– Мне нравятся буйные натуры.
– Бультерьеры и Стивен Хериард.
– Правильно. Что ты нашел во мне? Я некрасивая женщина, любовь моя, тебе придется видеть мою противную ненакрашенную физиономию напротив себя каждый день за завтраком. И так всю жизнь!
– Твоя некрасивость просто прекрасна, Матильда. И в глазах у тебя чертики. Ты знаешь об этом?
– Нет, не знаю. Скажи еще!
Стивен засмеялся, обнял ее за талию и зашагал вместе с ней по вязкой земле.
– Не смогу предложить тебе этот дом в качестве семейного очага.
– Мне это неважно. Но ты его любишь. Он должен быть твоим.
– Не думаю, что смогу содержать его при нынешнем положении вещей. В любом случае его продадут и деньги разделят между нами троими.
– А ты не можешь его купить?
Он покачал головой.
– Не смогу содержать его на то, что тогда останется от моих денег. Это не страшно. Я смогу содержать тебя...
Они все шли.
– Если Паула и Джо не захотят, чтобы его продавали... если они согласятся потерпеть со своей частью от его цены, ты сможешь его содержать. Нат хотел, чтобы дом перешел к тебе. Мне всегда казалось, что он для этого его и купил.
– Да, сначала. Не беспокойся, Матильда, я не очень расстроюсь. Единственное, что я не смог бы вынести, это видеть здесь Джо.
– Ну, тебе и не пришлось бы, ему этот дом не нравится.
На лицо Стивена вернулась злая улыбка:
– Ты ничего не знаешь о том, что любит и чего не любит Джо. Никто из нас не знает.
– Он никогда не делал секрета из того, что старинные дома не в его вкусе.
– Это достаточная причина, чтобы предполагать обратное. Думаю, Джо чрезвычайно понравилось бы называться хозяином этой усадьбы. Но этого не будет. Не будет, если только он не купит ее. Я тоже буду на аукционе и взвинчу цены!
– Почему ты так ненавидишь Джо, Стивен? – тихо спросила Матильда.
Он взглянул на нее, в его жестких глазах появилось презрительное выражение.
– Я ненавижу Джо за то, что он лицемер.
– Ты думаешь, он может не играть? Это его вторая натура.
– Боже мой, Матильда, разве ты не видишь правды? Неужели он тебя тоже одурачил? – недоумевал Стивен.
– Я не люблю Джо, – призналась девушка. – У него хорошие намерения, но он осел.
– Он совсем не осел и у него нет хороших намерений. Ты думаешь, он меня любит? Ну, я могу тебе сказать, что Джо ненавидит меня так же, как и я его!
– Стивен!
Он засмеялся.
– Думаешь, я жесток с Джо? Да, Тильда? А он все время пытается обнять меня, расточает тошнотворные банальности и так и поливает меня своей любовью! Ты не видишь, что Джо из сил выбивается, чтобы утопить меня. Ему это почти удалось.
– Но он все время пытается убедить всех, что ты не мог убить Ната!
– Нет, Тильда! Нет, любовь моя! Это только видимость. Ну подумай! Подумай о том, что говорил Джозеф в мою защиту, и спроси себя, помогло ли это или просто убедило полицию, что он отчаянно пытается выгородить человека, который, по его мнению, виновен. Кто, по-твоему, подбросил мой портсигар в комнату дяди Ната? У тебя есть какие-нибудь сомнения на этот счет? У меня нет.
Ее пальцы сжали его руку.
– Стивен, ты уверен, что тебя не ослепила твоя неприязнь к Джо?
– Я совершенно уверен. Джо – мой враг с того момента, как он ступил в этот дом и обнаружил, что я любимец дяди Ната. Я им был, ты же знаешь.
– Но ты же ссорился с Натом! Всегда, Стивен!
– Ну, разумеется, но зла не было – до того, как приехал Джо.
Матильда помолчала, не сомневаясь в его искренности, однако была не в состоянии поверить, что все сказанное Стивеном о Джозефе правда.
– Он заставил Ната написать завещание в твою пользу, – наконец нашлась она.
– Ты всегда веришь тому, что говорит тебе Джо? – спросил Стивен. – Он замучил Ната, чтобы он написал завещание. Не знаю, что случилось: меня там не было. Джо за этим проследил. Но я могу представить себе, что дядя Нат поддался Джо, а потом составил завещание в мою пользу. Это такого рода шутка, которую он оценил бы. Только Джо умен и сделал так, чтобы завещание было незаконным.
– Ты ни слова не сказал об этом!
Его губы скривились.
– Нет. Только тебе. Но даже тебе кажется, что я выдумываю. А что подумают другие? Могу сказать, если ты не знаешь.
Матильда подняла на него взгляд, в котором сквозил ужас.
– Да, конечно, я знаю. Если ты прав, это бросает зловещий свет на то, что случилось! Я не настолько часто бывала здесь, чтобы судить. Я всегда списывала все неприятности на то, что у Джо просто талант говорить непоправимые бестактности. Но я понимаю, что и твое объяснение может быть правильным.
