— Вы имеете в виду, что примете его предложение?
— Придется, если не подвернется что-нибудь получше.
— Почему? — продолжала удивляться Элси Бранд. — Почему вы связываетесь с людьми такого сорта, особенно если они вам не по душе?
— Потому что там пахнет деньгами, — отрезала Берта и направилась в свой кабинет, чтобы заняться утренними газетами.
Она была погружена в спортивные новости, когда на ее столе зазвонил телефон. Берта сняла трубку и услышала голос Элси:
— Вы можете уделить несколько минут Кристоферу Милберсу? Он говорит, что знаком с вами.
— Милберс… Милберс? — Берта повторила имя несколько раз и наконец вспомнила. — Да, я знаю его. Что он хочет?
— Он не сказал.
— Пригласи его.
Кристофер Милберс вел себя еще более манерно, чем в комнате Жозефины Деля.
— Надеюсь, что я не оторвал вас от чего-нибудь важного? — сказал он извиняющимся тоном.
— Что вы хотите? — спросила Берта.
— Мисс Делл сказала мне, что вы — детектив. Я был страшно удивлен.
— Да, мы занимаемся частными расследованиями.
— «Детектив» звучит более романтично, чем «следователь», не правда ли?
Берта холодно посмотрела на него:
— Никакой романтики в этом деле нет. Это работа, и у меня ее сверх головы. Что вы хотите?
— Я хотел бы нанять вас. Я не знаю ваших расценок.
— Это зависит от характера услуг и количества денег, которые собирается выручить клиент. — Теперь в ее глазах появился интерес.
— Вы не возражаете, — спросил Милберс, — если я расскажу вам все по порядку?
— Я слушаю.
— Видите ли, мой кузен Харлоу был человеком довольно эксцентричным.
— Догадываюсь.
— Это был индивидуалист по натуре. Он хотел жить по собственным законам: никому не подчиняться и никого не подчинять. Его отношения с родственниками были, скажем, окрашены такими тонами.
— Он был женат? — спросила Берта.
— Его жена умерла десять лет назад.
— Есть дети?
— Нет.
— Вы — единственный родственник?
— Да.
— Расходы на похороны? Кто возьмет их на себя?
— Похороны завтра. Он будет похоронен здесь. Я получил телеграмму о его смерти только в понедельник вечером. Меня не было в городе, и поэтому возникли определенные сложности, чтобы доставить ее мне. Я полагаю, вы можете оценить деликатность решения, которое я принял по поводу похорон?
— Я ничего не понимаю в похоронах, — сказала Берта. — Зачем вы пришли ко мне?
— Да-да, я уже подхожу к этому. Я говорил вам, что мой кузен был эксцентричным человеком.
— Да.
— Среди прочих вещей он, например, никогда не мог решиться хранить деньги в установленных для этого местах.
— Черт побери! — воскликнула Берта с экспрессией. — Это не эксцентричность. В этом есть определенный смысл.
Кристофер Милберс сложил ладони вместе, выгнув пальцы в суставах.
— Эксцентричность или разумность — назовите это как вам угодно, миссис Кул, но мой кузен носил крупные суммы денег у себя в кармане, например. Я знаю это точно. У меня есть письмо от него, где он пишет об этом. Ему казалось, что в любое время может возникнуть потребность в крупных суммах. Более того, в четверг он снял еще пять тысяч долларов со счета. Он собирался в пятницу посетить аукцион редких книг.
— Ну?
— Когда я пришел, чтобы опознать его, мне выдали вещи, бывшие на нем в момент смерти, а также всякие мелочи — часы, визитки и бумажник.
— Что же вы нашли в бумажнике? — спросила Берта с живым блеском в глазах.
— В бумажнике, — начал Кристофер Милберс, — была одна стодолларовая купюра и две бумажки достоинством в один и три доллара — ничего больше.
— О! — воскликнула Берта Кул с изумлением.
— Можете представить себе мое состояние.
— Вы сказали об этом кому-нибудь?
— Прежде чем делать подобного рода заявления, человек должен иметь определенные доказательства.
