Мы сидели в безопасном укрытии, но громкий треск пролетающих сверху пуль заставлял нас напряженно и тревожно смотреть за выдвигающимися бойцами.
Первым тяжело бежал пулеметчик, загруженный патронами и ПКМом. Не добежав пяти-шести метров до убежища, он вдруг выронил пулемет, схватился обеими руками за голову и, упав, заорал дурным голосом. По моему сигналу двое бойцов оставили рядом со мной оружие, подбежали к орущему солдату, подхватили его и дотащили до сенохранилища.
Следом выскочил и я, подобрал выроненный пулемет и вернулся обратно в укрытие.
– Куда ранен? – закричал я на орущего и державшегося за голову пулеметчика.
– В ноги, – громко простонал он.
Его ответ меня обрадовал: все-таки это разные вещи – ранение в ноги или в голову.
– А чо за голову схватился? – спросил я его уже потише.
– Не знаю, – ответил солдат недоуменно и убрал руки с головы. На нем уже разорвали штанины и наспех перевязывали небольшие сквозные раны с обеих сторон колен.
Тем временем подоспели и остальные бойцы. Я приказал гранатометчику следовать за мной и перебежал к левой внешней насыпи. Там я забрал у солдата гранатомет РПГ-7, зарядил его выстрелом, забросил оружие на плечо и левой рукой снял с наконечника гранаты предохранительный колпачок. Высунулся из-за бетонной стенки, прицелился под башню стоящего в сотне метров БТРа и плавно нажал спуск. Резко и сильно громыхнуло; граната ПГ-7ВМ с легким шипением маршевого двигателя огненной стрелой понеслась к месту своего назначения. Я не видел, попал в бронетранспортер или нет, так как сразу после выстрела спрятался за стенку.
Гранатометчик уже подавал снизу вторую снаряженную гранату. В это время подгруппы начали выдвигаться к развалинам, стоящим от сенохранилища в полусотне метров.
Я дослал выстрел в ствол гранатомета и осторожно высунул голову, присматривая себе цель.
– В БТР не стреляй, – услыхал я сзади голос комбата.
Я обернулся и увидел его с радиостанцией Р-853 на боку. Рядом с ним сидел с «плеером» Костя Козлов.
– БТР уже подбит. Вертолетчики передали по радио, – сказал опять комбат Перебежкин.
Я кивнул и вновь высунулся из-за бетонной стенки. Бронетранспортер не горел, хоть и был подбит, но и не подавал никаких видимых признаков жизни: башня застыла в одном положении, и ствол КПВТ неподвижно уставился в одну точку.
– «Крыса» докладывает: «белый дом» – наш. Сейчас будет выдвигаться поближе к каналу. Просит прикрыть его огнем, – скороговоркой выпалил Костя Козлов, слушавший в наушники радиоэфир.
– Передай Гарину, чтобы эвакуировал раненого из первой группы, – приказал Козлову Перебежкин.
Все эти переговоры между ними я слыхал краем уха, так как прицеливался поразить по навесной траектории один из крайних домов, откуда боевики вели огонь по нашим группам. Выпустив в цель еще две гранаты, я отдал гранатомет хозяину и вернулся с ним к раненому пулеметчику. Тот лежал на земле с уже перевязанными коленями и при нашем появлении обеспокоенно уставился на нас.
– Сейчас Гарин тебя эвакуирует на наши позиции. Пулемет и ленты заберет гранатометчик, а ты возьмешь его гранатомет и портплед для гранат. Понял? – спросил я у раненого.
Тот кивнул головой; ранение у него было достаточно сложное, но повесить на себя оружие он был в состоянии.
– А я из пулемета плохо стреляю, – растерялся гранатометчик.
– Стрелять буду я, ты будешь носить его вместе с лентами. Надевай РД на себя, – приказал ему я.
Солдат быстро закинул за спину рюкзак десантника, полностью набитый лентами с патронами для ПКМ.
