– Ну что же, я порадуюсь за Мартина и пожалею мужа. Независимо от того, кто убил миссис Кирк, я… мне будет жалко этого человека. Она получила по
заслугам… нет, я не стану этого говорить. Таково мое глубокое убеждение, но произносить вслух подобные вещи не принято.
– Фи. Если бы люди почаще высказывали откровенно свои убеждения, жизнь намного бы улучшилась, ибо условности постоянно вступают в конфликт с
разумом… Скажите, а вы знали о существовании интимной близости между вашим супругом и миссис Кирк?
– Да.
– Им было об этом известно?
– Да.
– Вы относились к этому безразлично?
– Нет.
Это было сказано едва слышным шепотом, поэтому она повторила еще раз: «Нет!». Губы у нее задрожали, она сжала челюсти, чтобы унять предательскую
дрожь.
– Конечно, вы предполагаете, что убить ее могла и я, у меня имелись на то веские причины. Если бы я это сделала, то только из за Мартина, а не
из за мужа. Она терзала его, превратила его жизнь в постоянную пытку. Моему же мужу ей не удалось бы испортить жизнь, потому что он сам – как бы
это выразиться? – пустышка.
Она помолчала, вздохнула и вновь заговорила:
– Мне и в мысли не приходило, что когда либо я буду вести подобные разговоры с кем угодно, но мне пришлось кое что объяснить в полиции. Теперь я
готова вывернуться наизнанку, лишь бы это пошло на пользу Мартину. Конечно, я не могла быть совершенно равнодушной в отношении Поля и Бонни, но
когда первое чувство незаслуженной обиды прошло, я подумала, что не так уж это и важно. Все, кроме Мартина, стало мне безразличным. Не считайте
меня безнравственной дурочкой, когда я согласилась выйти замуж за Поля. Решила, что могу согласиться на его предложение, потому что никогда ни в
кого не влюблялась и была уверена, что это чувство мне недоступно. Когда вчера в полиции мне начали задавать вопросы, я решила, что не стану
скрывать, как отношусь к Мартину. Да вряд ли бы мне это удалось, хотя прежде никто ни о чем не догадывался.
Вулф взглянул на часы. Без двадцати час, еще тридцать пять минут до ленча.
– Вы сказали, что ей не удалось бы испортить жизнь вашему мужу, потому что он пустышка. Вы полностью отвергаете возможность того, что он ее
убил?
Она задержала дыхание.
– Нет… Это слишком сильно сказано… Если он был там с нею и она что то сказала или сделала… Не знаю.
– Иными словами, непреднамеренное убийство?
– Возможно… Не знаю.
– Не знаете ли вы, не было ли у вашего мужа личных конвертов и почтовой бумаги Джеймса Невилла Бэнса? Кремового цвета с золотыми обрезами и
тиснением?
Она широко раскрыла глаза:
– Что? Джимми Бэнс?
– Да. Это важно в силу одного обстоятельства, о котором вы не знаете, а мистер Кирк знает. Вопрос очень простой. Видели ли вы когда нибудь в
вашей квартире чистый листок и конверт, которые сделаны на заказ для мистера Бэнса?
– Нет. Чистых не видела. А надписанный им, – да.
– Вы бывали у него в квартире?
– Конечно.
– Знаете ли вы, где хранятся его почтовые принадлежности?
– Да, в письменном столе в студии. В ящике. Вы говорите, это важно?
– Да. Спросите у мистера Кирка, он вам сможет объяснить. Как хорошо вы знаете мистера Бэнса?
– Ну… он владелец дома, в котором мы живем. У нас имеются общие знакомые, иной раз мы у них встречаемся. У него в студии имеется подробный
перечень всех приемов за каждый месяц. В этом отношении он страшный педант.
– Это он убил миссис Кирк?
– Нет.
У нас имеются общие знакомые, иной раз мы у них встречаемся. У него в студии имеется подробный
перечень всех приемов за каждый месяц. В этом отношении он страшный педант.
– Это он убил миссис Кирк?
– Нет. Разумеется, я задавала себе этот вопрос. Я спрашивала себя решительно обо всем. Но Джимми Бэнс, если вы его знаете, почему бы он это
сделал? Почему вы интересуетесь его почтовой бумагой?
– Спросите у мистера Кирка. Я стараюсь выяснить некоторые бессистемно выбранные моменты. Миссис Кирк пила водку?
– Нет. Если и пила, то я этого никогда не видела. Она вообще не была большой любительницей спиртного, а уж если пила, то непременно джин с
тоником летом, а зимой «Вакардис».
– Ее муж пьет водку?
– Нет, никогда. Он любит скотч.
– Ваш муж пьет водку?
– Да. Теперь почти всегда.
– А мистер Бэнс?
– Да. Именно он приучил моего мужа к водке. Полиция у меня все это спрашивала.
– Естественно. Вы сами пьете водку?
– Нет. Только шерри.
Она покачала головой:
– Не понимаю – может быть, вы мне объясните? Все те вопросы, которые мне задавала полиция… похоже, что они были уверены, что виноват один из
нас, Мартин, или Поль, или Джимми Бэнс, или я. А теперь и вы тоже. Но ведь это мог сделать какой то другой мужчина, которого Бонни… или вообще
грабитель или какой то негодяй, не правда ли?
– Не невозможно, – согласился Вулф, – но более чем сомнительно. Благодаря обстоятельствам, которые породили вопросы о персональной почтовой
бумаге мистера Бэнса и конвертах. А теперь вот еще какой вопрос: какая вы домашняя хозяйка? Интересуетесь ли вы состоянием носильных вещей
вашего мужа?
Она улыбнулась от неожиданности:
– Вы задаете невероятно странные вопросы. Да, конечно. Даже хотя мы с ним не… Да, я пришиваю пуговицы и все такое.
– В таком случае вы должны знать, что у него есть или было. Не видели ли вы когда нибудь среди его вещей шелковый галстук кремового цвета с
диагональными полосочками, очень узенький?
Она нахмурилась:
– Это снова Джимми Бэнс, его излюбленные цвета. У него я видела подобный галстук, возможно даже не один.
– Их у него было девять. И вновь простой вопрос. Не видели ли вы один из них у вашего мужа? Не обязательно у него в руках или надетым на него, а
так, в одном из его ящиков?
– Нет, мистер Вулф. Это обстоятельство, каково оно? Вы говорите, Мартину оно известно, но я отвечаю на ваши вопросы и…
Зазвонил телефон. Я повернулся и снял трубку, произнес обычную формулу и услышал голос нашего клиента:
– Это Мартин Кирк. Передайте мистеру Ниро Вулфу, что галстука здесь нет. Он исчез.
– Разумеется, вы всюду смотрели?
– Да, конечно. Я абсолютно уверен.
– Не вешайте трубку.
Я повернулся:
– Кирк. Предмета нету.
Вулф кивнул:
– Как я и ожидал.
– Какие нибудь указания?
Он надул губы. Рита моментально вскочила на ноги и спросила:
– Можно мне с ним поговорить?
И прошла к телефону, протянув вперед руку. Вулф кивнул. Я указал на аппарат на его столе, сказав, что она может воспользоваться им. Она
повернулась и взяла там трубку. Я свою не повесил.
– Мартин?
– Да. Рита?
– Да. Где вы?
– В своем номере в гостинице. А вы все еще там.
– Да, что вы намереваетесь делать? Пойдете на работу?
– Великий боже, нет! Хочу повидаться с Джимми Бэнсом. Затем еще раз с мистером Ниро Вулфом. Кто то…
Я вмешался.
– Не вешайте трубку.