Затем Анжела неожиданно для меня проговорила:
— Ты сегодня, Вики, какая-то необычно притихшая.
— Разве?
— Да, да. Совсем на себя не похожая. Расскажи нам об Австралии.
— О, там было весело, — ответила я односложно и уклончиво. Все с таким удивлением взглянули на меня, что я была вынуждена в целях самообороны пуститься в пространное и притворно восторженное описание мест, которые я посетила. Я описывала людей, с которыми встречалась, вечеринки, на которых побывала. И, разумеется, понимая, что моих подруг трудно обмануть, чтобы избежать дальнейших расспросов, принялась подробно рассказывать о девушках, которых я отобрала, и заодно о сотнях кандидатов, с которыми довелось беседовать. Отвлекающий маневр увенчался успехом, и я знала, что моей тайне ничто не угрожает до тех пор, пока через две недели из Аделаиды не вернется Леони, которая плыла на пароходе с последней группой новобранцев. Возможно, к тому времени Коннор напишет, что вовсе не собирался со мной расходиться. И тогда я, не стыдясь, смогу объявить всем, что вышла замуж за австралийского художника Коннора Дейли...
— Вики ничего не говорит о своих похождениях в Австралии, — вставила Элеонора. — Мы всю дорогу, от самой Калькутты, пытались выведать у нее, не правда ли, Джойс? Но она держала язык за зубами. Как хочешь, дорогая, но потом ты непременно расскажешь нам, когда у тебя появится желание, верно? — улыбнулась она доброжелательно, тем самым показывая, что вовсе не имела намерения как-то задеть или в чем-то упрекнуть меня.
Я утвердительно кивнула, чувствуя в то же время, к своему огорчению, как у меня пылают щеки. В этот момент к нам присоединилась Джиллиан, которая в любых условиях всегда выглядит так, будто только что вышла из косметического салона Элизабет Арден. Увидев меня, она воскликнула.
— Какими судьбами, Вики? Я слышала, что ты должна приехать, но ты явилась быстрее, чем ожидалось.
— Это правда, — ответила я. — Мне удалось посадить своих девушек на пароход «Арундель Каста».
— Знаю. Мне поручено встретить их в Бомбее, — сказала Джиллиан с унылым видом. — Какие они, Вики?
Я улыбнулась. Джиллиан было девятнадцать лет, и она служила в отряде с октября 1943 года; тогда это была небольшая группа, которая оставалась в Импхале до самого последнего момента и отошла лишь перед самым вступлением туда противника. Иногда мы забывали, какая она еще юная, и было трудно представить себе, что в час испытаний в Импхале, когда от людей требовалось исключительное мужество, ей было всего семнадцать лет и несколько месяцев. Она носила на блузке «пучок дубовых листьев», свидетельствовавших о том, что она уже отмечалась в донесениях и приказах, и я знала, поработав с ней, что она вполне заслуженно получила свою награду. Отличный руководитель, подумала я, для моих бойких новеньких девушек.
— Итак, — уселась она рядом со мной, — поведай мне самое наихудшее! Какие они все-таки?
— Мне думается, что они тебе придутся по душе, — ответила я.
— Дорогая, надеюсь, что ты окажешься права. Но меня все это приводит в смятение. До сих пор мы были небольшой независимой сплоченной группой. Одному Богу известно, как мы уживемся с пятьюдесятью совершенно незнакомыми нам женщинами. К тому же австралийками!
— Половина из них англичанки, — успокоила я. — Все девушки — беженки из стран Юго-Восточной Азии и многие служили в армии. Леони и я отбирали самых лучших. Могли себе это позволить: желающих было хоть отбавляй.
— Но какие они в деле, еще неизвестно, — скорчила гримасу Джилл. — Ну ладно, я знаю: вы обе старались изо всех сил... Послушай, разве не замечательно? Говорят, что после официального объявления Дня победы над Японией состоятся великолепные празднества.
— Неужели?
— Точно, — заверила Джилл с озорным огоньком в глазах. — Надеюсь, что, когда этот день наступит, я не окажусь в Бомбее с твоими разнесчастными австралийскими новобранцами. О, за всеми этими разговорами о пополнении я совсем забыла сообщить тебе самое главное, — она понизила голос, чтобы не услышали другие. — Здесь в госпитале твой хороший знакомый, который все время расспрашивал о тебе, когда я навещала его этим утром. Такой высокий, светловолосый десантник по имени Алан Роуан. По-моему, он сказал, что служит в семьдесят седьмой десантно-диверсионной бригаде и... Ради Бога, Вики, что случилось? Ты побелела как полотно.
— Я считала его убитым, — с трудом выговорила я. — Эта... эта новость свалилась на меня слишком неожиданно... только и всего.
Однако это было не совсем так. Я помнила слова Коннора и свой ответ, я не забыла Алана. Меня искренне радовало, что Алан оказался жив и в безопасности, но в то же время я не могла не досадовать на непредвиденное стечение обстоятельств, которое привело его в Шиллонг именно теперь, где — если я не переведусь в другое место — мне придется рано или поздно вновь встретиться с ним. Я любила Алана, очень любила, но это было давно. Все прошло; я замужем за Коннором и... По-видимому, внутренняя тревога отразилась на моем лице, потому что Джилл, явно огорченная, заметила:
— Ты, кажется, не особенно обрадовалась. А я думала сообщить тебе приятную новость. Он довольно славный парень, и после разговора с ним сегодня утром у меня сложилось впечатление, что ты и он...
— Ах, нет, — перебила я поспешно, — ничего подобного. Ничего серьезного, хотела я сказать.
— Вот как... Во всяком случае, я пообещала ему сообщить тебе, что он здесь.
Затем Джилл переменила тему разговора, и скоро мы легли спать.
Глава третья
Мне удалось избежать встречи с Аланом вплоть до Дня победы над Японией, который послужил оправданием для грандиозных празднеств во всех армейских клубах Шиллонга, как английских, так и американских.
К тому времени к нам уже прибыли австралийские девушки, и я была слишком занята, помогая их обучать, чтобы думать о других вещах. Вернее, я старалась убедить себя в этом. Писем от Коннора все не было, однако я находила оправдания его молчанию — почта работает скверно, или, возможно, ему слишком стыдно из-за того, как мы расстались, но из гордости и упрямства он не желает в этом признаться, а потому не пишет. С головой окунувшись в работу, я безуспешно пыталась заглушить растущую тревогу. По крайней мере, повседневные заботы утомляли меня физически, и я могла более или менее нормально спать.
Австралийские девушки оказались весьма приятной компанией — лучше, чем я ожидала, — и завоевали сердце даже такого скептика, как Джилл. Они быстро освоились, и их энтузиазм был словно глоток свежего воздуха, придавал нам дополнительные жизненные силы.
Почти ежедневно мы ожидали распоряжения передислоцироваться в Рангун. Несколько наших передвижных лавок уже находилось там с мая месяца, обеспечивая снабжение Мингаладонского аэродрома, госпиталя и также магазинов на территории яхт-клуба. Теперь предстояло организовать снабжение огромного перевалочного лагеря, подготовленного для приема репатриированных военнопленных, прибывающих на строительство Таиландской железной дороги, и наши новобранцы пришлись как нельзя кстати.
Вместе с тем я была страшно рада отпраздновать День победы над Японией именно в Шиллонге, где долечивались многие солдаты и офицеры XIV армии.
Торжество вылилось в великолепный танцевальный вечер, я явилась в клуб довольно поздно и поначалу не увидела Алана, а заметив его, в первый момент, по правде сказать, даже не узнала.