В изгнанье удаляюсь я,
Беда и горе ждут меня...
Королева, не знающая любви, вздохнула.
- Сколь прекрасны слова эти, - произнесла она, -можноподумать,что
они писаны для меня. Увы! Прошли те времена, когда знатные сеньоры,вроде
этого герцога Гийома, умели так же хорошо сражаться,какслагатьстихи.
Когда, вы сказали, он жил? Два века томуназад!Асловновчератолько
написано.
И она вполголоса повторила:
Не помяну любви добром,
Я не нашел ее ни в ком...
Она задумалась.
-Прикажетепродолжать,вашевеличество?-осведомиласьчтица,
придерживая пальцем страницу с картинкой.
- Нет, милочка, не надо, - ответила королева. - Моя душа уже достаточно
наплакалась сегодня...
Она поднялась и совсем другим тоном произнесла:
- Мой кузен Робер Артуа известил меня о своем прибытии. Позаботьтесьо
том, чтобы, как только он приедет, его немедленно провели ко мне.
- Он едет из Франции? Как вы, должно быть, рады, ваше величество!
- Хотела бы радоваться, но только привезет ли он нам радостные вести?
Дверь распахнулась, и на пороге появилась вторая придворная дама - тоже
француженка,-оназапыхаласьипридерживаламешавшуюбежатьюбку
кончиками пальцев. В девичестве Жанна де Жуанвилль,онавышлазамужза
сэра Роджера Мортимера.
- Ваше величество,вашевеличество!-закричалаона.-Онначал
говорить.
- Неужели заговорил? - спросила королева. - И что же он сказал?
- Ударил по столу и сказал: "Хочу".
Гордая улыбка осветила прекрасное лицо Изабеллы.
- Приведите его ко мне, - приказала она.
Леди Мортимер все такжепоспешновыпорхнулаиззалы;вскореона
появилась в дверях, неся на руках пухлого, розового, толстенького младенца
в возрасте пятнадцати месяцев, и поставила его у ног королевы. На нем было
платьице гранатового цвета, всерасшитоезолотом,слишкомтяжелоедля
такого малыша.
- Значит, мессир мой сын, вы сказали"хочу"?-произнеслаИзабелла,
нагнувшись и потрепав мальчика по щечке.-Ярада,чтовыпроизнесли
первым именно это слово: истинно королевская речь.
Ребенок улыбнулся матери и потерся головенкой о ее руку.
- А почему он так сказал? - спросила королева.
- Потому что я не дала ему кусочек пирога, который мы ели,-ответила
леди Мортимер.
По лицу Изабеллы пробежала улыбка.
- Раз он начал говорить, - сказала она, - ятребую,чтобыснимне
сюсюкали, не лопотали бессмысленно, как обычно с дитятей. Не так-то важно,
чтобы он умел говорить "папа" и "мама". Я предпочитаю, чтобыонпоскорее
выучил слова "король" и "королева".
В ее голосе звучала прирожденная спокойная властность.
- Вы сами знаете, милочка, - продолжала Изабелла, - в силу каких причин
я выбрала именно вас воспитательницей моего сына. Вывнучатаяплемянница
славного Жуанвилля,которыйсовершалкрестовыепоходывместесмоим
прадедом королем Людовиком Святым.
Вывнучатаяплемянница
славного Жуанвилля,которыйсовершалкрестовыепоходывместесмоим
прадедом королем Людовиком Святым. Вы лучше прочих сможетевнушитьэтому
дитяти, что он принадлежит Франции столько же, сколько и Англии.
Леди Мортимер склонилась в глубоком реверансе. В этомгновениепервая
французская придворная дама объявила о прибытии его светлости графа Робера
Артуа. Королева выпрямилась в кресле, скрестила на груди своибелоснежные
руки, желая придать себе особо царственный вид, но даже эта поза идолане
могла скрыть ее сияющей молодости.
Паркетный пол залы затрясся,заходилподтяжестьюдвухсотшагающих
фунтов.
Вошедший имел шесть футов росту, ляжки у него были обхватомнеменьше
дубового ствола, руки - как палицы. На голенищах сапогкраснойиспанской
кожи виднелась засохшая грязь; плащ, накинутый на плечи,былтакширок,
что мог бы вполне заменить одеяло.Дажесоднимкинжаломупоясаон
казался в полном воинском облачении. В его присутствии всеивсявокруг
сразу становилосьслабым,непрочным,хрупким.Подбородокунегобыл
круглый, нос короткий, тяжелая челюсть, могучая грудная клетка. Ивоздуха
ему требовалось больше, чемпрочимлюдям.Этомугигантушелдвадцать
восьмой год, но его неестественная массивность прибавляла ему лет, так что
на вид ему казалось все тридцать пять.
Стащив перчатки, он подошел ккоролеве,слегкостью,неожиданнойв
таком колоссе, преклонил перед ней одноколеноитутжеподнялся,не
дожидаясь разрешения встать.
- Ну как, мессир мой кузен, - спросила Изабелла, - благополучноливы
совершили плавание?
- Отвратительно, мадам,чудовищно,-ответилРоберАртуа.-Буря
поднялась такая, что я чуть было не отдал Богу душу вместе с потрохами.Я
уж думал, что настал мойпоследнийчас,ирешилисповедоватьсяперед
Господом Богом в своих грехах. По счастью, их оказалось так много,чтоя
не успел перебрать и половины, как показалась земля. Остальные яприберег
для обратного пути.
От громовых раскатов его смеха в окнах задрожали стекла.
- Да, черт возьми, - продолжал он, - видно, я создандлятого,чтобы
колесить по земле, а не для того, чтобы барахтаться в соленойводичке.И
если бы не любовь к вам, кузина, если быненеобходимостьсообщитьвам
важнейшие известия...
- Разрешите, кузен, я покончу раньше с моимиделами,-прервалаего
Изабелла. И, повернувшись к гостю, она кивнуланамальчика.-Мойсын
начал сегодня говорить.
Потом обратилась к леди Мортимер:
- Мне угодно, чтобы он заучил имена своей родни и чтобыонкакможно
раньше узнал, что дед его, Филипп Красивый, - король Франции. Читайтеему
с сегодняшнего дня вслух"Отченаш"и"Богородицу",атакжемолитву
Людовику Святому. Слова эти должны запасть ему всердцераньше,чемон
поймет их разумом.
Изабелла была рада случаю показать французскомуродственнику,потомку
одного из братьев ЛюдовикаСвятого,своизаботыовоспитаниисынаи
направление этих забот.