..
Бувилль могпозволитьсебеэтотлюбезно-насмешливыйтон:кардинал
обошелся французской казне в четыре тысячи золотых ливров.
- А это потому, ваша светлость, - отозвался кардинал,-чтокоролева
Мария Венгерская и сын ее король Роберт всегда и повсемповодамдарили
меня своим доверием, что я почитаю великой длясебячестью;исоюзих
семьи с престолом Франции в лице нашей прекраснойвысокочтимойпринцессы
состоялся лишь потому, что господь бог внял моим молитвам.
Бувиллю уже была знакома эта странная скороговорка, этотнадтреснутый,
глуховатый, бесцветный голос, и всякий раз ему казалось,чтоговоритне
сам кардинал, а кто-то другой, и говорит с кем-тодругим,тольконесо
своим собеседником. Сейчас, например, его словабылиадресованыглавным
образом Клеменции, с которой кардинал не спускал глаз.
- И кроме того, мессирБувилль,положениетожевдостаточноймере
изменилось, - продолжал Дюэз, - и за вами уже не стоит тень егосветлости
Мариньи, который правилстранойслишкомдолгоиготовбылвсехнас
вышвырнуть прочь. Правда ли, что он оказался нечист на руку и вашмолодой
король, чья доброта известнавсемикаждому,несмогспастиегоот
праведной кары?
-Выжезнаете,чтомессирМариньибылмоимдругом,-храбро
отпарировал Бувилль. - Он начал свою карьеру у менявкачествепростого
конюшего. Думаю, что не так он, какегослужащиеоказалисьнечистына
руку. Тяжело мне было видеть, как губит себя мой товарищ,какупорствует
он в своей гордыне и всемжелаетуправлятьсамолично.Япредостерегал
его...
Но кардинал Дюэз еще не истощил запас своих коварных любезностей.
- Вот видите, мессир, - подхватил он, - оказалось,совершеннонезачем
было торопиться с расторжением брака вашего государя, о чем мы с вамикак
раз ибеседоваливтотвашприезд.НередкосамоПровидениеспешит
навстречу нашим желаниям,если,конечно,емупомогаетвтомтвердая
рука...
Говоря все это, он не спускал глазспринцессы.Бувилльзаторопился
переменить разговор и отвлечь прелата от скользкой темы.
- Ну, а как, ваше преосвященство, обстоят дела вконклаве?-спросил
он.
- Никаких перемен, мессир, - иными словами, новогоничего.Монсеньору
д'Ошу, нашему уважаемому кардиналу-камерлингу, не удалось нассобрать,а
быть может, просто не пожелалось, конечно, из самых благих побуждений, кои
известны лишь ему самому. Одни кардиналы сидят в Карпантрассе, другие -в
Оранже, мы сами - здесь, Гаэтани - во Вьенне...
Тут онразразилсяобвинительнойречью,правдазавуалированной,но
убивавшей наповал кардинала Франческо Гаэтани, племянникапапыБонифация
VIII и одного из самых опасных своих соперников.
- Любо поглядеть, как он сейчас с беспримерной отвагой защищаетпамять
своего покойного дядюшки; мы-то ведь не забыли, что, когда ваш друг Ногарэ
прибыл вместе со своей кавалерией в Ананьи с целью осадить папу Бонифация,
монсеньор Франческо покинул своего бесценного родича, которому былобязан
кардинальской шапкой, и скрылся, переодевшись слугой.
- Любо поглядеть, как он сейчас с беспримерной отвагой защищаетпамять
своего покойного дядюшки; мы-то ведь не забыли, что, когда ваш друг Ногарэ
прибыл вместе со своей кавалерией в Ананьи с целью осадить папу Бонифация,
монсеньор Франческо покинул своего бесценного родича, которому былобязан
кардинальской шапкой, и скрылся, переодевшись слугой.Человекэтот,как
видно, рожден для измен, как другие -длясвященногосана,-заключил
Дюэз.
Глаза его зажглись старческимпылом,яркозаблестелинасухоньком,
обглоданном годами личике. По словам кардинала, Гаэтанибылспособенна
любое злодейство, в этом человеке живет сам дьявол, демон...
- ...демон же, да было бы вам известно, с легкостью проникаетповсюду;
нет для него большей отрады, чем поселиться в одном из наших коллег.
А ведь в ту эпоху упоминание о демоне не было простой метафорой,тогда
не произносили походя это слово, за которым следовало обвинениевереси,
пытка и костер.
- Я отлично понимаю, - добавил Дюэз, - престол святого Петранеможет
бесконечно пустовать без ущерба для всего мира. Но я-то что могу поделать?
Я предлагал, хотя отнюдь не склонен взять на себяэтудостаточнотяжкую
обузу, я соглашалсявзвалитьнасебяэтобремя,поскольку,повсей
видимости, кардиналы сойдутся лишь на моей кандидатуре. Если господубогу
будет угодно возвысить менее достойного на высочайшую должность, что ж,я
подчинюсь воле божьей. Что я-то могу сделать, мессир де Бувилль?
ВследзатемкардиналпреподнеспринцессеКлеменциивеликолепный
экземпляр,смножествомпрекрасныхминиатюр,своего"Философического
эликсира" - прославленный среди алхимиков трактат, изкоторогопринцесса
Клеменция вряд ли сумела бы понять хоть строчку. ИбонашкардиналДюэз,
великий мастер интриг, обладал в то же время всеобъемлющими знаниямиив
области медицины, и в области алхимии, и во всех прочих науках. Втечение
двух последующих веков его труды неоднократно переписывались потомками.
Он удалился в сопровождении собственных прелатов, собственныхвикариев
и собственных пажей; уже и сейчас он жил, как подобает папе,иизовсех
своих сил мешал избранию на Святой престол любого другого претендента.
Наследующий день, когда свита принцессы Венгерской тронулась впутьк
Балансу, Клеменция обратилась к Бувиллю с вопросом:
- Что имел в виду кардинал, говоря о той помощи, которуюмыоказываем
Провидению, дабы сбылись наши заветные желания?
- Не знаю, мадам, не припоминаю, -ответилрастерявшийсяБувилль.-
Думаю, он имел в виду мессира Мариньи, впрочем, я не совсем понял.
- А по-моему, он говорил как раз орасторжениибракамоегобудущего
супруга и о том, кактруднобылодобитьсяэтогорасторжения.Кстати,
отчего скончалась королева Маргарита Бургундская?
- Конечно же,отпростуды,которуюонасхватилавтюрьме,иот
угрызений совести за свои прегрешения.
И Бувилль начал усиленно сморкаться,чтобыскрытьсмятение:слишком
хорошо известны ему были слухи, вызванныескоропостижнойсмертьюпервой
супруги короля, и поэтому он не желал поддерживать беседу.