– Нет, разумеется, я слышал о нем, но никогда не встречался. Я приехал с мисс Хериард. Она пригласила меня.
– Вы занимали спальню рядом с комнатой покойного?
– Да, в некотором роде, да! – признал Ройдон. – Только между комнатами находится ванная, так что я, естественно, ничего не слышал, если вы это имеете в виду.
– Когда вы вышли из гостиной после чая, вы сразу же поднялись к себе?
– Да. Нет, ни в коем случае! Теперь я припоминаю, что мы с мисс Клар пошли в библиотеку. Насколько я помню, там к нам присоединилась мисс Хериард. После этого я пошел к себе переодеваться. Не имею ни малейшего представления о том, где в этот момент был мистер Хериард. Я не видел его после того, как вышел из гостиной.
Инспектор поблагодарил его и попросил позвать мисс Хериард.
Паула, в отличие от своего протеже, не боялась полицейских. Когда инспектор спросил, произошла ли у нее ссора с Натаниелем, она ответила, что никто не смог бы прожить с Натаниелем и полдня, чтобы не поссориться с ним. Но по какому поводу произошла ссора, высокомерно заявила она, полиции совершенно не касается.
Это не расположило Бэкстоуна в ее пользу, и, поскольку его безжалостные вопросы вывели Паулу из себя, ему потребовалось не слишком много времени, чтобы узнать, что она хотела получить от Натаниеля деньги для своих личных целей, а тот отказал ей.
– Но если вы думаете, что это имеет отношение к убийству, вы просто глупец! – выдала Паула под занавес. – Я могла бы и не говорить вам об этом, но так как все в доме знают, то рано или поздно все бы открылось. Что-нибудь еще?
– Да, мисс, я хотел бы знать, что вы делали, когда вышли из гостиной после чая.
– Ну, не знаю! – Она передернула плечами. – Неужели вы думаете, что я записываю все свои передвижения?
– Вы сразу же отправились наверх? Паула немного подумала.
– Нет, я пошла в библиотеку. Я поднялась наверх позже, с мистером Ройдоном.
– Вы направились в свою комнату?
– Разумеется! А куда еще я должна была пойти?
– И вы оставались там до тех пор, пока не присоединились к остальным гостям?
– Да, – снисходительно согласилась девушка.
Инспектор позволил ей уйти и вызвал Эдгара Мотисфонта. Если актриса держалась надменно, а Ройдон пугливо, то Эдгар Мотисфонт предпочитал любезную манеру поведения. Было ясно, что он нервничал, но они все нервничали, и это неудивительно, думал инспектор. Казалось, Мотисфонт был потрясен больше, чем другие, он снова и снова повторял, как это ужасно и непостижимо. Он был близко знаком с Натаниелем на протяжении тридцати лет, много лет подряд они вместе справляли Рождество. Ничего подобного раньше не происходило, сказал он, не сознавая абсурдности своих слов.
– Я понял, что произошла некая размолвка, – закинул удочку инспектор.
– Нат был тяжелым человеком. У него не было взаимопонимания с молодым поколением. Мисс Хериард сама виновата в том, что привезла сюда Ройдона. Ей бы предугадать все заранее! Впрочем, это не мое дело. Я никогда не понимал племянников Ната. Казалось, они получали удовольствие от того, что раздражали своего дядю! Не понимаю, почему Хериард мирился с этим, но он, несомненно, по-своему любил их.
– Можно мне узнать, сэр, – была ли у мисс Хериард особая причина привозить сюда мистера Ройдона?
Казалось, Мотисфонт почувствовал, что сказал слишком много. И он уклончиво ответил:
– Вам лучше спросить у нее самой. Ко мне это не имеет никакого отношения.
– А вы никогда не ссорились с мистером Хериардом?
Задав этот вопрос, инспектор Бэкстоун понял, что попал в точку. На лицо Мотисфонта как будто опустился туман и скрыл чувства. Он потерял бдительность, ворчливо рассуждая о молодых Хериардах, теперь же снова насторожился. Возможно, он не знал, кто мог подслушать их ссору, не осмеливался лгать, но и не хотел говорить правду. Ох уж эти нервные свидетели! Инспектор ждал, не спуская пристального взгляда с лица Мотисфонта.
Бледно-серые глаза бизнесмена за стеклами очков снова пришли в движение.
