Сквер был почти пуст. А у самого памятника, символизирующего победу нашего спорта, не обнаружил никого. Тогда я, недолго думая, вошел в сквер и уселся на мраморном парапете вблизи памятника.
Сразу вспомнилась пьянка со студентами Индустриального университета у этого же самого места, где я познакомился с весьма симпатичной девушкой. Но, увы, теперь, как ни старался, ее имени вспомнить не сумел.
Я сидел на парапете и грелся в лучах теплого весеннего солнышка. От нечего делать закурил, хотя курить не хотелось. Рядом со мной сел какой‑то лысый человек в потертой летней куртке. Лет ему было, наверное, около сорока, хотя лысина была солидная. Особенно ярко она выделялась на фоне чуть удлиненных волос на затылке. Ни дать ни взять какой‑нибудь работник госконторы, живущий недалеко отсюда.
Он улыбнулся мне, и я ответил ему улыбкой. Я всегда так делаю, поскольку считаю улыбку самым эффективным средством общения. Мне почему‑то показалось, что он спросит у меня зажигалку. Но он не спросил. Просто молча сидел на парапете и улыбался.
Так продолжалось минут пять, пока на моих часах, сверенных по часам метрополитена, не стало тринадцать ноль‑ноль.
– Здравствуйте, Антон! – обратился ко мне незнакомец и подсел поближе.
– Здрасте! – нарочито небрежно кивнул я и, вдруг сбившись с выбранного тона, добавил: – Я получил письмо.
– Мы знаем. – Незнакомец снова улыбнулся.
– Ну тогда я весь внимание.
– Не желаете ли прогуляться? – спросил он. Я утвердительно кивнул, и мы пошли по аллее.
Какое‑то время мой собеседник молчал, видимо ожидая, что я тут же засыплю его вопросами. Не тут‑то было, пусть он сам сначала скажет хоть что‑нибудь, а уж потом и я скажу.
– Вероятно, вы недоумеваете по поводу полученного письма, – наконец начал он. – Так вот, хочу сразу вас разочаровать. Если вы думали, что вами заинтересовались государственные спецслужбы, то глубоко заблуждаетесь. Я уполномочен представлять интересы некой частной организации, которая, однако, занимается деятельностью, весьма похожей на деятельность спецслужб.
Ну что ж, этого и следовало ожидать. Судя по затрапезному виду представителя этой самой организации, надеяться попасть в ФСБ не стоило. К тому же ФСБ пригласило бы меня к себе, а не тратило бы выходные дни просто на встречу в городе. Что ж, послушаем, что он мне тут наплетет.
– Частный сыск? – поинтересовался я., – Да, наша деятельность несколько напоминает частный сыск.
– А меня‑то вы на какую работу планируете взять?
– Оперативного работника.
– Интересно. А чего делать‑то надо? Следить за любовницами «новых русских»? – этот мужик с его важным, официальным тоном нравился мне все меньше и меньше, тем более если это не ФСБ, как я в глубине души надеялся, то на фиг он мне вообще сдался.
– В основном ваша задача будет заключаться в. сборе информации. В сферу нашей деятельности попадают люди из самых разных слоев общества:
– Я понимаю, что вы лицо официальное, но нельзя ли объяснить все по‑простому. И потом, зачем вам понадобился именно я?
– Вы подходите нам по ряду параметров. Мою просьбу о переходе на более понятный язык он проигнорировал.
– Ну хорошо. А с криминалом ваша деятельность как‑то связана?
– Да, мы нарушаем закон.
– Тайна частной жизни?
– Не только.
Что ж, по крайней мере честно.
– Ну ладно, а что с зарплатой, графиком работы?
– График скользящий. Вы же студент. Оплата? Думаю, это больше, чем вы зарабатываете в издательстве.
– А вы знаете, сколько я зарабатываю в издательстве и других местах?
– Да.
Вчера вы получили... – И он назвал точную сумму.
– Неплохо. – Я был ошарашен, но постарался это скрыть. – Ладно. Допустим, я согласен. На какой срок заключается договор?
– Нет никакого договора.
– То есть как?
– Все, что от вас требуется, это послать письмо вот по этому электронному адресу, и все. – Мой собеседник протянул мне маленькую бумажку с адресом.
– Ладно. Я подумаю.
– Думайте. Как я сказал, ни договора, ни страховки вы не получите. Разве деньги да некоторые небольшие привилегии.
– Какая страховка?!
– Страховка жизни. У вас будет достаточно денег, чтобы сделать это за свой счет, а о привилегиях узнаете после того, как приступите к работе.
– Ладно, я понял...
– Тогда прощайте.
Человек, так и оставшийся незнакомцем, вышел из сквера и скрылся из виду. А я еще долго сидел на парапете и размышлял. Честно говоря, все походило на какой‑то розыгрыш. На дешевый детективный роман. Ну ладно, если бы я прошел Чечню или долгое время работал в спецслужбах. Тогда было бы понятно. Но ведь я не обладаю никакими качествами работника спецслужб и настоящее оружие видел только в фильмах да на картинках. А может быть, им всего‑навсего нужен козел отпущения? Не зря же он сказал о страховке жизни. Хотя... Тоже не очень похоже. Нет, здесь крылось нечто совершенно странное. Стоило посоветоваться с отцом. Уж он‑то в таких делах был специалистом. Тем более я ему всегда доверял как себе, даже если дело касалось женщин.
Но тут во мне взыграло совершенно непонятное чувство. Не то самомнение, не то гордость. Короче говоря, идя обратно к метро, я уже абсолютно точно решил для себя, что пошлю письмо и посмотрю на дальнейшее развитие событий.
Послушник.
Юноша сидел, уставившись в пол. Капли дождя отбивали барабанную дробь на черепичной крыше. Дрова весело трещали в очаге. Отсветы огня рисовали на стенах причудливые тени. Родители, сидевшие напротив юноши, не сводили с него пристальных взглядов.
– Сынок, ты ведь нас любишь? – Голос матери дрожал.
– Да, мам, – юноша вздохнул и посмотрел на родителей, – я люблю вас несмотря ни на что.
– Мы тоже тебя любим, сынок. – Отец пригладил седые волосы и задумался.
В доме снова воцарилось молчание. Только дождь стучал по черепице да трещали дрова в очаге.
– Мы всегда относились к тебе как к взрослому человеку, – собравшись с мыслями, продолжил отец. – Ты для нас не просто сын, но и друг. А у друзей не должно быть секретов.
– Я никогда ничего от вас не скрывал. – Юноша выпрямился и посмотрел в глаза отцу.
В его зеленых глазах отражалось спокойствие и уверенность в себе. Отец перевел взгляд на мать:
– Скажи ему ты, я не могу.
– Сынок, ты ведь никогда не лгал нам. Ты всегда был хорошим и послушным мальчиком.
– Благодаря вам. – Юноша улыбнулся матери. – Это вы меня таким воспитали, и я вам за это очень благодарен. Вы для меня самые близкие друзья.
Мать достала платок и промокнула глаза.
– Так вот... – Отец тяжело вздохнул. – Не будем скрывать от тебя. В последнее время мы заметили за тобой некоторые странности. Тебе ведь всего лишь шестнадцать лет, а некоторые твои суждения...
– Я стараюсь походить на вас. – Юноша снова улыбнулся.
– Ты не похож на своих сверстников. Да и они тоже сторонятся тебя. Ты слишком много времени проводишь в одиночестве.
– Разве это плохо?
– Нет конечно же. Но это очень странно. Когда твои сверстники смеются и играют, ты стоишь в стороне.