Они были друзьями, и добавить к этому было нечего.
- Ну ладно, допустим, с Юркой я поговорю. Допустим, он даже согласится. Но при чем тут эта макулатура? - Турецкий кивнул на том, по-прежнему лежавший на столе.
- При том, что страна должна знать своих героев. И не должна знать своих стукачей.
- Ты что несешь?
- Стукач стукачу рознь, - по-прежнему настаивал Грязнов. - Саня, я сейчас выдам тебе конфиденциальную информацию, имей в виду.
- Уже, - улыбнулся Турецкий. В сущности, они всю жизнь тем и занимались, что обменивались конфиденциальной информацией. Ведомствам, в которых они служили, это шло только на пользу.
- Ладно. Так вот. Упомянутый доктор, в судьбе которого я принимаю участие, был…
- Подожди… - Турецкий поднял брови. - Твоим осведомителем?! Этот доктор был стукачом?!
- Ну да. В некотором смысле.
- Ты рехнулся, Слава? Ты меня за стукача просишь заступиться? Я вообще с тобой сейчас разговариваю или у меня натурально глюки, как говорит моя дочь?
- Так. Девушка! - Грязнов подозвал официантку. - Принесите нам еще пивка, и вот этому господину, - он кивнул на Турецкого, - попрохладней, пожалуйста.
С минуту оба молчали. Потом им принесли пиво, и каждый занялся делом.
- Саня, - сказал наконец Грязнов, - Великанов был не просто стукач. Во-первых, он был стукач добровольный, то есть идейный…
- Еще лучше, - буркнул Турецкий.
- А во-вторых, он мне жизнь спас.
- Не понял?
- Все ты понял.
- Как он мог тебе жизнь спасти? Помню, я однажды твою задницу спас…
- Задница и жизнь - не одно и то же. Великанов сообщил о том, что меня собираются грохнуть.
- Когда это было?! - округлил глаза Турецкий.
- Примерно полгода назад.
- И ты мне ничего, ни полслова?
- Не было нужды.
- Как это - не было?! Славка, ты в своем уме? Кому же тебе еще доверять, если не мне? Племяннику тоже ничего не говорил?
Грязнов отрицательно покачал головой.
Изумление Турецкого было вполне обоснованным: допустим, ему Грязнов мог и не рассказывать каких-то нюансов - все же специфика работы у каждого своя: Грязнов был сыщиком, а Турецкий - следователем, то есть формально кабинетным работником. Но вот Денис Грязнов - племянник Вячеслава Ивановича - он-то тоже был сыщиком, хоть и частным, и, более того, он был сыщиком от Бога. Денис возглавлял охранное предприятие «Глория», ему было тридцать пять лет, и он побывал в таких заковыристых переделках, которых простые смертные не видели и в кино. Неоднократно и Грязнов-старший, и Турецкий прибегали к его услугам в нестандартных ситуациях, когда не могли сами действовать официально в силу своего статуса.
Но если даже Денис ничего не знал о личных неприятностях Грязнова-старшего и к его услугам Вячеслав Иванович не обращался, значит, ситуация была просто экстраоординарной.
- Своими силами перестраховался, - между тем сказал Грязнов-старший, - и, слава богу, обошлось. Просто не хотелось никого зазря дергать. Не такой уж я знатный перец, чтоб во все колокола бить, верно?
Турецкий же на лице у него читал совсем другое, непроизносимое вслух.
- И кто же это был? - спросил Александр Борисович. - Кто к тебе примерялся?
- Саня, если ты настаиваешь, я позже все расскажу, но сейчас давай вернемся к разговору о Великанове. Идет?
Турецкий кивнул.
- Хорошо. Несколько раз он информировал меня кое о каких вещах, и каждый раз это было весьма небесполезно.
- Я не понимаю, откуда доктор мог обладать такой информацией?
- Он весьма своеобразный человек. Если бы ты с ним познакомился, ты бы это оценил в полной мере. У него знакомства были в разных кругах.
- Что-то не очень они ему помогли, раз он сел, - заметил Турецкий.
