..
- А еще они лазили в этот...
- Ну да, к этому...
- Вспомнил - Тибет!
- Окстись, боярин, ко мне-т они еще не лазили! А что, могут залезть?
- Эти все могут.
- Выставлю-ка я на ночь караул понадежнее...
Вдруг Иоанн Васильевич хлопнул в ладони:
- А что, веселые странники, не довольно ли мудрствовать? О безобразиях греческих богов я и без вас слыхивал, от циклопов всяческих да минотавров уже с души воротит. Не потешите ли вы нас свеженькой историей?
- О, разумеется. - Птенчиков заметался, напрягая память: - Что там у нас в ассортименте? «Горе от ума», «Му-му», «Преступление и наказание»...
- Иван Иванович, расскажите «Сказку о царе Салтане»! - пихнул учителя в бок Гвидонов. - Если уж его пушкинский слог не проймет...
- Что еще за Салтан? Никак, турок? - оживился Иоанн Васильевич.
- Отчего же сразу турок, - осторожно возразил Птенчиков.
- Ясно турок. Кто же еще?
- Ну, хорошо. Итак, «Сказка о Магмете-салтане...».
- Магмете? - Глаза будущего государя опасно сузились. - Не тот ли это султан, захвативший некогда Византию и основавший на месте священного Константинополя свою новую столицу?
Ну как тут быть? Перечить Ивану Грозному, пусть еще и не совсем грозному в силу юного возраста? Или постараться использовать сложившуюся ситуацию в своих целях? «Будь что будет», - решился Птенчиков, и в отчаянном вдохновении принялся сочинять новую сказку о царе Салтане, повернув сюжет в интересующем ИИИ направлении. История вышла весьма поучительной: захвативший Константинополь султан неожиданно начитался трофейных книг и провел у себя в Турции весьма благодетельные реформы, достойные всяческого подражания. Юный Грозный слушал, затаив дыхание, вцепившиеся в столешницу пальцы побелели от напряжения. Почувствовав благодарного слушателя, Птенчиков раздухарился и стал излагать проекты кардинального оздоровления государства и укрепления его могущества путем прекращения хаоса и произвола вельмож рукой сильной, но не деспотичной (причем с учетом мнения уважаемых, избранных народом людей), соблюдения закона и утверждения правопорядка, а также укрепления границ и...
- На Казань! - прошептал трясущимися губами Грозный.
Птенчиков испуганно осекся.
- О, мудрый странник! Воистину... воистину... - Иоанн помолчал. - Следуй за мной.
Он стремительно поднялся из-за стола и сделал рукой повелительный жест. Птенчиков с Гвидоновым переглянулись. Да, от таких приглашений не отказываются... Егор подхватил шарманку и с решительным видом двинулся вслед за учителем.
Грозный, ничтоже сумняшеся, повел мудрецов во сыры подвалы. Гвидонов поравнялся с учителем и деловито зашептал:
- Как только он свернет за угол, ставлю шарманку на пол и нажимаю старт. Я уже включил режим аварийной транспортировки.
- Зачем?! - застонал Птенчиков.
- Ну как же! Думаю, когда мы войдем в пыточную, предпринимать что-либо будет поздно.
- Вот балда! Готов поспорить, что нас ведут не в пыточную, а в библиотеку, - возразил учитель. Однако после слов Егора его оптимизм несколько поколебался. Птенчиков незаметно сжал запрятанную в складках хитона зажигалку - свой верный талисман. Где наша не пропадала... Авось не сгинем и в подвалах древнего Кремля.
- Хорошенькое место для библиотеки, - бурчал Егор, оглядывая покрытые паутиной, местами обвалившиеся каменные своды, озаряемые неверным светом факела, который нес идущий впереди Грозный.
- Да мы же здесь все глаза себе испортим. Если прежде ноги не переломаем.
Иоанн свернул в узкую галерею, способную вызвать приступ клаустрофобии даже у самого отважного человека. К счастью, галерея оказалась короткой и вскоре перешла в анфиладу заброшенных погребов. Что за хлам скапливался веками у фундамента царских хором, пыхтящий под тяжестью шарманки Егор разглядеть не успел: Грозный взял спортивный темп с рывками и ускорениями в особо заплесневелых местах. Внезапно Иоанн остановился, направив свет факела прямо в лицо своим спутникам.
- Итак, мудрые странники, вы утверждаете, что умеете изъясняться и по-арабски, и по-гречески, и даже на идише?
Птенчиков сморгнул - и вдруг быстро-быстро залопотал на языке Гомера, выдавая на-гора текст «Илиады» в подлиннике. Грозный некоторое время внимательно слушал, устремив на него горящий взор. Потом поднял руку, останавливая поток словоизвержения:
- Добро. Убедил. Что ж, присаживайтесь, поговорим.
Он величаво опустился на стоящую особняком дубовую бочку, предоставляя мудрецам возможность разместиться на полу, ибо остальные бочки громоздились друг на друга внушительной стеной.
- В этих бочках хранится вино, - пояснил Иоанн, отвечая на задумчивый взгляд Егора. - Мальвазия. - Он причмокнул. Егор сглотнул, выражая полное понимание и поддержку.
- Однако речь у нас пойдет не о том. - Взгляд государя посуровел. - Видишь ли, мудрый странник... как бишь тебя звать-то?
- Иван Птенчиков, к вашим услугам.
- Птенчиков?! - Губы Иоанна дрогнули в презрительной усмешке. Егор тут же стал на защиту учителя:
- А что, древняя фамилия. Потомок Всеволода Большое Гнездо, помнишь небось такого? Побочная ветвь, затерявшаяся в междоусобицах...
- Вывалился из гнезда, - констатировал Грозный. - Бывает. - Он немного помолчал. - Так вот, Ивашка, птенец Большого Гнезда, задела меня твоя сказка за живое. Потому как захватить-то Константинополь султану удалось, а вот завладеть Либереей - черта с два! У меня она, та Либерея.
- Не может быть! - ахнул Птенчиков, воодушевленный столь многообещающим поворотом беседы. Грозный некоторое время наслаждался произведенным эффектом.
- Здесь она, в кремлевских подземельях. Еще дед мой упрятал, от греха подальше... Отец - тот любопытен был, Либереей заинтересовался. Книжника выписал, ученого. Да только оказался тот нерасторопен, мало текстов перевести успел. Я их все уже перечел.
- Неужели вы пользуетесь библиотекой? - поразился Гвидонов.
- А что ж в том удивительного? - недовольно нахмурился Иоанн. - Я грамоте разумею.
- Это великолепно, просто великолепно! - искренне воскликнул Птенчиков. - Мы были бы так счастливы... в том смысле, не соблаговолите ли вы... в общем, не перевести ли для вас какой-нибудь фолиант?
Иоанн хлопнул себя по коленке:
- А вот за этим я вас сюда и привел! Вперед, други! К свету знаний! - Он вновь подхватил факел и устремился в глубь подвала к неприметной дверке, спрятавшейся в углу. Замок был смазан и без промедления подчинился резному ключу. Птенчиков стиснул руку своего ученика:
- Не верю... Неужели сейчас мы увидим легендарную Либерею?
Помещение было забито сундуками. Массивные, окованные серебром и медью, они надменно поблескивали, отражая всполохи факела. Протиснувшись по узкому проходу, Грозный извлек из закутка несколько свечей, привычно расставил их по периметру подвала и зажег от принесенного факела. Сразу стало уютнее. Сдерживая дрожь нетерпения, Птенчиков коснулся тяжелой крышки:
- Книги здесь? - прошептал он.