- Ему, может, и здорово, а мне уже край! То его нет неделями, то воткнется в телевизор - и все равно словно нет. Ну что же мне, разводиться с ним, что ли, теперь?! Четырнадцать лет вместе прожили… Может, все-таки в тюрьму? Ненадолго.
- Разводиться, конечно, не надо. И в тюрьму тоже не надо. К чему такие крайние меры? Вы же медик, вы должны понимать, что…
- Иногда хирургия единственный способ, - отрезала Феофанова. Но как-то уже не слишком убежденно.
- Так вы же ему шоковую терапию предлагаете, - возразил Гордеев. - А детям каково без отца будет?
- Они привыкли. Когда он в лесу…
- Подождите. А почему вы вообще считаете, что вашего мужа можно посадить только на несколько месяцев? А если его там дольше продержат? А если большой срок дадут?
- А за что?
- Вот именно - за что? - ухватился Гордеев. «Какой-то театр абсурда, - подумалось ему. - Турецкому рассказать - не поверит, засмеет. Эх, почему я не писатель?.. Сидел бы сейчас на даче с трубкой в зубах…»
Феофанова нахохлилась и отвечать, кажется, не собиралась.
- Ну так как же? - настаивал Гордеев.
- Вы же адвокат, - сказала наконец Феофанова. - Вы мне и подскажите - какое-нибудь там мелкое хулиганство, чтобы на много не потянуло. Ну драка там, допустим, да?
Гордеев отрицательно покачал головой:
- Нет, мы с вами не будем его сажать.
- Не будем?
- Нет.
- А что будем делать?
- Да уж придумаем что-нибудь.
- Считаете, обойдется? - с надеждой спросила Феофанова.
- Обязательно. - Адвокат встал и немного походил по кабинету, он знал, что в определенный момент на клиентов это действует успокаивающе. - Значит, так, - распорядился Гордеев, - говорите, футбол смотрит? Говорите, оторваться не может? Тогда вот что: пусть за каждый выигранный матч он платит вам двадцатку.
- Как это? - опешила рыжая. - Он - мне? Платит? Но при чем тут деньги?
- Очень просто. Вы берете за свое неудобство денежную компенсацию. Вы же к адвокату пришли, правильно? Это нормальная юридическая практика.
- О, - сказала посетительница после некоторой паузы, когда Гордеев уже почти решил, что совет неудачен. - О! Это мне нравится. Это вы здорово придумали! Но ведь… наши, кажется, нечасто выигрывают, а?
- Это точно, - подтвердил адвокат. - Поэтому за каждый проигранный матч пусть платит червонец. За ничью - тоже. Надо сделать так, чтобы вы не остались внакладе в любом варианте.
- А может, лучше наоборот? - засомневалась посетительница. - За этот двадцать, а за тот - десять?
- Надо же пощадить его чувства, - объяснил Гордеев. - Войдите в положение болельщика. Не жадничайте.
- Я пытаюсь войти, - вздохнула женщина.
«Как бы от нее наконец отделаться», - подумал Гордеев.
- А другие виды спорта муж уважает? - спросил он.
- Нет, - снова вздохнула она. - Только футбол.
- Вот вам еще один выход. Сейчас Олимпиада идет, едва ли не круглосуточно показывают по разным телеканалам. Выберите себе тоже что-нибудь и смотрите в свое удовольствие, хотя бы четверть часа в день - демонстративно. Гимнастику там, плавание. Что-нибудь для души. А то наши все проигрывают и проигрывают. Может, им как раз вашей поддержки не хватает.
- Вы думаете? - оживилась рыжая. - Я попробую. Не зря я к вам пришла! Надо же, какие замечательные советы! Мне никто ничего подобного еще не предлагал! Сколько я вам должна, Юрий Петрович?
- Нисколько, - мрачно сказал Гордеев. - Только окажите мне услугу.
- С радостью! Какую?
- Не говорите никому, что сюда приходили и тем более что получили консультацию адвоката по такому поводу.
- Но почему?! Вы же мне так помогли!
- Просто обещайте.
- Ну… конечно, как скажете. Даю вам слово!
- Вот и славно. Рад был помочь.
