – Если он и ожидал, что она бездумно занесет и это задание в свой блокнот, то сильно ошибся. – Но, боюсь, тут вы не сможете мне помочь, – добавил он и улыбнулся, давая понять, что пошутил.
– Да, синьор, это мы вряд ли сможем сказать, – проговорила синьорина Элеттра. – Зато, – и она взмахнула пачкой бумаг, словно мечом, – его имя вполне может оказаться в этом списке.
«Вполне возможно», – подумал Брунетти и спросил:
– Сколько времени на это уйдет? – Счет он, разумеется, вел на дни.
Синьорина Элеттра взглянула на часы, пролистала документ, выясняя, сколько всего в нем страниц, и сообщила:
– Если Джорджо сегодня работает, к обеду, я думаю, будет готово.
– Но как? – вырвалось у Брунетти, не успевшего придать своему вопросу необходимую бесстрастность.
– Я установила модем на телефонную линию вице‑квесторе, – пояснила она и показала на металлический ящичек, стоявший на столе в паре сантиметров от телефона. Провода от этой штуки вели к компьютеру. – Джорджо надо будет всего‑то вывести информацию на экран, включить программку, чтобы рассортировать звонки по частотности, а потом послать то, что получится, на печать через мой принтер. – Она перевела дыхание и продолжила: – Номера будут расположены в зависимости от частоты, с которой их набирали; плюс там будет информация о дате и времени звонка. А хотите, можно указать, сколько длился каждый звонок. – Она держала ручку наготове в ожидании его ответа.