– Это нельзя назвать ссорой. Нет. Боже мой, нет! Ничего похожего! Мы же были компаньонами в течение двадцати пяти лет! Что за мысль! Просто мы не согласились друг с другом по одному вопросу, он касался исключительно бизнеса. Хериард более или менее отошел от активного участия в делах, но очень любил вмешиваться, если ему представлялся такой случай. Он был несколько старомоден, не следил за временем. Какие битвы мне приходилось вести с Натом! Но в целом я могу утверждать, что мог с ним справиться!
Рассматривая подслеповатые глаза, нахмуренные брови, капризный рот Мотисфонта и вспоминая властную личность Натаниеля, Бэкстоун не верил своему собеседнику, но давить на него не стал. Он думал, что все они врут, – кто больше, кто меньше, – пытаясь покрыть другого или просто из страха. Не имеет смысла вязнуть в болоте ложных утверждений до тех пор, пока он не услышит мнение экспертов, работающих наверху в комнате покойного. Поэтому инспектор принял объяснение Мотисфонта и задал неизбежный вопрос:
– Скажите, куда вы направились, выйдя из гостиной?
Инспектор уже знал, какой услышит ответ. Мотисфонт пошел в свою комнату переодеваться и не выходил из нее до тех пор, пока не присоединился к остальной компании в гостиной.
Инспектор отпустил свою жертву, подавив вздох. Алиби отравляют жизнь следователя, но Бэкстоун чувствовал, что сейчас был бы рад хоть одному. Надо же за что-нибудь уцепиться. По крайней мере, алиби опровергнуть легче, чем утверждение, что все эти люди во время убийства находились в своих комнатах.
Сверившись с блокнотом, инспектор послал за мисс Дин.
Как только Валерия вошла в комнату, полицейский понял, что она очень испугана. Критически оглядывая ее, он думал, что эта молодая особа вряд ли могла кого-нибудь заколоть, но, если ее хорошенько припугнуть, она может многое рассказать.
С первых же слов Валерия отвергла свою малейшую причастность к преступлению и потребовала немедленно отпустить ее домой. Бэкстоун заверил девушку, что ей нечего бояться, если она будет с ним откровенна.
– Но я ничего не знаю! – Синие глаза наполнились слезами, носик предательски покраснел. – Я сразу же ушла в свою комнату. Я никогда не ссорилась с мистером Хериардом! Не понимаю, почему вам понадобилось говорить со мной. Вам следовало бы расспросить мисс Хериард. Это все из-за нее!
– Почему вы так говорите, мисс?
– Потому что это правда! Конечно, они все разозлятся на меня, но не понимаю, почему я должна приносить себя в жертву и выгораживать их! Паула хотела, чтобы мистер Хериард дал ей две тысячи фунтов для постановки пьесы мистера Ройдона, хотя я совершенно уверена, сам он не имеет к этому никакого отношения. Он совсем другой человек! Но Паула разозлилась, потому что мистеру Хериарду не понравилась пьеса Виллогби, – глупый старый дурак! – и она ужасно поссорилась с ним и выскочила из комнаты как ошпаренная. На самом деле пьеса прекрасная, но у мистера Хериарда допотопные взгляды, он был просто ханжа и лицемер. И кроме того, он уже был в ужасном настроении, потому что, как мне показалось, до этого повздорил с мистером Мотисфонтом.
– Из-за чего? – быстро спросил инспектор.
– Не знаю, только на мистере Мотисфонте лица не было. Конечно, он тоже глупо себя вел, и все было так или иначе ужасно.
– Почему, мисс?
– О, потому что Стивен вовсю злобствовал, а Паула металась взад-вперед по комнате, а Матильда Клар думала, что она такая умная, и завладела Стивеном, как будто она единственная, с кем надо считаться! А ее даже нельзя назвать привлекательной. По существу, она просто страшная!
Казалось, из всего этого извлечь можно было немного, хотя тем, что Пауле нужны были деньги для пьесы Ройдона, следовало заняться повнимательней.
– Единственным человеком, который вел себя прилично, – Валерия, начав жаловаться, не могла уже остановиться, – был дядя Джозеф. Как бы я хотела никогда не приезжать сюда! Я знаю, моя мама просто лопнет от злости, когда узнает, что произошло! И я приехала абсолютно напрасно, потому что у меня не было возможности поговорить с мистером Хериардом, хотя цель состояла именно в этом. Думаю, он был женоненавистником.