– За мной! – скомандовал я ему и первым побежал догонять ушедшие вперед подгруппы. Догнали мы их почти сразу – солдаты залегли в ямах на полпути к развалинам. Чуть впереди и справа на пригорке лейтенант Винокуров готовил к стрельбе РПО.
– Бычков! – окликнул я сержанта.
– Все РПО и РПГ сложить около лейтенанта.
Пока мы будем стрелять из них, всем выдвинуться к развалинам и занять там позиции. Вперед!
Я залег за пригорком правее лейтенанта. Тот уже подготовил ручной пехотный огнемет к стрельбе.
– Стрелял из него? – спросил я Винокурова.
– Да. Пару раз в училище.
– Хорошо, – сказал я. – А я еще ни разу.
Хоть я и прослужил более восьми лет в спецназе и окончили мы одно училище, но стрелять из этой бандуры приходилось впервые. Подготовив огнеметы, мы стали высматривать цели.
Село уже давно было затянуто густым черным дымом. Горели дома, извергая клубы бело-серого дыма. Весело пылали и чадили густым черным дымом автобусы, стоявшие колонной между домами. БТР, паскуда, не горел и даже не дымил, вызывая некоторую опаску.
– Давай по крайним домам.
Мы лежали в нескольких метрах друг от друга, между нами валялись целые одноразовые огнеметы и гранатометы, но эта куча зеленых тубусов быстро закончилась. Мы выпустили все заряды по крайним домам, стараясь стрелять как можно точнее и быстрее.
Для нас эта артподготовка закончилась благополучно, если не считать сильного шума в ушах да разорванной и задранной штанины на правой ноге лейтенанта. При выстреле из гранатомета или огнемета сзади стреляющего возникает область высокого давления, образуемая газами сгоревшего вышибного порохового заряда.
Поэтому, согласно инструкции, сзади сопла гранатомета, в секторе под углом в сорок пять градусов и на удалении тридцати метров не должно быть ни людей, чтобы их не поразило ударной волной, ни каких-либо препятствий, которые могут отразить волну и направить ее обратно к стрелку. Опять же из-за этой области высокого давления гранатометчик должен был правильно занимать положение для выстрела из РПГ. Были случаи, когда у стрелка, занявшего неправильно позицию для стрельбы, при выстреле срывало валенок или сапог.
«Надо было ногу закинуть левее», – подумал я, а вслух сказал:
– Ну что, вперед.
Как и следовало ожидать, бойцы, впервые участвовавшие в такой переделке, позабыли про свои подгруппы и сидели за невысокой стенкой маленьким табором.
Высовывались из-за стенки и, почти не глядя и не целясь, выстреливали по полмагазина патронов в дома. Пришлось устроить для молодежи пятиминутное занятие по огневой подготовке: я взял у солдата АКС-74, осторожно выставил ствол поверх стенки, прицелился и дал несколько коротких очередей по крыше дома. Затем еще быстрее спрятался и, повернувшись к бойцам, прокричал:
– Быстро высунулись, прицелились, дали пару коротких очередей и спрятались!
Понятно? Только стрелять не всем сразу, а вразнобой, чтобы вас не засекли.
Каково же было мое удивление, когда среди солдат моей группы я увидал малорослого майора в милицейской разгрузке с АКС-74у, к которому был присоединен магазин на сорок пять патронов. Но не вид укороченного автоматика с длинным магазином поразил меня, а его владелец. Это был замполит нашей бригады, и увидеть его среди штурмующих Первомайское бойцов для меня было равнозначно тому, как если бы сам Радуев перешел на нашу сторону добровольно. Этот майор прилетел вчера в расположение наших групп, пробыл у нас полдня и потом куда-то пропал.
Тогда я еще принял его за обычного замполита части, приехавшего побывать на передке в период затишья на пару дней, чтобы затем с чистой совестью получить орден или звездочку на погон. Таких случаев я знал предостаточно. И вот теперь, наблюдая за тем, как этот «работник пера и языка», спокойно прицеливаясь, выпускает очередь за очередью по засевшим в домах боевикам, я не мог поверить своим глазам.