Салтан реформами не баловался. Он только жену в бочку засмолил да в море бросил.
- Зачем? - изумился Иоанн.
- Да так, пустяки. Родила она ему кого-то не того.
- Эвон оно как... А что ж ты за трапезой сказывал токмо про реформы да про реформы? - Грозный подозрительно прищурился.
- Так то ж другой Салтан! - сообразил Птенчиков. - Жену смолил тот, что живет неподалеку от Буяна, а внутреннюю политику налаживал турок, Магмет. Толковый был мужик!
- Слушай, - Грозный приподнялся на локте, - а давай - за Родину!
- За Россию! - воодушевленно подхватил Птенчиков.
- За будущее!
- Э-э-э... - Птенчиков поморщился, вспомнив, что в недалеком будущем его собеседник соберется порадовать любимую Родину опричниной. - Нет, за будущее не пьют. Давай лучше... за литературу!
- Ох, хорошо говоришь, - выдохнул Грозный, вновь наполняя опустевший подсвечник. - Хороший ты человек, Ивашка Птенчиков. Только одежка у тебя какая-то... срамная.
- Это греческий хитон! - обиделся Птенчиков. - Концертный костюм, ношу с собой специально для выступлений.
- ...Да фамилия несолидная, - продолжал Грозный, не обращая внимания на его возражения. - Нет, я все понимаю: родовые корни, Большое Гнездо... Но признайся: грустно всю жизнь оставаться Птенчиковым?
Иван задумался.
- Ну, Василич, даже не знаю, что тебе и сказать.
- А давай мы тебе другое прозвище дадим. Благозвучное. - Грозный вдохновенно зашевелил бровями. - Вот бродишь ты по свету, мудрость по крупицам собираешь да людям несешь. По свету... Светоч... Слушай, мудрец, мое решение: быть тебе отныне Пересветовым! - Иоанн довольно улыбнулся. - Благодари.
- Кланяюсь тебе земно, Василич, - пошатнулся переименованный Птенчиков. - Слушай, давай-ка по последней да пойдем читать Аристотеля!
- Черпай. - Грозный милостиво протянул учителю подсвечник.
Грозный мирно похрапывал, подложив под голову объемистый труд Тацита. Иван перевел дух:
- Вот ведь, ненасытная жажда знаний! Едва угомонился. Хорошо, что взяли с собой алкогольный нейтрализатор, не то б я уже давно валялся между сундуков.
Егор присел рядом с учителем:
- Я отсканировал больше половины библиотеки. Если Грозный поспит подольше, можем все закончить.
- Было бы неплохо. У Иоанна характер непредсказуемый. Кто знает, что взбредет ему в голову поутру? Еще пожалеет, что показал нам Либерею, да велит вырвать языки, чтоб не проболтались. А заодно отрубить руки, чтоб записать ничего не смогли.
- Что же мы сидим! - подскочил Егор.
Посмеиваясь, Иван достал из «шарманки» второй сканер и прикрепил на ладонь. Вопреки собственным мрачным предсказаниям настроение было отличным. Он пощупал зажигалку. Ай да мы, ай да молодцы! Благодарные потомки не забудут скромного учителя литературы и его помощника, сумевших вырвать из пасти Времени библиотеку Ивана Грозного.
Он нежно погладил кожаный переплет книги. «Подожди, вот вернусь в свою избушку, сяду в плетеное кресло, возьму тебя в руки...» - Птенчиков вдруг запнулся. Что он возьмет в руки? Блестящую таблетку в растворимой оболочке? «Благодарные потомки» расфасуют Либерею по капсулам. Тацит, Аристотель, Коммодиан лягут в алфавитном порядке на аптечные полки, и капризные покупатели будут расспрашивать продавца, не начнется ли изжога, если употребить их одновременно с утренней газетой и яичницей. Нет, никогда Иван не станет глотать стертые в порошок литературные шедевры! Вся надежда на книгопечку.
