Прохожие, оглядываясь, провожали ее взглядами.
Со стороны невидимого еще вокзала доносились отрывистые гудки, словно торопя приезжих.
Однако поезд из Борска ожидался здесь минут через двадцать: еще подъезжая к городу, Сергей связался по радиотелефону с линейным отделением милиции.
На привокзальной площади их уже ждали. До прихода поезда товарищи даже успели напоить приезжих чаем с пирожками. От обеда Коршунов и Светлов решительно отказались, «завещав» свою долю, шоферу Гене, который, отдохнув, должен был возвращаться в Москву.
Потом позвонил дежурный по станции: поезд из Борска подходил к вокзалу.
Все торопливо вышли на перрон, уже заполненный людьми.
Когда мощный электровоз с лязгом прогромыхал мимо них, с подножки третьего вагона соскочил человек и, безошибочно узнав своих среди суетившихся пассажиров, подошел к Коршунову и тихо доложил:
– Попутчики установлены. Обратите внимание на девушку. Зовут Люба. А проводников – Мария Захаровна и Таня. Указанного в ориентировке чемодана в купе нет. На промежуточных станциях никто не сходил. Здесь тоже никто не сходит.
– Ясно. Спасибо. Ну, товарищи до, свидания, – сказал Сергей, пожимая руки провожавшим его сотрудникам.
Через минуту Коршунов и Светлов были уже в вагоне. Обязанности распределили заранее: Светлов беседует с проводниками. Коршунов – с пассажирами.
В купе, куда зашел Сергей, ехали три человека: девушка в ярком красно-белом пуловере с бойкими, сильно подведенными глазами и пышной копной отливавших бронзой волос; полная немолодая женщина в очках и теплой кофте, она что-то вязала, и на коленях у нее лежали разноцветные мотки шерсти; и офицер-моряк, седоватый и подтянутый. Семнадцатое место, которое занимал Трофимов, оказалось пустым.
– Здравствуйте, товарищи, – сказал Коршунов, опускаясь на скамейку, где сидела девушка. – Извините за беспокойство. Я из милиции. Тут случилась неприятность с пассажиром, который ехал до Борска вон на том месте. – Он указал на пустую полку. – Поэтому попрошу вас нам помочь кое в чем.
– Я сел позже, – сдержанно заметил моряк.
– Господи, да что с ним случилось? – встревожилась пожилая женщина, откладывая вязанье. – Тихий, скромный такой.
– Это он с вами был тихий да скромный, – засмеялась девушка. – А так парень, как все. Очень даже нормальный.
– С вами, значит, он скромным не был? – улыбнулся Коршунов.
– Почему? Я только со скромными парнями и хожу.
Теперь Сергей рассмотрел ее лучше: ярко накрашенные губы, неестественный, бордовый румянец на щеках, черная краска на веках и ресницах была нанесена неровно и так щедро, что местами собралась в комочки. Крупные голубые серьги не шли к ее пуловеру и бронзовым волосам. «Смыть бы все, – подумал он. – Ведь симпатичная девушка. И научить бы краситься, как надо».
– Куда же вы с ним ходили? – снова улыбнулся Сергей, тоном давая понять, что ничего тут плохого не видит.
Впрочем, девушка вовсе не нуждалась в его поддержке.
– А, – беззаботно махнула она рукой. – В вагон-ресторан пригласил. Только ничего у него не вышло. – И; звонко рассмеявшись, стрельнула глазами в сторону моряка.
– Да что же с ним самим-то случилось, вы скажите? – вмешалась пожилая женщина.
– Ничего особенного, – успокоил ее Коршунов. – Чемодан ему обменяли.
– Батюшки! – всплеснула руками та.
– Но теперь я думаю, что он и сам мог обменять, – весело продолжал Коршунов. – В ресторане, наверное, выпил. А рядом такая девушка. Вот голова и закружилась. Вас ведь Люба зовут?
– Ага. А вы почем знаете?
– Он говорил, что познакомился с вами.
– А чего в ресторане было, он вам не говорил? – лукаво спросила девушка.
– Нет. А что?
– Ой, умрешь! – Она снова рассмеялась, прикрыв ладошкой рот. Он только заказ стал делать, подходит какой-то парень.