- И то верно, - согласился Грязнов, улыбнувшись краешком рта так, что незнакомый с ним человек мог бы этого и не заметить, но не Турецкий.
- Но ведь в нашем отечестве… От тюрьмы и от сумы - сам знаешь…
Турецкий ухмыльнулся. Пару лет назад с ним случилась большая неприятность - он попал в следственный изолятор Лефортово, провел там некоторое время, и, кстати, ведь не кто иной, как Юрий Петрович Гордеев, его тогда с успехом защищал[2]. Это была та еще история. Александр Борисович, ко всеобщему изумлению, был найден в бессознательном состоянии в собственном в автомобиле в «компании» с мертвой стриптизершей, застреленной из его же пистолета. Громкий скандал привлек внимание даже президента. Турецкий не был виноват в том, что случилось, - напротив, слишком много людей было заинтересовано в том, чтобы его скомпрометировать. И Гордееву тогда удалось во всем разобраться…
- Давай наконец закроем тему стукачей, - предложил Турецкий.
- Не получится.
- Не получится?!
- Не-а.
- Почему это?
- Ты, Санечка, может быть, этого не знаешь, но зимой Мосгордума приняла законопроект «Об общественных пунктах правопорядка», сразу получивший неофициальное название «закон о стукачах». Когда мэр этот документ одобрит (а он одобрит, помяни мое слово!), тогда общественные советы появятся в каждом районе города, а гости столицы и просто «подозрительные элементы» окажутся под колпаком общественности.
- Я слышал об этом, - сказал Турецкий. - Только я не могу взять в толк - ты все это одобряешь, что ли? Это же полицейское государство получается. Или, по крайней мере, город! Хотя Москва и так отдельное государство.
- Я это не одобряю, - веско сказал Грязнов. - Я как раз тебе и говорю, что со стукачами должны работать компетентные люди, и стукачей, кроме них, никто не должен знать. Причем неразглашение их имен не должно иметь срока давности. А у нас, конечно, все будет не так. У нас сознательным общественникам предложат внимательно следить за тем, кто снимает квартиры в домах района, выяснять, есть ли у этих людей регистрация в столице и кто из «чужих» к ним ходит. А в случае выявления оперативно докладывать об этом участковым. Все это смехотворно и непродуктивно. Ну застукают они пару незарегистрированных молдаван, которые на ремонтах зарабатывают, и что? Улучшат статистику местным РОВД. Реальной выгоды от этого нет. Так только обывателя развращать. Нет, хорошего стукача надо готовить, холить и лелеять. И вознаграждать.
- Ты серьезно?
- Еще как. Я убежден, что с помощью крупного вознаграждения можно предотвращать не только экономические преступления, но и теракты. Это работа серьезная, поскольку люди эти, как агенты, работающие под прикрытием, ходят по лезвию бритвы. Информатор должен быть уверен, что в случае смерти его семья не будет голодать, и вообще, что с ней ничего не случится. Если же этим делом будут заниматься все подряд, как хочет Мосгордума, могут быть серьезные последствия.
Турецкий понял, что его приятелю есть что сказать по существу вопроса и лучше его остановить, пока не поздно.
- Ладно, Слава, оставим государственные проблемы. Если ты такой мудрый, дальновидный, щедрый и гуманный, тогда расскажи мне, как ты вознаграждал своего доктора?
- Да никак, - с досадой сказал Грязнов. - У него по этому поводу имелось отдельное мнение. Он считал, что в этой деликатной сфере не должно быть материальной заинтересованности. Мы, дескать, должны ловить преступников не ради денег.
- Каких преступников, Славка?! - не выдержал Турецкий. - Он же доктор, он людей должен лечить!
- В том-то и дело. Он лечил, только… Да ладно, что теперь говорить, - Грязнов огорченно махнул рукой. - В чем-то он прав, конечно. В США, например, люди часто информируют власти о правонарушителях не ради получения вознаграждения, а из чувства долга. Потому что это создает угрозу их обществу. А значит, и им лично.