Он с трудом вытащил из сундука тяжелый том в дорогом окладе. Надо ж было столько камней на обложку налепить - и не поднимешь! Хорошо, что книгопечка не во всем придерживается оригинала: на ее продукции камни будут изображены фотографически.
«Подскажи мне, где искать Соню!» - мысленно попросил книгу Птенчиков и раскрыл ее наугад.
Батюшки... Ну и порнография! С нарастающим изумлением Иван стал листать страницы написанного на санскрите фолианта. Да это же «Камасутра»! Ну и приданое везла Софья Палеолог русскому царю - Птенчиков расхохотался, представив Иоанна Третьего в «поворачивающейся позиции».
- Что тут у вас? - подошел к учителю Гвидонов.
Птенчиков смутился, но предпринимать что-либо было поздно: его ученик с расширившимися от изумления глазами разглядывал обнаженную девицу, призывно помахивающую цветком лотоса.
- Иван Иванович... Мэтр...
Птенчиков смутился еще сильнее и хотел захлопнуть фолиант, но тут Гвидонов заорал, приплясывая от восторга:
- Вы ее нашли!!!
- В принципе, я искал совсем не эту книгу, - начал было Иван, но вдруг замер, не веря собственным глазам: с искусно выполненной иллюстрации нахально ухмылялась Сонька!
- Она?! - Птенчиков поднес страницу ближе к свету.
- Она!!! - захлебывался от восторга Егор.
- Ну... я и не сомневался в успехе, - рассудительно изрек мэтр.
- А что это вы тут делаете? - раздался над ухом голос Грозного. - Подай-ка, Ивашка, мне эту книжицу.
- Ох, Васи... в смысле пресветлый князь! А мы думали, ты почивать изволишь... - Птенчиков сделал попытку спрятать «Камасутру» за спиной.
- Довольно уж почивать. Я смотрю, темные дела тут затеваются. Измена?! - Грозный угрожающе навис над учителем. - А ну, показывай, что таишь?
Иван беспрекословно протянул ему «Камасутру». Наморщив чело, Грозный уставился на фривольно раскинувшуюся Соньку. Повисло напряженное Молчание.
- Срамная книга, - наконец констатировал Грозный и потянул «Камасутру» к себе.
- Ага, - кивнул Птенчиков, оказывая упорное сопротивление.
- Ты что, сдурел? - с изумлением воззрился на него Грозный. - Дай сюда!
- Не могу, Иоанн свет Васильевич! - с отчаянной отвагой пропыхтел Птенчиков. - Мы ее еще не отсканировали. Ты уж не серчай, погоди маленько...
- Ты мне еще присоветуй на голову встать! - вспылил Грозный, резко дергая из рук Птенчикова «Камасутру». - Пусти, пес смердящий!
Однако будущий царь не знал, с кем связался. Напрасно, что ли, Иван Птенчиков осваивал секреты ушу, кун-фу, тай-бо и карате-до? Решив не сдаваться, учитель литературы использовал инерцию рывка своего противника и боднул Грозного прямо в яремную впадину. Задохнувшись и теряя равновесие, тот беспомощно взмахнул руками и задел пылающий факел. Зловещим всполохом огонь метнулся к сундуку, в мгновение ока заглотнул Тацита и начал разрастаться, угрожающе потрескивая и брызгаясь искрами.
- Бежим! - закричал Птенчиков, хватая Грозного за шиворот и таща к выходу из подвала.
- Ни за что! - вырывался тот, вращая безумными глазами. - Я не брошу мою Либерею!
- За вином бежим, огонь заливать! - пихал его Птенчиков сзади. Иоанн наконец уловил идею и бросился к двери, обгоняя учителя. Егор, с риском для жизни выхвативший из огня «Камасутру», поспешно оглаживал ее сканером.
Иван с Иоанном ухватили тяжелую бочку и с трудом поволокли к библиотеке.