Ну, взрослый уже. А длинный такой, кошмар! И говорит: «Давай иди, смотри за багажом, а то жуликов тут в поезде поймали». А мне говорит: «Вы извините, девушка. Я его старший брат, в разных вагонах только едем, билеты поздно брали». Ну, мой Боря, как водой облитый, встал, покраснел, глазами – у него, между прочим, ничего глазки – как зыркнет на братика – и ушел. А я, значит, за ним. Думала, старший хочет меня пригласить, хотела поворот ему дать. А он ноль внимания. К какому-то мужчине обратно сел. Ну я и пошла.
Рассказывала она все это весело и беззаботно, ничуть не стесняясь, и видно, было, что ничего не привирает, что просто очень насмешила ее эта нелепая история.
– А Боренька бедный залез на свою полку, отвернулся и так до самого Борска и пролежал. Стыдно, наверное, было, – заключила Люба.
– Ясное дело, сконфузили парня, – укоризненно за метила пожилая женщина, – Нешто можно так.
– Вот еще! – снова не выдержала Люба. – Просто он лопух. Мне бы кто-нибудь так сказал, хоть брат, хоть сват. Он бы у меня утерся!
Она достала из сумочки сигареты и возбужденно чиркнула спичкой. Закурив, она успокоилась и с прежней насмешливостью сказала Коршунову:
– Так что ни пьян, ни влюблен он не был. Чемоданчик у него просто свистнули – вот и все.
– Да-нет, – возразил Коршунов. – Точно такой у него и остался. Только, когда открыл, увидел, что не его.
– Все равно лопух, – решительно произнесла Люба, стряхивая пепел, и неожиданно заключила: – Слава богу, у меня ни братьев, ни сестер. Айнкиндерсистем. Никому теперь больше рожать неохота.
Сергей рассмеялся. А пожилая женщина, сердито посмотрев поверх очков на Любу, сказала:
– Глупости говоришь. Вот у меня…
– Вы, бабушка, другое поколение, – бесцеремонно перебила ее та. – А вот скажите, – она повернулась к Сергею, – у вас сколько детей?
– Один.
– Видали? А у вас? – Теперь она обратилась к моряку.
Тот, слушавший весь разговор очень внимательно и серьезно, неожиданно смутился.
– У меня двое. – Но тут же с гордостью уточнил: – Два сына.
– Ну, значит, жена дома сидит, – заключила Люба.
«Эге, – подумал Сергей, – эта энергичная девица сейчас уведет разговор совсем в другую сторону» – и в свою очередь спросил:
– А что, тот брат к нему сюда заходил?
– Не, – охотно отозвалась Люба. – Чудики какие-то, а не братья.
– Где же он ехал?
– Кто его знает? – Люба пожала плечами и, приподнявшись, загасила испачканную помадой сигарету.
В это время в купе заглянул Светлов и поманил Коршунова.
– Извините, – сказал Сергей, вставая. – Товарищ зовет. Я только хотел спросить: в вашем купе еще кто-нибудь ехал вот на месте этого товарища? – Он указал и моряка.
– Ехал, ехал, – ворчливо отозвалась пожилая женщина, не отрываясь от вязанья. – Все в карты ходил играть куда-то.
– Хмырь какой-то, – презрительно пожала плечами Люба. – Вертлявый, глазки бегают, ножкой шаркает. На прощание даже руку мне поцеловал. А сам во какой, представляете? – Она протянула руку над полом. – Фельетон один.
– А где он сошел?
– Да тоже в Борске.
– Не помните, какой у него был багаж?
– Чемодан, портфель, кажется.
– А какой из себя чемодан?
– Ну, знаете. – Люба пожала плечами. – Я всегда на личность человека смотрю. А на чемоданы только жулики смотрят и еще, – она лукаво стрельнула глазами, – милиция, конечно.
– Мы тоже на личность смотрим, – засмеялся Коршунов. – Девушек особенно. Спасибо вам, Люба. До свидания, товарищи.
Уже выходя из купе и задвигая за собой дверь, он услышал, как Люба сказала:
– Все-таки в милиции симпатичные мужчины попадаются. Можно даже запросто влюбиться.