Откинувшись на спинку стула, Фрэнклин произнёс:
— Мужчина сам выбирает себе жену. Он несёт за неё ответственность до её или до своей смерти.
— Или иногда.., до долгожданной смерти, да? — с усмешкой заметил Нортон.
Мы все рассмеялись, а Бойд Каррингтон сказал:
— Не стоит так говорить, старина. Вы никогда не были женаты.
— Да, — покачал головой Нортон, — ну а сейчас уже поздно.
— Так ли это? — прищурившись, спросил Бойд Каррингтон. — Вы уверены?
В этот момент к нам подошли Элизабет Коул и миссис Фрэнклин.
Не знаю, но у меня сложилось впечатление, что Бойд Каррингтон перевёл многозначительный взгляд с Элизабет Коул на Нортона, который, кажется, покраснел.
Я внимательно посмотрел на Элизабет. Она была ещё сравнительно молодой, приятной женщиной. Очаровательное, милое создание, которое может сделать жизнь любого мужчины счастливой. В последнее время она и Нортон часто проводили время вместе. В погоне за цветами и птицами они стали друзьями. Я вспомнил, что она отзывалась о Нортоне как об очень добром человеке.
Что ж, если так, я рад за неё. Её голодное, скучное детство не будет препятствием на пути к счастью. Трагедия, потрясшая её жизнь, не прошла даром. Глядя на неё, я вдруг подумал, что с тех пор, как приехал в Стайлз, никогда еще не видел её такой счастливой и весёлой.
Элизабет Коул и Нортон — что ж, может быть.
И вдруг меня охватило странное чувство беспокойства. Небезопасно думать о счастье здесь! Что-то роковое ощущалось в атмосфере Стайлза, и я это почувствовал — именно в эту минуту, почувствовал приближение опасности.
Через несколько секунд это состояние прошло. Никто не заметил моего смятения, за исключением Бойда Каррингтона.
— Что-нибудь не так, Гастингс? — шепотом спросил он меня.
— Нет. А что?
— Ну.., вы так странно посмотрели.., даже не знаю как объяснить.
— Просто у меня возникло какое-то предчувствие.
— Предчувствие зла?
— Пожалуй, можно сказать и так. Я почувствовал, что что-то должно произойти.
— Странно, но у меня такое предчувствие возникало уже не раз. Как вы думаете, почему это?
Он внимательно посмотрел на меня.
Я покачал головой, так как не представлял, чем это вызвано. Просто меня охватила волна депрессии и страха.
Из дома показалась Джудит. Она шла медленно, высоко подняв голову, сжав губы. Прекрасное её лицо было печально.
Я подумал, как она не похожа ни на меня, ни на Сайндерс. Она напоминала молоденькую — монашку. Нортон это тоже почувствовал. Он сказал ей:
— Вы похожи на вашу тезку[22] в тот самый момент, когда она отрубает голову Олоферну.
Джудит улыбнулась, слегка приподняв брови.
— Не помню, почему вдруг она решила это сделать.
— Ради высоких моральных принципов! Насмешливый тон, которым были произнесены эти слова, вызвал недовольство Джудит. Она вспыхнула, и не говоря ни слова, прошла мимо Нортона и села рядом с Фрэнклином.
— Миссис Фрэнклин, — произнесла Джудит, — чувствует себя намного лучше. Она хочет, чтобы сегодня вечером мы все поднялись к ней на чашку кофе.
4
«Мисс Фрэнклин — человек настроения», — подумал я, когда после обеда мы все поднялись к ней. Целый день она всех терзала, и вдруг её настроение резко изменилось. Сейчас она была сама любезность.
В пеньюаре бледно — голубого цвета она сидела в кресле. Рядом с ней стоял низкий вращающийся книжный шкафчик с кофейным набором. С помощью сиделки Кравен она совершила ритуал приготовления кофе. К миссис Фрэнклин поднялись почти все, за исключением Пуаро, который всегда отдыхал после обеда, Аллертона, ещё не вернувшегося из Ипсвича, полковника и миссис Латрелл, оставшихся внизу.
Мы чувствовали восхитительный аромат настоящего кофе. В Стайлзе под кофе подразумевался мутный безвкусный напиток. Вот почему мы как завороженные смотрели на священнодействие миссис Фрэнклин.
