Внезапно Матях ощутил, как по лицу скользнул некий непривычный крупяной холодок - и тут же на него обрушилась огромная, непереносимая тяжесть.
Глава 2
КАСТИНГ
Тело ныло все, от макушки и до кончиков пальцев ног. Было такое ощущение, словно кожу содрали, наполнили до краев газировкой и натянули обратно. Вспышки боли возникали сразу везде и тут же угасали. К ним добавлялись судороги - во всех мышцах одновременно. На фоне этого кошмара Матях даже удивился тому, что смог ощутить в горле теплую и мягкую, но шершавую трубку. Это означало, что говорить он не сможет, а потому сержант просто открыл глаза. И его тут же охватила паника - потому что он обнаружил себя плавающим в воде. Прямо перед глазами колыхалась желтоватая жижа, сквозь которую с огромным трудом угадывались какие-то лица, манипуляторы и провода.
Паника сотрясла тело - и схлынула. Если в первый миг Андрей подумал, что вместе с отрядом сорвался с обрыва и теперь бултыхается в болоте, то разум быстро напомнил, что он не захлебывается, что легкие подпитываются кислородом, а вода отнюдь не холодная, как в горном болоте, а имеет точную температуру тела - то есть совершенно неощутима.
"Получается, я... в Моздоке? Что же случилось? Нас накрыло этой чертовой гранатой? Или была еще группа, которая накрыла нас, пока мы кромсали первую банду?"
Мысли вспыхивали и угасали. Матях пытался вспомнить, не слышал ли он посторонней стрельбы, угадать - как остальные ребята. И самое главное понять, где находится. То, что не в санитарной палатке на заставе - это точно. В Моздоке ему тоже ни разу не доводилось видеть механизмов, лечащих таким образом: с погружением в какой-то раствор, дыханием и подпиткой по трубкам. Может быть, его вывезли в Москву? Или в Питер? Если в город над Невой - значит, мама наверняка где-то рядом. Волнуется, наверное.
Андрей попытался покачать рукой, дать знать, что все в порядке. И тут же понял, что не может согнуть конечности в локтях. Но не потому, что они сломаны или оторваны, а просто из-за толстых манжет, напяленных по самые плечи. Сквозь жидкость было видно, что к ним подходит не меньше десятка трубочек и кабелей.
"Однако крепко же меня достало, если так упаковывать пришлось, - одними уголками губ улыбнулся он. - Небось сижу на искусственных легких, искусственных почках, искусственном сердце и искусственной печени. Интересно, как меня собираются собирать обратно, если не работает ни один орган? Не могу же я плавать здесь вечно!"
Сознание отключилось, а когда он пришел в себя снова, судорога мышц уже отпустила, а "газировка", залитая внутрь тела, лопалась своими пузырьками совсем не болезненно. Так, слегка. Будто руку во сне отлежал. Матях попытался пошевелиться, и теперь конечности успешно подчинились. Более того - он начал себя ощущать. Откликались сгибаемые и разгибаемые пальцы ног, икры, а пальцами рук он даже смог потереть друг о друга - и почувствовал соприкосновение подушечек! Волна радости погасла в быстро туманящемся сознании, и когда Андрей пришел в себя в третий раз, никаких болезненных ощущений более у него не имелось.
Жидкость, в которой плавало тело, начала нагреваться - все сильнее и сильнее, под спину уперлась мягкая подушка. Сержант с удивлением понял, что его извлекают из ванны. Грудь уперлась в крышку, голову резко наклонило вперед, послышался резкий свист. Легкие резануло острой тяжестью - словно сразу со всех сторон надавило мощным прессом. Матях застонал - и как только тяжесть исчезла, сделал свой первый судорожный вдох. Тут же трубка выскочила изо рта, и он громко закашлялся. Наружу полетели вязкие желтые капли, похожие на подсолнечное масло, но пахнущие лавандой. Изо рта вырвался морозный пар.
- Так мне холодно или горячо? - переставая что-либо понимать, простонал пограничник и... снова потерял сознание.