Впрочем, по ее оживившемуся лицу Гордеев видел, что шансы его ничтожно малы: скорее всего, к вечеру об адвокате, дающем «такие замечательные советы», будут знать все ее подруги, родственницы, соседки и еще бог знает кто. А Химки не такой уж большой город.
Спустя несколько минут в дверь робко постучали.
- Да, - обреченно сказал Гордеев.
Снова вошла Феофанова. Вид у нее был смущенный.
- Я забыла, Юрий Петрович, это же вам, - сказала она, протягивая пакет.
- Это что? - строго спросил Гордеев.
- Это просто дыня, - застенчиво сказала Феофанова, - маринованная лисичками. Наверняка вы такого никогда не ели…
- Это правда, - сознался Гордеев. - Даже звучит интригующе.
2
Москвичи - народ привередливый, несмотря на то что стремительный. У них всегда есть время обсуждать погоду. И как правило, она никогда их не устраивает. Два старинных приятеля обсуждали именно эту проблему - метеозависимость. Было половина восьмого вечера.
- Жарко - плохо, холодно - тоже плохо, - говорил один. - Засуха никуда не годится, дождь - отвратительно. - А когда же тогда хорошо?
- Такая страна, - меланхолично подтверждал другой. - Такой город.
- Взять, например, хоть это лето, - продолжал первый. - Ведь грех же жаловаться! Или я не прав?
- Если кому-то кажется, что ты не прав, - говорил второй, - пусть обращаются ко мне.
Август в этом году оказался дождливым, прохладным - словом, для тех, кто был вынужден проводить все свое время в асфальтовых джунглях мегаполиса, в самый раз. Правда, как раз сегодня день был жаркий и для пива вполне подходящий.
- Мир спасет красота, - сказал Александр Борисович Турецкий, провожая глазами проезжающую в «мерседесе-кабриолете» красотку.
Кого (или что) именно он имел в виду, осталось неизвестным, поскольку его друг и соратник Вячеслав Иванович Грязнов немедленно возразил:
- Мир спасут стукачи!
Турецкий с удивлением посмотрел на приятеля. Для столь резкой сентенции как будто не было оснований. Начальник Управления по раскрытию особо опасных преступлений МВД и помощник генерального прокурора мирно пили пиво на открытой веранде ресторана «У Швейка». Рабочий день закончился, он не принес особых радостей и особых разочарований, и это уже было неплохо. А главное - не было никаких (к сожалению, привычных для них обоих) форсмажорных обстоятельств, которые с легкостью превращали рабочий день в рабочую ночь - и далее по необходимости.
Поскольку больше Грязнов ничего не сказал, Александр Борисович счел нужным бросить ответную реплику.
- Что это еще за фигня? - поинтересовался Турецкий, благосклонно принимая у официантки очередной бокал янтарного напитка и блюдце с солеными орешками.
- Как бы мы презрительно ни относились к стукачам, осведомители выполняют грандиозную работу, потому что серьезные преступления без получения низовой информации раскрыть фактически невозможно. Это я тебе как бывший оперативник говорю! В отношении людей, которые дают сведения о преступниках, просто нужно принимать соответствующий закон. Их нужно защитить. Общество должно выработать к ним иное отношение.
- Ну и ладно, - защищался Турецкий, - ну и замечательно, но мне ты это зачем говоришь? Я что, депутат? Да и вообще, чего это ты так завелся?
- Ты не депутат, хотя… знаешь, это мысль! - засмеялся Грязнов. - Саня, в самом деле, где наша не пропадала, давай сделаем из тебя крупного политического деятеля? Только боюсь, во время предвыборной кампании столько баб с компроматом появится… А ты о них, наверно, уже и думать забыл. Нет, не бывать тебе политиком.
- Точно, не бывать. И вообще, мне домой пора, - сказал Турецкий, не двигаясь, впрочем, с места.
- Оно и видно. Вот лучше полюбуйся. - Грязнов достал из портфеля книжку и протянул Турецкому. Это была самиздатовская книжка, переплетенная кустарным способом и, возможно, существующая только в этом единственном экземпляре. На обложке стояли имя и фамилия, больше ничего.