Отец Василий поставил машину в сторонке от грохочущих строительных механизмов и вышел. Похоже, что здесь работали все местные строители. У ангаров глухо матерился бригадир Виктор Петрович, у котлована суетилась целая когорта работяг в одинаковых оранжевых куртках. Люди вскрывали ящики, перетаскивали какие-то длинные металлические конструкции, раскидывали дымящийся асфальт, возились у тракторов. Жизнь бурлила и кипела, как на комсомольской стройке из советского кинофильма.
– Не стой на дороге, батюшка! – заорали сбоку, и отец Василий стремительно посторонился.
Мимо него протащили длиннющий черный рулон.
– Ну-ка, иди сюда, святой отец! – позвали его, и священник обернулся.
Под березками был натянут тент, а под тентом, за широким дощатым столом, сидели парни. Большей частью молодые, лет двадцати-тридцати, с совершенно бандитскими рожами.
«Свита Парфена или охрана объекта», – подумал священник.
– Ты глухой, да?! – повысил голос один из них. – Тебе подойти сказали!
«Не местные», – зафиксировал отец Василий. Местные бандиты чтили его сан и такого хамства себе не позволяли.
Он еще раз скользнул взглядом по стройке, отметил две «фуры» с южными номерами и прошел к тенту.
– Слушаю тебя, сын мой, – без тени усмешки произнес он и сел на лавочку, за стол, прямо напротив хама.
– Ты чего здесь кружишь, поп? – сурово спросил тот.
– Ищу своих строителей, – просто объяснил священник.
– Здесь твоих строителей нет, – усмехнулся парень.
– Здесь только наши есть! – засмеялись остальные. – Все – свободен, поп!
– У меня дом не закончен, – объяснил священник. – Я пришел обговорить сроки.
– Забудь, поп! – снова засмеялся один из парней. – Они у нас в три смены вкалывают! Ни на какой «левак» просто времени не остается!
– Спасибо за информацию, – наклонил голову священник. – Я предпочитаю все выяснять сам.
Он поднялся из-за стола и направился к ангарам, туда, где несколько минут назад слышал глухой мат бригадира Виктора Петровича.
– Смотри, какой непонятливый попался! – возмутились сзади, и священник услышал торопливые шаги за спиной.
«Вымуштровал их Парфен! – усмехнулся священник. – Смотри, как службу несут!»
Шаги приближались. И в тот самый момент, когда нагонявший отца Василия парень положил ему руку на плечо, со стороны ангара раздался протяжный свист.
– Эй, Скачок! На место иди, понял?!
Рука моментально отдернулась, и отец Василий вгляделся, чтобы понять, кто здесь все-таки руководит.
У ангара стояла большая черная машина, а рядом – рослый, красивый мужик с радиотелефоном в руке. От мужика веяло такой силой и властью, что отец Василий даже подивился – давненько он не видел никого, кто бы так держался, даже министр Козелков выглядел попроще.
– Никак, батюшка ко мне пожаловал? – негромко спросил мужик, и отец Василий сразу понял, что это – сам Парфен.
Священнику все это не нравилось абсолютно, он совершенно не планировал договариваться о своих делах с кем-нибудь, кроме самих строителей, но теперь дело обстояло так, что он вынужден говорить с кем угодно, но только не с ними. То, что Парфен обстоятельно расспросит его о причинах визита на стройку, а потом порекомендует держаться подальше, отец Василий не сомневался.
Парфен аккуратно сложил и сунул в карман телефон и неторопливо направился в сторону отца Василия.
– Здравствуй, батюшка, – вежливо поприветствовал он священника, но руки, к счастью, не подал.
– И ты здоров будь.
– Зачем пожаловал?
– Сварщики нужны – цистерну подлатать.
– А что с ней?
– Пробоины, – отец Василий совершенно не собирался обсуждать с этим бандитом детали недавних происшествий.
– А-а… ну, да… знаю, знаю… у тебя же стрельба была!
– Ну было, – подтвердил отец Василий и подумал, что служба информации у Парфена налажена совсем неплохо.
– А ко мне зачем пожаловал? Есть проблемы? – лицо Парфена приняло заинтересованное выражение.
– Так я ж и говорю, мне сварщики нужны.
– Петрович! – позвал Парфен бригадира. – Петрович, подойди-ка сюда!
Парфен подозвал бригадира монтажников Виктора Петровича, потом какого-то специалиста по нержавейке, потом прораба. Священник стоял и смотрел, как все без исключения подчиняются малейшему жесту этого отягощенного недоброй славой человека. Он не знал, в чем тут дело. Действительно ли в том, что Парфен, как утверждали некоторые, был на редкость талантливым человеком, или все-таки секрет его власти в той патологической жестокости, которая вообще присуща этой генерации «новых русских»? Даже искренние апологеты Парфена, а они, что удивительно, в Усть-Кудеяре были, должны были признать, что он явно не был исключением из правила.
