— Насколько обеспокоен, вот в чем вопрос.
Ставр, не привыкший к тому, чтобы слуги задавали ему вопросы, несколько мгновений внимательно разглядывал старика.
— Я отвечаю за княгиню с самого ее рождения. Я готов отдать жизнь, умереть за нее, — произнес Тимофей мягко.
— Ах так.
— Я подумал, вам следовало бы знать это.
— Она будет защищена. — Ставр наклонился и протянул руку Тимофею. И когда после секундного колебания Тимофей пожал ее, граф улыбнулся. — Я тоже готов отдать жизнь за нее, старик. Мы оба на одной стороне.
Тимофей отступил на шаг и предостерег его:
— Ее муж убьет нас обоих без колебаний, если найдет вас.
— Я знаю. За мной идет отряд конников.
— Если он заявится, то не будет предупреждать заранее.
— Я поставил дозор на московской дороге. Дворовые княгини верны ей?
Тимофей взглянул на него с оскорбленным видом.
— Ладно. Поскольку я недавно в этих краях, с уверенностью могу говорить лишь за своих людей. Я принял меры предосторожности, и никто не может покинуть усадьбу до моего возвращения. Если тебе потребуется связаться с княгиней, пошли гонца. Один из моих дозоров будет здесь постоянно. — Глаза Ставра блеснули. — Мы еще поговорим с тобой. Она уже здесь.
Когда спустя мгновение Татьяна подъехала, она бросила на Тимофея сердитый взгляд.
— Ты шпионишь за мной?
— Нет, моя госпожа. Я выехал прогуляться и наткнулся на графа.
— Я сам ему представился, — сказал Ставр с улыбкой. — Надеюсь, вы ничего не имеете против?
— Никому ни слова об этом, — приказала Татьяна, ее лицо залилось краской.
— Ну конечно, моя госпожа.
Крошка Зоя из своей люльки поймала взгляд Ставра и, протянув к нему ручонки, приветственно загугукала и заулыбалась.
Для ребенка, который не терпел никого, кроме матери и нянек, это было несвойственно и привлекло внимание Тимофея. Он с удивлением смотрел, как Ставр наклонился, вытащил Зою из люльки и усадил себе на руки.
Когда Тимофей, вернувшись домой, рассказал об этом челяди, происшествие повергло всех в глубокий шок.
— А вдруг гетман околдовал госпожу и ее дитятко? — прошептала Ольга.
— Разве что своим обаянием и привлекательностью, — сухо заметил Тимофей.
— Он действительно так красив, как говорят? — затаив дыхание, спросила одна из кухарок.
— Раз задело берется Тимофей, значит, княгине угрожает опасность, — фыркнул повар.
— С ним ей ничто не угрожает… кроме возможных сплетен и слухов. — Тимофей обвел взглядом собравшуюся вокруг челядь. — Но из этого дома сплетен не будет. Я ему дал слово.
— Чтобы мы подвергли нашу дорогую госпожу риску, когда ее муж просто дьявол во плоти! Да у меня скорее вырвут язык, чем я вымолвлю хоть слово во вред ей или ее новому другу, — заверил повар.
— Я бы сказала, что он больше чем друг, — хихикнула одна из служанок.
— Чтобы я здесь больше не слышал подобных разговоров, — оборвал ее Тимофей. Его голос прозвучал, словно удар кнута. — Я хочу, чтобы каждый из вас был настороже, пока княгиня отсутствует. И чтобы мне тут же сообщили, если поблизости появится чужак.
Несмотря на суровое предостережение Тимофея, в тот вечер только и было разговоров, что о новом увлечении княгини — и на женской половине среди служанок, и в жилище слуг-мужчин, и в небольших покоях, где жили повар и Тимофей. Когда вечером повар и Тимофей сидели на кухне за кувшинчиком вина, они не могли говорить ни о чем ином. Каждый желал самого лучшего для своей возлюбленной госпожи, которая столько натерпелась от своего мужа.
— Расскажи мне еще раз о нашей прелестной Зое, — попросил повар с умиленной улыбкой. — Она действительно сама прыгнула гетману на руки?