– Можешь мне поверить, оно верно. Скажу больше, если бы кто-нибудь другой, а не ты обеспечил Джо алиби, я готов был бы поклясться, что именно он убил дядю Ната.
– Это невозможно, Стив! Когда Джо прекращал болтать со мной, он бормотал себе под нос отрывки из песни.
Стивен поднес руку Матильды к губам и легко поцеловал ее.
– Хорошо, любимая. Я верю только твоим словам.
За деревьями показался дом, и они вошли в парадную дверь как раз в тот момент, когда инспектор Хемингуэй провожал дактилоскописта и фотографа.
Инспектор больше чем обычно был похож на хищную птицу. Его глаза довольно блестели, потому что под специальной пудрой на поверхности над камином в бильярдной проступили отпечатки ладони. Хемингуэй понимающе поднял бровь при виде Стивена и Матильды и сделал свои собственные выводы.
– Вы, разумеется, совершенно правы, – сказал Стивен, правильно восприняв взгляд инспектора. – Но мы считаем – по крайней мере, так считает мисс Клар, – что не стоит объявлять об этом в такое время. Зачем фотограф?
– Просто я хотел кое-что сделать, сэр. Если позволите, и вы времени зря не теряете.
Стивен рассмеялся.
– На самом деле я потерял уже слишком много времени, инспектор. Как идут дела?
– Неплохо, сэр, – ответил Хемингуэй. Он повернулся к Матильде. – Я бы хотел поговорить с вами, мисс, если позволите.
– Хорошо. – Она несколько удивилась. – Я присоединюсь к вам в кабинете, только переоденусь.
В кабинете Матильда нашла не только инспектора, но и Стивена, который выглядел угрожающе.
– Убери эту гримасу с лица, Стив, ты пугаешь инспектора.
– Ничего, мисс, – сказал Хемингуэй. – Я пуганый...
– Никто не собирается обвинять меня в убийстве, Стив! Расслабься! В чем дело, инспектор?
– Проверяя некоторые детали, мисс, я обнаружил, что забыл взять у вас показания. Так дело не делается. Просто странно, как я упустил вас из виду. Так что, если не возражаете, я бы хотел, чтобы вы рассказали, что вы делали накануне Рождества, когда поднялись по лестнице, чтобы переодеться к обеду.
– Она уже дала показания инспектору Бэкстоуну, – проворчал Стивен.
– Но моему начальству этого недостаточно, сэр! – лживо объяснил Хемингуэй. – У нас, в Скотленд-ярде, строго.
– Я с удовольствием расскажу вам, что я делала, – сказала Матильда. – Но боюсь, это мало поможет. Сначала я приняла ванну, затем оделась и, наконец, спустилась в гостиную.
– И мне казалось, мистер Джозеф может подтвердить это, да, мисс?
– Да. Мы вместе поднялись наверх, и, пока я принимала ванну, он продолжал со мной разговаривать из своей комнаты. Я не могу припомнить, чтобы он хоть раз останавливался, разве что тогда, когда мурлыкал себе под нос.
– Даже когда вы пошли из ванной к себе в комнату? Вы продолжали разговаривать друг с другом?
– Он продолжал говорить со мной, – поправила Матильда.
– Вы хотите сказать, что не отвечали ему?
– Я время от времени говорила: «О! « Иногда отвечала: «Да», когда он спрашивал, слушаю ли я его.
– Вы обычно разговаривали с мистером Джозефом, находясь у себя в комнате, мисс?
– Я не делала этого в предыдущую ночь и в последующие, но трех дней недостаточно, чтобы сказать о том, что обычно, а что нет.
– Понимаю. И вы вместе спустились в тот вечер?
– Рука об руку.
– Спасибо, мисс, это все, что я хотел знать, – поблагодарил Хемингуэй.
Стивен, который хмуро наблюдал за ним, поинтересовался:
– На что вы намекаете, инспектор?
– Проверяю факты, сэр, вот и все, – ответил Хемингуэй.
Но когда через несколько минут он встретился с сержантом Вером, он покачал головой и сказал:
– Ничего хорошего. Он позаботился обеспечить себе железное алиби.
– Вот вы и остались с носом! – ответил не очень разочарованный сержант.
– Нет, не остался, – резко ответил Хемингуэй. – В тот вечер, и только в тот вечер, Джозеф разглагольствовал с мисс Клар, пока она одевалась к ужину, и я еще больше убедился, что он тот, кого я ищу.
Сержант печально посмотрел на шефа:
– Никогда не знал, что вы можете идти против фактов, сэр.
– Ты не понимаешь, что у меня не все факты. У меня их много, но отсутствует некоторая существенная связь. Здесь я ничего не могу поделать, пока наши ребята не сообщат о результатах исследования отпечатков.
– Конечно, если окажется, что они принадлежат Джозефу, это будет сильное косвенное доказательство, – согласился сержант. – Но, с моей точки зрения, недостаточно сильное для того, чтобы его осудили, если мы не поймем, как он смог войти в комнату Натаниеля и убить его. Больше того, у нас еще есть носовой платок Ройдона.
