Милосердные братья,служившиевечерню,удивленнопереглянулисьи
затянули новый псалом слегка охрипшимиотволненияголосами.Красавица
принцесса преклонила колена, как самая обыкновеннаяприхожанка,акогда
служба окончилась, она, сопровождаемая сотней восхищенных глаз,пошлапо
проходумеждукроватями,вдольвыставленного,словнонапоказ,
человеческого страдания.
- О бедняжки! - вздыхала она.
Клеменция тут же приказала раздать от ее имени милостыню всемнедужным
и пожертвовать двести ливров на это богоугодное заведение.
- Но, мадам, - шепнул ей Бувилль, шедший рядом, - так у наснехватит
денег.
- Что из того! Лучше потратитьденьгиздесь,чемнакупатьчеканные
кубки или шелковые ткани для нарядов. Мне стыдно при мысли, что мы печемся
о такой суете, стыдно даже быть здоровой при виде стольких страданий.
Она принесла Гуччо маленькуюнательнуюладанку,заключавшуювсебе
кусочек одеяния святого Иоанна "с явно видимой каплей кровиПредтечи",-
эту реликвию она приобрела занемалуюсуммууеврея,понаторевшегов
торговле подобного рода. Ладанка была подвешена к золотой цепочке, и Гуччо
тут же надел ее на шею.
- Ах, милый синьор Гуччо, - сказалапринцессаКлеменция,-какмне
грустно видеть васздесь.Выдваждыпроделалидлительноепутешествие
вместе с мессиром Бувиллем и стали для меня вестником счастья; вморевы
оказывали мне помощь, и вот вы не сможете присутствовать на моей свадьбе и
всех последующих празднествах!
В палате стояла нестерпимая жара, словно в раскаленной печи. Собиралась
гроза. Принцесса вынула из своей сумки дляМилостыниплаточекиотерла
блестевшееотпоталицораненоготакиместественным,такимнежным
движением, что у Гуччо слезы навернулись на глаза.
- Но как же это с вами произошло? - спросила Клеменция. - Яничегоне
видела и до сих пор не понимаю, что случилось.
- Я... Я полагал, мадам, что вы спуститесь на берег, а так каккорабль
все еще качало, вот я и решилпоскореесойтииподатьвамруку.Уже
темнело, видно было плохо и... вот... нога соскользнула.
Отныне Гуччо и сам уже верил всвоюполуправду-полуложь.Емуужасно
хотелось, чтобы всепроизошлоименнотак!Ведь,вконцеконцов,он
почему-то спрыгнул первым.
-МилыйсиньорГуччо,-взволнованноповторилаКлеменция.-
Выздоравливайте скорее, я буду так этому рада. И непременно дайтеосебе
знать; двери королевских покоев всегда будутоткрытыдлявас,какдля
моего верного друга.
Принцесса и Гуччо обменялись долгим, безгрешным, невинным взглядом, ибо
она была дочерью короля, а он сыном ломбардца. Если бы судьбе былоугодно
поставить их со дня рождения в иные условия, возможно, этотюношаиэта
девушка смогли бы полюбить друг друга.
Им не суждено было более свидеться, и, однако,ихсудьбампредстояло
так странно, так трагически переплестись между собой, как никогдаещене
переплетались человеческие судьбы.
Им не суждено было более свидеться, и, однако,ихсудьбампредстояло
так странно, так трагически переплестись между собой, как никогдаещене
переплетались человеческие судьбы.
4. ЗЛОВЕЩИЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ
Недолго продолжалась хорошая погода.Ураганы,грозы,градиливни,
обрушившиеся на запад Европы - их ярость уже довелосьиспытатьпринцессе
Клеменции во время своего морского путешествия, - вновь разразились в день
отбытия королевского поезда. После первой остановкивЭкс-ан-Провансеи
второй - в Оргонском замке путники под проливным дождем прибыли в Авиньон.
С кожаной расписной крыши носилок, в которых путешествовалапринцесса,в
три ручья стекала вода. Неужели новые прекрасные туалеты будутиспорчены,
неужели сундуки промокнут насквозь, потускнеют расшитые серебромседла-
словом, пропадет зря все это великолепие, неуспевдажеослепитьсвоим
блеском жителей Франции? И совсем уж некстати мессирдеБувилльсхватил
простуду. Простудиться в июле месяце - да это же курамнасмех!Бедняга
кашлял, чихал, из носу у него текло, даже смотреть было страшно. Сгодами
онстановилсяслабздоровьем,аможетбыть,простодолинаРоныи
окрестности Авиньона действовали на него столь пагубно.
Едва только путники успели расположиться в одномиздворцовпапского
города, как монсеньор Жак Дюэз, кардинал курии, пожаловал всопровождении
высшегодуховенстваприветствоватьКлеменциюВенгерскую.Старый
прелат-алхимик,втечениеполуторалетдомогавшийсяпапскойтиары,
сохранил вопреки своим семидесяти годам до странностиюношескиеповадки.
Он бодро перепрыгивал через лужи под порывамисыроговетра,безжалостно
задувавшего факелы, которые несли впереди его преосвященства.
Кардинал Дюэз считался официальным кандидатомАнжу-Сицилийскогодома.
То обстоятельство, что Клеменция должна была вступитьвбракскоролем
Франции, несомненно, благоприятствовало егозамысламиподкреплялоего
позиции. В лиценовойкоролевыонрассчитывалнайтисебеопорупри
парижском дворе и надеялся, что сеепомощьюемуудастсяполучитьот
французских кардиналов недостающие для избрания голоса.
Легкий на ногу, как молодой олень, он одним духом взлетел полестнице,
а вслед за ним тем же аллюром приходилосьнестисьпажам,поддерживавшим
шлейф кардинальской мантии. С собой Дюэз привел кардиналаОрсиниидвух
кардиналов Колонна, столь же ревностно преданных интересамНеаполя,-и
все эти священнослужители тоже с трудом поспешали за старцем.
Желая оказать всему этому пурпуру и багрянцудостойныйприем,мессир
Бувилль,хотьинеотнималплаткаотносаигнусавил,постарался
приосаниться, как и подобает королевскому послу.
- Стало быть, монсеньор, - обратился онккардиналу,каккстарому
знакомцу,-вас,явижу,кудалегчепоймать,когдасопровождаешь
племянницу Неаполитанского короля, чем когда приезжаешь к вамсприказом
от короля Франции: сейчас, славабогу,мнеужененужноноситьсяпо
полям.