– В самом деле, мисс? Как же вы с ним поладили?
– Ну, нам так и не представился случай – то из-за одного, то из-за другого. Должна сказать, он был ужасно груб, но и Стивен был такой бестактный, каким он иногда бывает, бог знает почему! А Паула не могла оставить в покое пьесу Виллогби, как будто не видела, что это еще больше злит дядю.
Валерия продолжала в таком духе еще несколько минут и оставила инспектора Бэкстоуна под впечатлением, что в доме почти нет людей, которые не хотели бы убить Натаниеля. Скорее всего, таких не было в целом мире.
Эти безответственные показания были опровергнуты Мод, которая вошла в кабинет мерной постyпью, характерной для полных людей, и не выказала ни тревоги, ни особого интереса.
Мод озадачила инспектора. Она с готовностью отвечала на все вопросы, но ее лицо ничего не говорило ему. Она казалась или очень глупой, или невероятно умной.
Мод сказала, что была в своей комнате с тех пор, как вышла из гостиной, и до тех пор, когда снова пошла туда перед ужином. Было бы очень странно, горько подумал инспектор, если бы кто-нибудь из этих людей сказал ему что-то другое. Муж, продолжала Мод, несомненно, может подтвердить ее слова, потому что он был в соседней комнате. Инспектор Бэкстоун кивнул и спросил, не произошло ли до убийства каких-нибудь неприятных событий.
Бледные глаза Мод уставились на него:
– Я ничего не заметила.
Учитывая то, что говорили предыдущие ораторы, это было удивительно. Инспектор подозрительно посмотрел на флегматичную даму и спросил:
– Неужели, миссис Хериард? Разве между покойным и некоторыми из гостей не было ссор?
– Я не обратила внимания, – равнодушно обронила та. – Мой деверь был очень сварливым человеком.
– О! – поднял брови Бэкстоун. – Значит, вы хотите сказать, что не произошло ничего, что бы выходило за рамки обычного?
– Нет, – ответила Мод. – В этом доме всегда что-нибудь не так. Мистер Хериард был очень упрямым.
Инспектор кашлянул.
– Вы живете здесь достаточно давно, мадам?
– Два года. – Лицо ее оставалось таким же безмятежным.
– Значит, вы знаете все ходы и выходы, если можно так выразиться.
– Я никогда не вмешиваюсь.
– Нет, конечно, мадам... У покойного были серьезные неприятности с кем-нибудь из гостей?
– Нет. Когда племянник и племянница моего мужа приезжают в Лексхэм, всегда возникают неприятности. Они не стараются угодить своему дяде. Все Хериарды такие.
– Сварливые, вы имеете в виду?
– Да. Мистеру Хериарду нравилось пошуметь...
– Ему нравилось, чтобы его родственники ссорились с ним? – не веря своим ушам, переспросил инспектор Бэкстоун.
– Он не возражал, я думаю. Он никогда не любил людей, которые были любезны с ним. Сам мистер Хернард был очень груб, очень. Хотя за этим ничего не стояло.
– Вы можете назвать ссору по поводу пьесы, на которую мистер Хериард не хотел потратить деньги, серьезной?
– О нет! – спокойно ответила Мод. – Ему не понравилась пьеса, и это все. Мне она тоже не понравилась.
– Он отказался дать деньги?
– Думаю, да. Я считаю, в конце концов он бы дал их. Он очень любил Паулу. Бедняжка выбрала неподходящий момент, вот и все.
– Почему момент был неподходящим, мадам?
– Мистер Хериард злился по поводу праздника.
– В каком смысле?
– Он не хотел его устраивать.
– Но если он не хотел, то почему же он все-таки его устроил?
– Это из-за моего мужа. Он совсем не похож на своего брата. Джозеф думал, что все пройдет замечательно. Но мистеру Хериарду очень не нравилась мисс Дин, и он расстроился.
Инспектор навострил уши.
– Ему не нравилась мисс Дин? Он не хотел, чтобы его племянник женился на ней?
– Да. Но я думаю, что он все-таки женится. Я всегда считала, что он сделал ошибку. Думаю, Стивен выбрал эту девочку, чтобы досадить своему Дяде.
Это предположение тоже показалось Бэкстоуну фантастичным.
– Чтобы досадить своему дяде?