— Словно рыбка в речке перепрыгивает пороги. А он нисколечко не возражал.
— Значит, он хороший человек, если любит детей.
— Может, судьба решила наконец дать немного счастья нашей госпоже.
— Она заслужила это, бедная птичка.
— Да. И от нас зависит, чтобы с ней не приключилось ничего плохого.
Глава 11
В тот же вечер Ставр и Татьяна сидели рядышком на крыльце его домика. Перед ними раскинулась лужайка среди берез, посыпанная тончайшим песком, казавшимся бархатным на ощупь. Клочья белого тумана клубами поднимались с поверхности озера, светлячки искорками выскакивали из высокой травы, окружавшей лужайку, сверчки и лягушки хором распевали серенады, а в воздухе разносился аромат цветущей дикой вишни.
— Все так чудесно, — прошептала Татьяна. Ее голова покоилась на плече у Ставра, который крепко прижимал ее к себе. — Благодарю тебя за все, что ты сделал, чтобы этот земной рай стал действительностью.
— Спасибо, что ты приехала сюда, — прошептал он, склоняясь к ней, чтобы запечатлеть поцелуй на ее щеке.
— Я не могла не приехать, — просто сказала она.
Он знал, что она имела в виду, потому что готов был перевернуть землю и небо, лишь бы она оказалась здесь, рядом с ним. И он ухаживал и старался во всем угодить в этот день своей гостье. Ему очень хотелось, чтобы Татьяне понравилось здесь и они с дочерью в полной мере насладились его лесным убежищем. Они плавали на маленьком ялике по тихому озерцу; ловили рыбу под плакучими ивами в свежей весенней листве. Дремали в тени ольховника, сморенные изысканным и сытным обедом, поданным на турецком ковре, расстеленном прямо на траве. Они осмотрели стойла и амбары, полные сена, редкостный грот, сооруженный из . мерцающих ракушек моллюсков, изящный шелковый шатер, полный восточных украшений и диковинок; болтали и смеялись, играли с Зоей и все лучше узнавали друг друга.
Он хотел, чтобы она почувствовала себя как дома.
А когда наступит вечер и Зоя крепко уснет, он отведет ее в спальню и займется с ней любовью очень нежно, потому что она все еще боялась. Это проявлялось в мелочах — в испуганном взгляде, когда вдруг послышалось ржание лошади, в том, как быстро она старалась успокоить Зою, чтобы та не плакала, словно ее плач мог заставить их уехать, в постоянной напряженности ее фигуры.
— Как ты думаешь, слуги уже спят?
Да наплевать ему на то, спят они или нет, хотелось ему сказать.
— Я уверен, что спят, — произнес, однако, он. — Уже поздно.
— А я совсем не устала.
— Мы же чуть вздремнули после обеда.
— Хм… это было так приятно!
— Не пойти ли нам прогуляться? Звезды сегодня яркие, они осветят нам дорогу.
— Не знаю.
— Хочешь остаться здесь?
Она покачала головой.
— Так что же ты желала бы делать сейчас?
Она не ответила.
— Может, пойти куда-нибудь еще? — Она кивнула, и его сердце сильно забилось. Он встал на ноги и взял ее за руку. — Ты же еще не видела светильник вечером. Я велел его зажечь сегодня для тебя.
Ему не пришлось объяснять, что это за светильник. В шатре восточного султана горел самый изысканный светильник венецианского хрусталя. Но когда он поднял ее с земли, она вдруг нервно спросила:
— А няни, кормилицы?..
— Я приказал им послать за тобой, если Зоя проснется.
— Но ты не сказал… Я имею в виду…
— У меня для связи есть Дмитрий, дорогая. Им стоит только сообщить ему, если ты понадобишься. — Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. — Никто из них не проболтается. Даю слово. Мы одни, и тебе ничто не угрожает. — Он почти физически ощутил ее облегчение, почувствовал, как расслабились плечи под его руками, а лицо просияло улыбкой.
— А если бы я вдруг не захотела посмотреть твой светильник? — спросила она с шаловливой ноткой в голосе.
— Тогда я предложил бы тебе другое приключение.
Ее глаза блеснули в лунном свете.