— Вы хотите, чтобы я раздобыла их?
— Не совсем так. Теперь они у меня есть.
— Что же именно?
— Мисс Делл.
— То есть?
— Она знает, что деньги были при нем.
— Откуда?
— Мисс Делл работала у него секретарем более года, она помнит тот случай, когда он продиктовал ей письмо, в котором говорилось о том, что он собирается снять пять тысяч, чтобы иметь их под рукой. Она припомнила это, когда я ей все рассказал.
— Где находится это письмо? — спросила Берта.
— Я храню его в Вермонте — надеюсь, что оно там. Я крайне редко уничтожаю важную корреспонденцию.
— Письма вашего кузена вы считали важными?
— Откровенно говоря, миссис Кул, да.
— А почему?
— Он был единственным моим родственником, оставшимся в живых. Я был очень привязан к нему. Вы знаете, как это обычно бывает, когда семейный круг сужается до размера двух человек. — Милберс указал на нее пальцем.
— Тем более если один из них имеет состояние, — откликнулась холодно Берта Кул.
Милберс ничего не ответил.
— Когда вы видели его в последний раз? — спросила Берта.
— Около пяти лет назад.
— Не слишком близкую связь поддерживали вы с ним, судя по данным фактам.
— Это его вина. Он любил писать письма, но что касается личного общения — что ж, я полагал, так будет лучше в интересах сохранения наших семейных отношений.
— Звучит в целом замечательно, но если разобраться поглубже — должна уточнить, что вы не были близки.
— При личных встречах, — согласился Милберс, аккуратно подбирая слова, — ощущалась разность взглядов. Эти различия основывались на расхождении по политическим и экономическим вопросам. Ведя переписку, можно избегать опасных тем, если человек обладает чувством такта. Это не так просто сделать в личных беседах.
— Вы могли бы сберечь уйму времени, если бы называли вещи своими именами.
Глаза Милберса загорелись энтузиазмом.
— Ах, миссис Кул, сейчас вы так же ошибаетесь, как привыкли ошибаться многие из нас. Правда совсем не истина. Под правдой мы понимаем широкий класс понятий и используем их для своих целей. Существуют различные типы правды и истины. Проще говоря, истину полагают правдой, а правду — истиной. Однако…
— Ладно, опустим это, — предложила Берта. — Я, кажется, начинаю понимать вашего кузена. Где он жил? Гостиница, клуб или…
— Нет, миссис Кул, ни в одном из этих мест. К сожалению, у него был собственный дом.
— Кто же вел хозяйство?
— Управляющая.
Глаза Берты требовательно сверкнули, ожидая от посетителя дополнительной информации.
— Миссис Нетти Краннинг. Ей, по-моему, за сорок. У нее есть дочь Ева и зять Пауль Ханберри.
— Пауль и Ева живут вместе с ней? — спросила Берта.
— Да, миссис Кул. Пауль, кроме того, работал шофером у моего кузена, когда ему — довольно редко, впрочем, — требовалось куда-нибудь ехать на машине. Миссис Краннинг, Пауль и Ева Ханберри живут в одном доме. Ева, мне кажется, помогает своей матери по хозяйству. У них у всех большие оклады, и, по-моему, подобное хозяйство нерационально и дорогостояще.
— Сколько лет Еве?
— Около двадцати пяти, я полагаю.
— А ее мужу?
— Он старше ее на десять лет.
— Что они говорят по поводу денег, которые должны были бы находиться в бумажнике?
— В том-то и дело, — сказал Милберс, — что я не говорил с ними об этом.
— Почему же?
— Я бы не хотел обидеть их, но думаю, что этот вопрос следует обсудить.
— Вы что, хотите, чтобы я обсуждала его? — с неожиданным вдохновением спросила Берта.
— Так точно, миссис Кул.
— Что ж, это моя стихия.
— В этом отношении я — плохой помощник, — констатировал Милберс.
Берта взглянула на него изучающе и согласилась:
— Да, представляю себе, если еще управляющая относится к определенному типу людей.