Сидя по другую сторону книжного шкафчика, служившего кофейным столиком, Фрэнклин передавал чашки по мере их наполнения. Бойд Каррингтон стоял у дивана, Элизабет Коул и Нортон — у окна. Сиделка Кравен пристроилась рядом с креслом миссис Фрэнклин. Я сидел в кресле, ломая голову над кроссвордом из «Тайме».
— «Почти возлюбленный или третий в игре?» — прочитал я. — Восемь букв.
— Вероятно какая-то анаграмма, — бросил Фрэнклин. После некоторого размышления я продолжал:
— «Типы, промышляющие в безлюдных местах».
— Грабители, — быстро произнёс Бойд Каррингтон.
— Цитата: «И Эхо, что бы ни спросили, отвечало ей…?» Теннисон. Шесть букв.
— «Отвечало ей: „Смерть“, — сказала Элизабет Коул, стоявшая у окна.
Кто-то позади меня затаил дыхание. Я обернулся. Это была Джудит. Она прошла мимо нас к окну и вышла на балкон.
— «Почти возлюбленный или третий в игре», — вновь прочитал я, после того как заполнил ещё несколько клеточек кроссворда. — Вторая буква «ю».
— Интересно, что же это может быть?
— Любовник, — сказал Бойд Каррингтон.
У миссис Фрэнклин дрогнула рука, и она невольно звякнула ложечкой о блюдце. Я перешёл к следующему вопросу.
— Персонаж, сказавший: «Ревности остерегайтесь, зеленоглазой ведьмы…», — прочитал я.
— Это из Шекспира, — подсказал Бойд Каррингтон.
— Может быть, это слова Отелло или Эмилии? — предположила миссис Фрэнклин.
— Слишком много букв, а в этом слове их должно быть всего три.
— Яго.
— Я уверена, это Отелло.
— Это вовсе не Отелло. Ромео обращается с этими словами к Джульетте.
Мы все стали высказывать свои мнения, и вдруг с балкона раздался голос Джудит:
— Посмотрите, звезда упала. А вот и другая!
— Где? — спросил Бойд Каррингтон. — Следует загадать желание.
Он вышел на балкон и присоединился к обществу Элизабет Коул, Нортона и Джудит. Затем к ним подошла сиделка Кравен. Поднялся и Фрэнклин. Они дружно вглядывались в тёмное небо и восторгались.
Я остался на месте, ещё больше погрузившись в кроссворд. Зачем мне смотреть на падающие звёзды? Мне нечего пожелать…
Вдруг в комнату вбежал Бойд Каррингтон.
— Барбара, вам тоже следует посмотреть.
— Нет, не могу, я слишком устала, — резко возразила миссис Фрэнклин.
— Чепуха, Барба. Вам следует загадать желание! — Он засмеялся. — Не надо противиться. Я вас отнесу.
Резко наклонившись вперёд, он подхватил её на руки.
— Билл, оставьте меня, — смеясь, запротестовала она, — не глупите.
— Малышкам следует загадывать желание! — воскликнул он и понес ее на балкон.
Я еще больше склонился над газетой, потому что вспомнил.., яркую тропическую ночь, кваканье лягушек и падающие звёзды. Я стоял у окна, потом взял на руки Сайндерс и понес ее к звездам…
Линии кроссворда стали расплываться у меня перед глазами.
От перил балкона отделился человек и вошёл в комнату. Это была Джудит.
Ей не следовало видеть моих слёз. Я быстро подошёл к книжному шкафчику и сделал вид, что ищу книгу. Я вспомнил, что видел в нём старое издание Шекспира. Да, оно было на месте. Я стал перелистывать «Отелло».
— Что ты делаешь, отец?
Я что-то пробормотал относительно кроссворда и продолжал листать книгу. Да, это были слова Яго:
Ревности остерегайтесь,
Зеленоглазой ведьмы, генерал,
Которая смеётся над добычей.
Проникновенным голосом Джудит прочитала следующие строчки:
Вот он идёт. Уже ему ни мак,
Ни сонная трава, ни мандрагора,
Ничто, ничто не восстановит сна,
Которым спал он нынешнею ночью.[23]
В комнату вернулись остальные. Они весело болтали. Миссис Фрэнклин вновь уселась в кресло. Фрэнклин вернулся на своё место и стал пить кофе. Нортон и Элизабет Коул выпили кофе, поднялись и, извинившись, заявили, что им нужно спуститься вниз, так как они обещали супругам Латрелл сыграть с ними в бридж.
