Чтокасаетсяконнетабля, то он нацелил свое копье,
словноугрожаякоролю,но,приблизившиськнему, поднял оружье острием
вверх,даваятемсамымпонять, что считает за честь состязаться со своим
государем,однако же слишком высоко его чтит, чтобы нанести ему удар даже в
игре.
- Послушайте,Клиссон,-смеясь,сказалкороль,-еслишпагой
коннетаблявывладеетене более искусно, чем рыцарским копьем, я отниму у
васэтушпагуиоставлювамодниножны.Впредьсоветуюявляться на
состязаниясхлыстомвместооружия:он сослужит вам ту же службу, что и
копье, если вы намерены всегда использовать его подобным же образом.
- Государь,-отвечалКлиссон,-и с хлыстом в руках я пошел бы на
враговвашеговеличестваи, надеюсь, с помощью божьей одержал бы над ними
победу.Иболюбовьипочтение,которыеяквам питаю, придали бы мне
мужествазащищатьвасточнотак же, как они не позволили мне нанести вам
удар.Ачтокасаетсятого, как я намерен действовать своим копьем против
всякогодругого,кромевас,то,есливам угодно самому судить об этом,
глядите, ваше величество, и глядите сейчас же.
Действительно,вэту минуту Гийом де Намюр, выбив из седла Жоффруа де
Шорни,скакалпористалищуи взглядом искал, с кем бы еще ему помериться
силами;однаковсебыли заняты, и хоть он имел право прийти на помощь тем
изсвоегоотряда,ктовней нуждался, Гийом де Намюр не допустил такого
неравенства. Но тут он услышал голос коннетабля.
- Предлагаюсразиться со мною, если вам это угодно, мессир де Намюр! -
кричал Оливье де Клиссон.
Знакомдавпонять,что принимает вызов, Гийом де Намюр утвердился на
стременах,приготовилкопьекбою,подобралповодьяиустремилсяна
Клиссона,которыйпустил лошадь галопом, чтобы противнику пришлось скакать
не более половины расстояния. И они встретились.
МессирГийомнаправилостриесвоегокопьяпрямов шлем Клиссона,
причемнастолькоточно,чтопопалвцельишлемсвалилсясголовы
коннетабля.В ту же минуту мессир де Клиссон копьем нанес удар в щит своего
противника.ГийомдеНамюрбылотличным всадником и остался в седле, но
силаудараоказаласьстоль велика, что у лошади его лопнула подпруга и он
вместесседломоткатилсяшаговнадесять.Совсехсторон раздались
рукоплескания,дамымахалиплатками.УдармессираОливьеи впрямь был
отличным.
Клиссондаженеуспелпотребоватьдругойкаски:онвидел,что
небольшойегоотряд,не сумевший вернуть себе преимущество, сильно теснят
противники,исобнаженной головою бросился в середину схватки. Он сломал
своеуже видавшее виды копье о каску мессира Жана де Арпедана, одним ударом
сбилснегошлеми, обнажив шпагу, стал так сильно атаковать, что Жан де
Арпеданиопомнитьсянеуспел,какужекоснулся барьера.
Он сломал
своеуже видавшее виды копье о каску мессира Жана де Арпедана, одним ударом
сбилснегошлеми, обнажив шпагу, стал так сильно атаковать, что Жан де
Арпеданиопомнитьсянеуспел,какужекоснулся барьера. Тогда только
коннетабльокинулвзглядомполе сражения. Всего два всадника еще вели бой
другсдругом:этобылимессирдеКраони сеньор де Бомануар. Что до
короля,тоон был теперь лишь зрителем и после схватки с Клиссоном участия
вбитвенепринимал.Коннетабль последовал этому примеру и ожидал исхода
сражениямеждупоследнимсвоимрыцаремисвоимпоследним противником.
Складывалосьвпечатление,чтоперевес на стороне сеньора де Бомануара, но
внезапношпагаегосломаласьнащите Пьера де Краона. Так как сражаться
разрешалосьлишькопьемишпагой,а сеньор де Бомануар этого оружия уже
лишился,он, к своему великому отчаянию, принужден был сделать знак рукою и
признатьсебяпобежденным.ПьердеКраон, полагая, что на поле битвы он
осталсяодин,обернулсяназадивдесяти шагах от себя внезапно увидел
Клиссона,давнегосвоеговрага,который,смеясь,смотрелна него: кто
станет победителем этого дня, должен был решить поединок между ними.
ЛицоПьерадеКраона,скрытоешлемом,побагровело.Хоть он и был
опытнымрыцарем,искушеннымвовсех тонкостях боевого ремесла, он хорошо
знал,скакимупорнымпротивником ему предстояло сразиться. Однако он ни
минутыне колебался. Опустив поводья на шею лошади, он почти опрокинулся ей
наспину,взял шпагу в обе руки и ринулся на коннетабля. Подскакав к нему,
ондваждыописалсвоеюсверкающейшпагойкругв воздухе и с грохотом,
подобнымгрохотумолота,бьющего о наковальню, обрушил ее на щит, которым
Клиссонприкрывалсвоюобнаженнуюголову.Разумеется, если бы шпага его
быланаточена,щитКлиссона,хотьони был сделан из прочнейшей стали,
оказалсябыслабойзащитойотподобногоудара. Но противники сражались
тупыморужием, и коннетабль лишь покачнулся, и то не более, чем если бы его
хлестнула ивовым прутом детская ручонка.
Старыйвоин повернулся к Пьеру де Краону, который ускакал уже довольно
далековперед,ноуспелприготовитьсяиожидал противника. На этот раз
атаковалконнетабль, а Краон защищался. Атака была несложной: шпагой мессир
Оливьеотстранилшпагупротивниказатемвзялсвое оружие в обе руки и,
словнозабыво том, что это шпага, нанес ее рукоятью столь могучий удар по
шлемудеКраона, что шлем прогнулся, как от удара булавой. Мессир де Краон
упал в беспамятстве, не произнеся ни слова.
Тогдаконнетабль,подъехавккоролю, спрыгнул с лошади и, взяв свою
шпагузаострие,протянулеегосударю,какбы объявляя тем самым, что
признаетсвое поражение и уступает ему лавры победителя этого дня. Понимая,
чтопоступокконнетабля-простая учтивость, король тоже сошел с лошади,
обнялКлиссонаиподрукоплесканья кавалеров и дам подвел к балкону, где
егодолгопоздравлялиисамакоролева,игерцогТуренский,небез
удовольствиянаблюдавшийзанеудачей Пьера де Краона, и герцог Невэрский,
которыйхотяи не был расположен к коннетаблю, но сам хороший боец, не мог
не восхищаться боевым искусством другого.