* * *
Когда Андрей Матях проснулся, он почувствовал, что на глазах лежит какая-то тряпка. Сержант нащупал ее рукой, небрежно откинул в сторону. Тут же по векам ударило ослепительным светом.
- Приснится же такое! - пробормотал он, усаживаясь на койке. - Кто сегодня в наряде? Почему не разбудили?
Потом Андрей понял, что почему-то совершенно раздет - а спать голыми у них на заставе было как-то не принято. Промелькнула слабая надежда: он уже на дембеле, валяется дома на диване и смотрит кошмары о прошлой службе. Затем Матях открыл глаза.
В паре метров перед ним стояла бревенчатая стена, на которой висело несколько костюмов. Обычная полевая хэбэшка, зимний комплект из ватных штанов и куртки с меховым воротником, кальсоны и белая нижняя рубаха, и здесь же почему-то - немецкая форма времен Второй мировой войны.
Андрей чертыхнулся. Ему показалось, что сон все еще не закончился и если чуть-чуть подождать, то разум окончательно прояснится и перенесет его в мир реальности. Однако минута проходила за минутой, а стена впереди продолжала оставаться бревенчатой, потолок был единой светящейся панелью, постель - по виду грубо сколоченный топчан, на ощупь - нечто мягкое, как поролон. Окон в помещении не имелось вовсе, дверей тоже. Земляной пол излучал нежное приятное тепло.
- Вот черт! - Сидеть надоело, поэтому Матях поднялся, натянул кальсоны с рубахой, поверх надел хэбэшку без знаков различия. Подпоясался ремнем. Вся остальная одежда мгновенно исчезла, а вместе с ней и сама стена. Перед сержантом открылась обширная залитая белым светом комната с круглым столом посередине. Здесь находились его ребята, давешний лейтенант, а также несколько чудиков, одетых под немцев.
- Слава Богу, живы! - Не удержавшись, Андрей подбежал к подчиненным, сгреб сразу обоих мордвинов. Потом, отдельно, обнял Колю Харитонова. - Целы, значит? Ну, тогда все хорошо. Мы где находимся? Что это за ванна была? Меня что, ранили?
- Хрен тут чего разберешь, командир, - пожал плечами Смирнов. - Мы с Витей сами только вчера проснулись. Потом эти фрицы появились, потом Харитон, лейтенант. Ну, и вы тоже. Кормят вроде нормально. Но пока ничего не объясняют. В Москве мы, наверное. Где еще такие устройства быть могут?
- Внимание! - Свет мигнул и зажегся снова. - Подойдите к столу и приступите к трапезе. Вы получите полностью сбалансированную пищу.
- Вот, - кивнул Смирнов. - Роботы одни и компьютеры. Точно, Москва. Не в Японию же нас занесло?
- Kommt zu den Tisch und beginnt zu essen. Hier bekommt ihr vollstandig ausgeglichene Ernahrung, - повторил голос на немецком языке. Правда, на этот раз свет не мигал.
- Сейчас какой-нибудь слизью накормят, из витаминов и протеина, предположил Харитонов, но ошибся. Над поверхностью стола прокатилась дрожащая волна, словно от горячего воздуха, и на столешнице обнаружились овальные тарелки. На них парило горячее картофельное пюре, присыпанное с краю крупным зеленым горошком, а рядом - пара ровненьких толстых бифштексов.
Матях ощутил, как рот его моментально наполнился слюной, и решил отложить все вопросы на потом.
- Точно, Москва, - кивнул Новиков. - Еда как из ресторана.
- Von welchem Moskau sprechen sie immer?* - достаточно громко высказался один из одетых в немецкую форму солдат.
- Ich weiss nicht. Vielleieht, sind sie aus der Polizei?** - пожал плечами другой и прямо обратился к Матяху: - Woher komraen Sie, aus Russland?***
* Про какую Москву говорят они все время? (Нем.)
** Я не знаю. Может, они из полицейских частей? (Нем.)
*** Вы откуда, русские? (Нем.)
Сержант промолчал, уселся за стол, придвинул к себе тарелку и принялся торопливо наворачивать картошку и горох алюминиевой ложкой - других столовых приборов все равно не имелось. Следом расселись за столом и все остальные.