Миссис Фрэнклин допила кофе и потребовала свои капли. Джудит принесла их из спальни.
Фрэнклин бесцельно бродил по комнате. Случайно он наткнулся на столик.
— Как ты неуклюж, Джон, — резко заметила его жена.
— Извини, Барба. Я просто задумался.
— Ты настоящий медведь, — как можно нежнее произнесла миссис Фрэнклин.
Он посмотрел на неё отсутствующим взглядом.
— Прекрасный вечер, — произнёс он. — Пожалуй, я пройдусь.
Он вышел.
— Знаете, он — гений, — сказала миссис Фрэнклин. — Это видно даже по его поведению. Я просто восхищаюсь им! Такая преданность работе!
— Да, да, он умница, — несколько небрежно произнёс Бойд Каррингтон.
Джудит резко выскочила из комнаты, едва не столкнувшись в дверях с сиделкой Кравен.
— А что если нам сыграть в пикет, Барба? — спросил Бойд Каррингтон.
— О, прекрасная мысль. Кравен, вы можете принести нам карты?
Сиделка Кравен пошла за картами, я же поблагодарил миссис Фрэнклин за кофе, пожелал ей спокойной ночи и вышел.
В коридоре я увидел Фрэнклина и Джудит. Они молча стояли бок о бок у окна.
Бросив взгляд через плечо и заметив моё приближение, Фрэнклин отодвинулся от Джудит, а затем в нерешительности произнёс:
— Джудит, может быть прогуляемся?
Моя дочь покачала головой.
— Не сегодня, — резко ответила она. — Я иду спать. Спокойной ночи.
Я спустился с Фрэнклином вниз. Он что-то напевал себе под нос и улыбался.
— Похоже, вы сегодня довольны собой, — сердито заметил я, чувствуя себя задетым.
— Да, — согласился он. — Я сегодня добился того, к чему стремился долгое время. Очень хорошие результаты.
Внизу я оставил его и в течение некоторого времени наблюдал за игроками в бридж. Игра протекала в дружеской атмосфере. Нортон подмигнул мне, когда миссис Латрелл не видела.
Аллертона всё ещё не было. Дом без него казался мне менее мрачным.
Я поднялся к Пуаро и застал там Джудит, которая встретила меня с молчаливой улыбкой.
— Она простила вас, mon ami, — сказал Пуаро. Какое оскорбительное замечание!
— Как! — воскликнул я. — Кто бы мог подумать. Джудит встала, обняла и поцеловала меня.
— Бедный папа. Дядя Эркюль не хотел затрагивать твоего чувства собственного достоинства. Это меня следует простить. Прости меня и пожелай мне спокойной ночи.
— Извини меня, Джудит, — произнёс я, сам не зная, почему. — Я очень виноват. Я не хотел…
— Всё хорошо, — прервала она меня. — Давай забудем. Всё сейчас хорошо. — Она одарила меня загадочной улыбкой, ещё раз произнесла:
— Всё сейчас хорошо, — и тихо выскользнула из комнаты.
Когда она ушла, Пуаро посмотрел на меня.
— Ну, а сегодня вечером, — спросил он, — что происходит?
Я развёл руками.
— Ничего не произошло и, похоже, не произойдёт. Как я ошибался! Той самой ночью миссис Фрэнклин серьёзно заболела. Вызвали двух врачей, но ничего не помогло. Под утро она скончалась.
Примерно через сутки мы узнали, что её смерть наступила в результате отравления фисостигмином.
Глава 14
1
Дознание проводилось через два дня. Вторично я оказался свидетелем происшествия в Стайлзе!
Коронером был мужчина примерно пятидесяти лет, малоразговорчивый, с проницательным, умным лицом.
Вначале слушалось медицинское заключение. Было установлено, что смерть наступила в результате отравления фисостигмином. В организме умершей были обнаружены также другие алкалоиды калабарского боба. Отравление произошло накануне смерти, между семью часами вечера и полночью. Медэксперты не смогли установить более точное время.
