При этом Василий Константинович прекрасно понимал, что он имеет право рисковать только собственной жизнью. А рисковать жизнью пленных он права не имел. И потому лучше всего было бы связаться с частью и вызвать подмогу. Но как связаться, если его собственный мобильник остался в кармане «разгрузки», а «разгрузка» досталась не Умару Атагиеву, а какому-то другому боевику, должно быть, вместе с бронежилетом. Там еще много осталось в карманах всякого, что сейчас могло бы сгодиться, но если это невозможно пока вернуть, то не стоит об этом и задумываться…
А район этот входил, видимо, в зону устойчивой сотовой связи, потому что Василий Константинович видел, как один из боевиков отобрал у солдата мобильник и сразу стал звонить кому-то… И этот боевик… И этот боевик не ушел вместе с эмиром и другими пленными, а остался на дороге дожидаться мирных жителей. Он и сам, наверное, из мирных жителей, потому что был не полностью в камуфлированном костюме, а только в камуфлированной куртке и в обыкновенных грязных донельзя и обвислых джинсах.
План родился сразу и без труда… Он пока еще не мог обрасти подробными деталями, поскольку детализировать и конкретизировать было нечего. Но все детали появятся потом. Пока требуется только одно – максимально приблизиться к месту выполнения задачи.
План был прост и основывался на том, что, если район входит в зону мобильной связи, значит, жители окрестных сел мобильники имеют. В том, что они умеют ими пользоваться, Раскатов уже убедился раньше. Значит, у жителей можно добыть мобильник.
Туда, к месту нападения на конвой, местные жители шли пешком по дороге. Они не опасались встретить какую-то машину или патруль, потому что, скорее всего, знали, когда здесь машины проезжают. Знали и не боялись. Естественно предположить, что и в обратный путь нагруженные продуктами местные жители пойдут тем же путем. Тащить ящики, коробки и мешки без дороги прямиком в горы – задача не из легких. Кто знает, где лежит их село… Но если пришли с одной стороны, то и уходить будут в эту же сторону…
Значит, можно устроить засаду…
Конечно, для засады и для действия, желательно без шума и выстрелов, одного пистолета мало. Пока было время, полковник «соорудил» себе не слишком длинную и крепкую дубинку. Камнем расщепил середину и вогнал туда острый камешек. Прочно его вбил, но, даже если и выскочит, дубина сама по себе является оружием. Подумав, с трех сторон добавил еще по одному камешку. Так серьезнее… Удар таким оружием затылок слона не выдержит, а уж о хрупком человеческом затылке и говорить не стоит…
Работать полковник не боялся. Если стук камня о камень до кого-то и донесется, это не страшно, потому что никто не ожидает встретить здесь представителя федеральных сил. Оставшиеся боевики и самого полковника Раскатова встретить не ожидают, потому что он у них на глазах ушел в составе других пленных с джамаатом. Кто может предположить, что полковника освободили… Значит, отдаленных звуков опасаться никто не будет. А уж попадаться кому-то на глаза Раскатов не собирался… Не для того его Умар отпустил. Да и на Умара посмотрят косо, и вообще это освобождение может выйти Умару боком, если Василий Константинович привлечет к себе внимание.
Но он умеет быть бесшумным и невидимым…
* * *
Полковник Раскатов торопился. Нужно было как можно скорее добраться до колонны местных жителей, добыть все, что требовалось добыть. Но он, усиленная боевая единица, прекрасно понимал, что наверху, на перевале, местность более оголенная и там сложно будет замаскироваться, не имея подручных средств.
Поэтому Василий Константинович укротил торопливость и заставил себя подыскать хорошее место для засады чуть выше середины спуска. Там и деревья есть, и кустов в достатке – можно хорошо спрятаться.
Кроме того, вечер приближался. И если на самом перевале еще долго будет светло, то среди ельника темень начнет собираться быстро, будет на еловых лапах виснуть и скрывать того, кто желает скрыться. Сторона склона самая подходящая, восточная. И если на другой стороне, там, где уже догорели, но еще остро пахнут гарью разбитые машины, заходящее солнце будет еще светить, то на восточном склоне этого солнца уже не будет…
Значит, решено… Место для засады оказалось подходящим, и Василий Константинович слегка размял тело, проверяя его готовность. Все-таки взрыв мощного фугаса под днищем бронетранспортера вещь слишком серьезная, чтобы расстраиваться из-за единственного рассечения кожи на голове. Конечно, голова болела после удара, и кровь со лба хотелось бы смыть. Но радовало то, что все конечности целы, все мышцы послушны, и сам полковник, как боец, не сильно пострадал. Он нашел все-таки широкие мясистые листья какого-то травянистого растения и тщательно оттер ими лоб. Судя по листьям, кровь легко счищалась с кожи, но наверняка осталась во всех морщинках и углублениях. Так всегда бывает с кровью. Ее потом даже водой не сразу отмоешь, если не отмыл в тот момент, когда она еще текла. Но сейчас большего и не надо… Главное, чтобы лоб, брови и веки не стягивало и не мешало. А все остальное – в свое время…
* * *
Там, где залег среди кустов полковник Раскатов, уже стемнело, причем достаточно стремительно, словно кто-то накрыл покрывалом ночи окрестный ельник. Но почти сразу за густой темнотой вышла из-за горы серебристая и чистая луна и повисла низко над перевалом, освещая дорогу. Место, выбранное Василием Константиновичем, было еще и тем удобно, что оттуда просматривался один из поворотов «серпантина». И он вовремя увидел, как этот поворот минует неторопливая растянутая колонна. Шло больше тридцати человек. Значит, все боевики, что остались около машины, восемнадцать человек, были жителями одного из ближайших сел и сейчас шли вместе с пришедшими после уничтожения продовольственной автомобильной колонны домой. Это радовало еще и тем, что боевики были с автоматами. Следовательно, если действовать и стремительно, и в то же время предельно осторожно, то можно и автоматом разжиться, и не привлечь при этом к себе внимания.
Растянутость колонны объяснялась тем, что у каждого человека собственный запас сил и собственные, только одному ему свойственные аппетиты. Кто взял больше, тот плетется в хвосте. Оставалось только ждать приближения этого хвоста. Первыми шли трое боевиков – бодро, хотя груз несли немалый и еще автоматы за плечами. А автомат тоже не слишком легок. Этих Василий Константинович проводил взглядом спокойным, но холодным. Он очень хотел бы до них добраться, но для этого еще будет время. Затем подошла еще одна группа. Здесь были и пожилые мужчины, и даже две женщины. Но несли все помалу. Только женщины значительно больше мужчин. Женщины, как понимал Василий Константинович, необязательно бывают жадными, просто у них в душе всегда от природы стоит вопрос – чем кормить своих мужчин. Поэтому и взяли побольше.
Потом прошел одиночка – крепкий пожилой мужчина. Каким-то невообразимым образом он нес на каждом плече по пятидесятикилограммовому мешку. Наверное, один с мукой, второй с сахаром. Но даже с такой ношей мужчина шагал твердо и упруго. В нем жила своя природная сила, которая позволяла ему о своей семье заботиться и себя при этом не щадить.
За ним последовали и другие. Полковник считал автоматы боевиков. Насчитал семнадцать, когда на дороге позади всех оставались еще два человека. Один, последний, нес на каждом плече по ящику, а предпоследний тащил пятидесятикилограммовый мешок, один и с большим трудом.