.
В углу были свалены бутылки из-под дорогих, тонких вин и ликеров и пустые консервные коробки, а также не открытые - их было штук двадцать.
В центре комнаты остались следы догоревшего костра. Рядом валялась обглоданная дочиста кость бараньей ноги, хлебные корки, рыбьи хребты, раковины и разгрызанные клешни омара.
- Настоящий пир! - воскликнул полицейский, видимо сроду не пробовавший таких деликатесов. - Вот почему за последнее время нам подали столько жалоб! Мы, правда, не обращали внимания, дела все были пустячные. У булочника украли шестифунтовый хлеб... С рыбачьей барки исчезла корзина свежих мерланов... Управляющий складом Прюнье жаловался, что у него по ночам воруют омаров...
Мегрэ был занят не совсем обычным подсчетом: за сколько дней мог управиться со всем этим здоровый человек с превосходным аппетитом?
- Пожалуй, за неделю, - бормотал он. - Никак не меньше. Да еще баранья нога... Вдруг он спросил:
- А как же пес?..
- В самом деле! Мы его не нашли, господин комиссар... Весь пол покрыт следами лап, но пса мы не видели... А уж господин мэр, наверное, на стенку лезет из-за ареста доктора... Он грозился телеграфировать в Париж, самому министру... Держу пари, так он и сделает!..
- У этого человека было оружие?
- Нет. Я сам обыскивал его карманы, пока мой товарищ Пьебеф одной рукой наводил на него револьвер, а другой - держал цепь от наручников. В кармане его брюк я нашел жареные каштаны, штук пять или шесть... Их продают в субботу и воскресенье с тележки, что стоит возле кинотеатра...
Еще у него было немного мелочи, франков на десять... И нож. Такими ножами матросы режут хлеб.
- И он ничего не сказал?
- Ни единого слова. Пьебеф и я, мы даже подумали, что он не в своем уме, как и прежний здешний жилец. Он волком смотрел на нас... Не брился, должно быть, дней восемь, . и два передних зуба у него были сломаны.
- Что на нем было?
- Не обратил внимания, господин комиссар... Какой-то изодранный пиджачишко... А под ним - не помню, не то рубашка, не то фуфайка... Он пошел за нами как миленький... Мы с Пьебефом были горды такой добычей.
Если б он захотел, он мог бы сбежать десять раз, пока мы добирались до города... Мы уж совсем успокоились, и вдруг, возле самого рынка, он так рванул наручники, что цепи не выдержали... Я думал, он мне руку оторвет... Видите? Синяки до сих пор не прошли... Кстати, насчет доктора Мишу... , - Ну?
- Его мамаша должна вернуться сегодня или завтра. Вы знаете, что она вдова депутата? Говорят, у нее есть связи. Она дружна с женой господина мэра...
Сквозь узкие бойницы Мегрэ пристально смотрел на стальную поверхность океана. Крохотные парусники скользили между мысом Кабелу и подводной скалой, о существовании которой можно было догадаться по белым барашкам.
Кораблики разворачивались и уходили в море ставить сети.
- Неужели вы действительно считаете, что доктор Мишу...
- Пошли! - сухо сказал комиссар.
Начинался прилив. Когда они вышли, свинцовые волны уже лизали гранитную площадку. Сотней метров ниже, у самой воды, прыгал по камням босоногий мальчишка. Видимо, при низкой воде он поставил ловушку для крабов и теперь торопился забрать добычу. Молодой полицейский не мог заставить себя молчать.
- Самое странное - это, конечно, выстрел в мосье Мостагэна. Ведь он лучший человек во всем Конкарно... Его даже хотели выбрать муниципальным советником.
.. Правда, он как будто выкарабкался, но извлечь пулю не удалось... Бедняга так и будет ходить всю жизнь с куском свинца в животе. Подумать только, не начни он раскуривать сигару на ветру, ничего бы не случилось...
Обратно Мегрэ и сержант шли другим путем. Док остался справа, а они поехали на пароме, ходившем между портом и Старым городом.
Совсем близко от перекрестка, где накануне добивали камнями желтого пса, Мегрэ увидел стену с внушительной дверью. На ней развевался флаг и виднелась надпись: "Национальная жандармерия".
Мегрэ и сержант вошли во двор дома, построенного еще во времена Кольбера. В канцелярии инспектор Леруа о чем-то спорил с жандармским бригадиром.
- Где доктор? - спросил Мегрэ.
- Понимаете, комиссар, бригадир ни за что не разрешает приносить ему еду из ресторана...
- Только под вашу личную ответственность! - заявил бригадир. - И напишите мне расписку, чтобы я мог оправдаться.
Дворик был тих и безлюден, словно в монастыре. С пленительным журчанием плескалась вода в фонтане.
- Где он?
- Видите дверь? За ней будет коридор. Вторая дверь направо. Если хотите, могу вас проводить. Кстати, мне недавно звонил мэр и приказал обращаться с арестованным как можно мягче...
Мегрэ почесал подбородок. Инспектор Леруа и сержант - наверно, ровесники - смотрели на него с одинаково робким любопытством.
Спустя несколько минут комиссар вошел в камеру. Стены ее были выбелены известью, и помещение выглядело не более унылым, чем любая казарма.
Доктор Мишу сидел за маленьким некрашеным столом. Увидев комиссара, он встал и после короткого колебания заговорил, глядя куда-то в сторону:
- Я полагаю, комиссар, что вы разыграли эту комедию лишь для того, чтобы избежать новой драмы и защитить меня от нападения этого... этого...
Мегрэ обратил внимание, что у доктора в нарушение устава не были отобраны ни подтяжки, ни фуляровый шарф, ни шнурки. Комиссар зацепил носком ботинка стул, подтянул его к себе и удобно уселся. Затем он достал трубку, набил ее и проворчал добродушно:
- Ну еще бы... Да вы присаживайтесь, доктор!..
VI
ТРУС
- Скажите, комиссар, вы суеверны?
Мегрэ сидел верхом на стуле, положив локти на спинку. Он скорчил гримасу, которая могла означать все что угодно. Доктор так и не сел.
- Я думаю, комиссар, что все мы суеверны, но проявляется это лишь в определенный момент. Когда мы, если разрешите так выразиться, ощущаем, что нас взяли на прицел..
Доктор откашлялся в платок, озабоченно посмотрел в него и продолжал:
- Всего неделю назад я сказал бы вам, что не верю никаким оракулам.
Но теперь!.. Лет пять назад мы, несколько друзей, обедали у одной парижской актрисы. После обеда, за кофе, кто-то предложил погадать на картах... Погадали и мне... Знаете, что мне выпало? Заметьте, я не верил, я хохотал до слез... Я знал наперед все эти гадания: светловолосая дама, трефовый король, желающий вам добра, письмо издалека и прочее. Но мне сказали совсем другое: "Вы умрете страшной смертью...
Остерегайтесь желтых собак!.."
Эрнест Мишу еще ни разу не посмотрел на комиссара. Теперь он на мгновение остановил на нем свой бегающий взгляд. Мегрэ благодушествовал.
Огромный на маленьком стульчике, он очень смахивал на статую Благодушия.