– Стивен любит досаждать людям, – подтвердила Мод.
Это утверждение, произнесенное обычным тоном как что-то совершенно естественное, совсем запутало инспектора. Он начал понимать, что имеет дело с необычными людьми, и Матильду Клар встретил уже с опаской.
Первой его мыслью было, что она совсем не красотка. Потом инспектор подумал, что у нее проницательный взгляд, и его встревожила та неопределенная атмосфера дорогой изысканности, которая окружала мисс Клар. Но Бэкстоун обнаружил, что с Матильдой очень легко разговаривать, даже если и без особой пользы для дела.
Матильда подтвердила показания Мод, бросив походя, что всегда, когда приезжала в Лексхэм, она попадала в эпицентр семейной ссоры.
– Хотя я вынуждена признать, – уточнила она, – обычно все не так ужасно, как было на этот раз. Виноват Джозеф Хериард. Он хотел сделать как лучше, но он из тех бестактных созданий, которые всю жизнь садятся в лужу. На этот раз он превзошел самого себя: как будто не удовлетворившись присутствием в доме мисс Дин, он еще позволил Пауле привезти сюда мистера Ройдона.
– Мистер Ройдон приехал сюда, чтобы добиться от мистера Хериарда финансовой поддержки для своей пьесы?
– Да, в этом состояла основная идея, – подтвердила Матильда. – Но мистер Хериард возражал.
– Очень печально для мистера Ройдона, – приглашая мисс Клар высказаться, заявил инспектор.
– Совсем нет. Он решил, что надо положиться на достоинства пьесы.
– А мисс Хериард?
– Мисс Хериард, – холодно ответила Матильда, – актриса и хороша в трагических ролях. Сама я не видела, но мне сказали, что они с мистером Хериардом разыграли поистине великолепную ссору и получили от нее огромное удовольствие.
– Странный способ получать удовольствие, мисс.
– Он кажется странным вам или мне, инспектор, но, поверьте, не Хериардам.
Бэкстоун с сомнением покачал головой и без особой надежды поинтересовался, где мисс Клар была между половиной восьмого и ужином.
– Переодевалась в своей комнате, – сообщила Матильда. – Джозеф Хериард может подтвердить это. У нас общая ванная, и мы не только поднялись наверх вместе, но он все время болтал со мной, пока я переодевалась. Более того, мы спустились вниз тоже вместе. Это мое алиби, инспектор.
Он серьезно поблагодарил Матильду, отказываясь давать этому свою оценку, и сказал, что хотел бы поговорить со слугами.
– Тогда позвоните, – поднимаясь, предложила мисс Клар и пошла к двери. – Вы можете начать с дворецкого.
Она присоединилась к остальным гостям.
– Ну? – спросил Стивен.
– Я сделала все, что могла, – развела руками Матильда. – Сейчас инспектор будет выкачивать информацию из Старри.
– Ну, это конец, – помрачнел Стивен. – Когда здесь бушевала буря, Старри нашел убежище прямо под дверью!
Глава 7
В лице Старри, величественно прошествовавшего в кабинет, инспектор Бэкстоун, уже столкнувшийся с мнительностью Ройдона и враждебностью Паулы, на этот раз встретился с высокомерным презрением, которое могло бы заставить затрепетать натуру и более чувствительную.
– Вы звонили, инспектор? – Всем своим видом Старри выражал удивление.
Бэкстоун смутно чувствовал, что нарушает правила поведения, но он четко сознавал свой долг полицейского и решил не обращать внимания на тонкости этикета:
– Да, звонил. Я должен задать вам несколько вопросов. Ваше имя Альберт Старри?
– Мое имя, Альберт Реджинальд Старри, инспектор.
Бэкстоун подавил в себе непроизвольное желание извиниться и занес его имя в блокнот.
– Вы служите здесь дворецким?
– Я исполняю эту должность в доме мистера Хериарда в течение четырех лет и семи месяцев, – отчеканил Старри. – До этого я служил у сэра Барнабеса Лансинга в Лансинг-Тауэре и в Итоне.
Инспектор записал и это, но, благоразумно отложив сэра Барнабеса на потом, продолжил:
– Ну а что вы скажете об этом деле? Ледяной блеск в глазах Старри дал ясно понять инспектору, что если он предполагает, будто может так обращаться к респектабельному дворецкому, то сильно ошибается.