Первым был вызван доктор Фрэнклин. В целом он произвёл хорошее впечатление. Показания его были просты и точны. После смерти жены он проверил все химические составы в своей лаборатории и обнаружил, что бутылка, в которой ранее находился концентрированный алкалоид калабарского боба, с ним часто производились опыты, заполнена простой водой. Когда произошла подмена, он не мог сказать, так как не пользовался этим составом уже в течение нескольких дней.
Затем его спросили, кто имел доступ в его лабораторию. Доктор Фрэнклин сказал, что обычно она была закрыта и что ключ, как правило, был у него. У его помощницы, мисс Гастингс, есть дубликат этого ключа. Каждый, кто хотел попасть в лабораторию, должен был взять ключ или у него или у неё. Иногда ключ от лаборатории брала его жена. Она постоянно забывала там какие-нибудь вещи. Состав с фисостигмином он никогда не приносил ни в дом, ни в комнату жены. Фрэнклин заявил, что его жена вряд ли могла случайно взять эту бутылку.
Отвечая на дальнейшие вопросы коронера, Фрэнклин сказал, что его жена временами бывала в плохом настроении, но это была не болезнь, а просто она страдала от депрессии.
Однако в последнее время, заметил он, она часто была весёлой, и ему казалось, что здоровье её и настроение улучшились. У него с женой не было ссор, они всегда были в хороших отношениях. В последний же вечер его жена была просто в прекрасном состоянии, не проявляла никаких признаков подавленности.
Фрэнклин заметил, что иногда жена говорила ему о своём желании умереть, но он не воспринимал её слова серьёзно. Когда же его спросили почему, он объяснил, что его жена не относится к суицидному типу. Такова его точка зрения и как врача и как человека.
Затем на допрос вызвали сиделку Кравен. Она выглядела очень мило и деловито в своей опрятной униформе, отвечала быстро и чётко. Она сказала, что ухаживала за миссис Фрэнклин более двух месяцев. Её хозяйка сильно страдала от депрессии, постоянно была в меланхолии. Сиделка заявила, что, по крайней мере, раза три слышала, как миссис Фрэнклин говорила о своей готовности «покончить со всем этим», потому что жизнь её бесполезна, а она сама — камень на шее мужа.
— Почему она так говорила? Может быть, у неё постоянно были ссоры с мужем?
— О нет, но она была уверена, что именно из-за неё муж отказался от предложения работать заграницей.
— И она считала себя виноватой в этом?
— Да. Проклинала своё слабое здоровье.
— Доктор Фрэнклин знал об этом?
— Не думаю, что она говорила ему об этом.
— У нее часто были приступы меланхолии?
— О да.
— Она хоть раз упоминала о своём желании покончить жизнь самоубийством?
— Я слышала только слова: «Хотелось бы покончить со всем этим».
— Она когда-нибудь высказывалась о конкретных способах самоубийства?
— Нет. Все её заявления были очень туманными.
— Её что-нибудь угнетало в последнее время?
— Нет. Напротив, она была в довольно хорошем состоянии.
— Доктор Фрэнклин заявил, что вечером, накануне смерти, она была в прекрасном состоянии. Вы подтверждаете его слова?
— Она скорее была возбуждена, — осторожно произнесла сиделка Кравен. — Весь день она жаловалась на боли и тошноту, но к вечеру почувствовала себя гораздо лучше, хотя и казалась возбуждённой. Поведение её было неестественным, довольно наигранным.
— Вы случайно не видели какую-нибудь бутылку, в которой мог храниться яд?
— Нет.
— Что ела миссис Фрэнклин в тот день?
— Суп, котлету с картофельным пюре и зелёным горошком, кусочек торта. Выпила стакан бургундского.
— Откуда бургундское?
— В её комнате была одна бутылка. Насколько мне известно, содержимое этой бутылки уже проверяли и нашли, что яда там нет.
— Могла ли она незаметно положить себе что-нибудь в стакан?
— Конечно. Я постоянно выходила из комнаты, делала уборку, так что у меня не было времени наблюдать за ней. На столике, рядом с её постелью, лежали небольшая сумочка и косметичка. Она спокойно могла что угодно положить в бургундское, в кофе или в молоко, которое пила перед сном.