– В общем так, батюшка, вот тебе сварщики, – повернулся к священнику Парфен. – Старшим будет Петрович. Покажешь свою цистерну, когда сделают, заплатишь. И в следующий раз не стой под стрелой.
Отец Василий внимательно посмотрел Парфену в глаза. Он не мог этого объяснить, но в них отчетливо читалось, что Парфен знает о том, что произошло, гораздо больше. Намного больше… Священник пожал плечами и пошел к своей машине, забыв даже сказать спасибо.
– Ты понял меня, святой отец? – раздалось вслед.
Отец Василий остановился, развернулся и еще раз посмотрел Парфену в глаза.
– Я тебя понял.
* * *
Отец Василий прибыл домой, показал подъехавшим вслед за ним сварщикам цистерну, взял бригадира под локоть и отвел его в сторонку. Меньше всего он хотел сейчас обсуждать окончание строительства – слишком сильные и противоречивые чувства бурлили внутри, но он хорошо знал, сколь опасно доверять своим импульсивным позывам, и жестко взял себя в руки.
– Ну и когда мы с вами закончим со строительством? – тихо спросил он.
– Даже и не знаю, – скосил в сторону виноватые глаза бригадир.
– Вы ведь обещали, – напомнил священник.
– Помню, – кивнул строитель. – Но вы же сами видите, с кем я сейчас работаю. Не вырваться мне, пока ангары не смонтируем. Я еще удивляюсь, как он меня к вам отпустил.
– Что же мне, другую бригаду искать? – усмехнулся отец Василий.
– Вы, конечно, можете попробовать, но сейчас в Усть-Кудеяре свободных рук нет, – покачал головой бригадир. – А кто и был, все в город на заработки подались.
Конечно же, бригадир был прав. Найти в летнюю пору бригаду строителей непросто, тем более в Усть-Кудеяре. Здешние мужики давно уже приловчились ездить на заработки в окрестные города и добирались в поисках работы аж до Самары.
Отец Василий зашел домой, пообедал приготовленной Ольгой вкуснейшей гречневой кашей, снова вышел во двор, некоторое время понаблюдал за работой сварщиков, спросил Виктора Петровича, во что это все ему обойдется, и отсчитал запрошенную сумму денег.
– Проследи, чтобы все сделали как следует, – попросил он и сел в свои «Жигули».
Петровичу он доверял: тот, если взялся, обязательно сделает. Но вот Парфен его сильно встревожил. Ничего особенного в самом факте осведомленности местного мафиози о последних событиях не было. Парфен наверняка имел своих людей повсюду, не только в милиции. И все равно, это было неприятно. Как он сказал? «Не стой под стрелой. Ты понял меня, святой отец?»
* * *
Отец Василий крестил младенцев в храме, затем съездил-таки в «Теплосети», затем – в администрацию поселка, так что освободился только к пяти вечера. Он вел своего «жигуля» по раскаленным пыльным улицам, облизывая пересохшие губы и щурясь от нестерпимо яркого солнца. Даже порывистый степной ветер, врывавшийся в приоткрытое боковое окно, не мог остудить раскаленный салон, потому что и сам был таким же раскаленным, словно дул с огромной прожаренной сковородки.
Кто-то пронзительно свистнул, и отец Василий вгляделся. У перекрестка стоял Костя. Бывшего одноклассника, а ныне главного врача усть-кудеярской районной больницы Костю Передыхина отец Василий за последние десять лет видел дважды. В ту новогоднюю ночь, когда он вытащил из-подо льда юную парочку, и совсем недавно, тоже чисто случайно.
Отец Василий проехал перекресток и притормозил.
– Садись, Константин! – открыл он дверцу.
– Привет, Мишаня!
– Привет. Дверцу посильнее захлопни, она у меня не сразу закрывается.
– Ну как ваши церковные дела, батюшка? – поинтересовался Костя.
– Не слишком, – качнул головой отец Василий. – Никак, понимаешь ли, к теплосетям не подключимся; все по временной схеме, а зима не за горами.
– Понимаю, – кивнул Костя. – Я сам четыре года только этим и занимался.
Эту историю отец Василий знал. Построенная в тридцать девятом году больница была запитана от собственной котельной, которая по мере износа оборудования начала доставлять главврачам немало хлопот. После перестройки стало еще хуже. Финансирование поприжали, и, на какие средства содержать и ремонтировать котельное хозяйство и закупать уголь, стало и вовсе неясно.
Однако Костя эту проблему решил, и достаточно радикально. Дождавшись предвыборной кампании главы поселковой администрации и сопутствующих ей обещаний, он быстренько собрал комиссию, зафиксировал полный износ больничной котельной и в три дня снес ее до основания.