Но Хемингуэй явно не интересовался платком Ройдона. Пока он ждал звонка из участка, его поймала Валерия, которая хотела знать, может ли она уехать домой. Хемингуэй заверил ее, что у него нет никаких возражений против ее немедленного отъезда. Это заявление очень ободрило красотку. Она побежала к матери и нашла ее в гостиной, где напористой даме удалось отловить Стивена.
– Я знаю, ты поймешь материнскую озабоченность, Стивен. Я очень, очень волнуюсь за счастье и будущее материальное благополучие моей дочери. При сложившемся тогда положении дел моя совесть требовала, чтобы я расстроила вашу помолвку. Но я убеждена, у тебя рыцарская натура, ты простишь мою осторожность, такую естественную для матери.
Выражение лица Стивена вряд ли могло дать ей такую уверенность. Прежде чем он смог ответить, вмешалась Валерия:
– О, мама, как я хочу, чтобы ты замолчала! Я все время говорю тебе, что не хочу выходить замуж за Стивена! И мы можем уехать домой, как сказал этот душка-инспектор.
В каких бы выражениях миссис Дин позже ни осудила невежливое вмешательство дочери, даже она вынуждена была признать, что после таких откровенных слов надежды на возобновление помолвки не оставалось. Она высказала язвительное пожелание, чтобы они оба не обнаружили, что сделали ошибку, и не пожалели, и вышла из комнаты – в одиночестве переживать свое огорчение.
Валерия сказала, что жалеть ни о чем не будет, и в этом она совершенно уверена.
– И я тоже, – ответил Стивен. – Ты прелесть, крошка моя, но за месяц ты довела бы меня до самоубийства.
– Ты тоже был бы просто невыносим, если хочешь знать, – откровенно признала Валерия. – Думаю, ты в конце концов женишься на Матильде.
– Ты совершенно права.
– Бог мой, неужели ты уже успел сделать ей предложение?
– Да, но пока не распространяйся об этом.
Валерия изумленно посмотрела на него.
– Так вот почему ты вдруг стал почти похож на человека! Ты действительно чувствуешь себя на все сто просто потому, что сделал предложение Матильде Клар?
– Нет, глупышка, потому что она приняла его.
– Ты ужасная свинья, Стивен! – без злобы сказала она. – Когда был обручен со мной, ты выглядел совсем не так.
– Я совсем не то чувствовал. Сейчас я так переполнен добротой, что, если бы сегодня был День Подарков, будь я проклят, если бы я не поехал в бесплатную библиотеку и не нашел бы копию «Жизни императрицы Австрии» для тети Мод.
– Ну, тебе не стоит беспокоиться, она сейчас сама пишет в Лондон.
В этом Валерия была не совсем права. Мод и в самом деле решила написать такое письмо, но, поскольку она не в состоянии была вспомнить ни автора, ни издателя, а первые страницы погибли в печке, казалось, на пути получения книги возникло непреодолимое препятствие. Она взывала ко всем за недостающими деталями, но никто не знал их и потому не мог прийти к ней на помощь. Джозеф с трагическими нотками в голосе произнес, что книга будет вызывать такие болезненные воспоминания, что он надеется, Мод воздержится от того, чтобы снова вносить ее в дом. Стивен сразу же поразил всех, обещая облазить весь Лондон в поисках всех книг, которые когда-либо были написаны об императрице, и выслать их ей.
– Ну, ну, старина, не дразни свою тетю! – сказал Джозеф, погрозив ему пальцем.
– Вы ошибаетесь. Я совершенно серьезно. У вас будет бесконечное множество жизней императрицы, тетя.
– Ты очень добр, Стивен, но мне не нужно бесконечное множество. Я просто хочу возместить ту книгу, которую сожгли. И думаю, тот, кто намеренно уничтожил ее, и должен это сделать.
– Я не тот, но у меня солнечное настроение и я возмещу ее, – сказал Стивен.
– Ты не должен этого делать! – воскликнул Джозеф. – Мы же не можем допустить, чтобы он бросал деньги на ветер, правда, дорогая? Нет, думаю, если ты так ее хочешь, я сам разорюсь и куплю тебе копию. Ты получишь ее на свой день рождения! Ну как?
– Спасибо, Джозеф, но мой день рождения только в апреле, и ты это прекрасно знаешь, а книга мне нужна сейчас, – ответила Мод. – Я обращусь в фирму Бодмин, опишу, как она выглядела, и надеюсь, они поймут, какую книгу я имею в виду.
Джозеф похлопал жену по руке.
– Но, дорогая, это же старая книга. Боюсь, окажется, ее не выпускают уже несколько лет. Я могу прочесать для тебя магазины подержанных книг. Потерпи, и ты ее получишь, если это только возможно! На твоем месте я бы не писал к ним, я совершенно уверен, они не смогут найти ее.
Поскольку Мод явно собиралась оспорить точку зрения Джозефа, а Стивен уже устал от всего этого, он вышел из комнаты и в холле столкнулся с Хемингуэем. Глаза инспектора победно сияли, Стивен сразу же заметил это и спросил:
– Кажется, вы очень довольны собой, инспектор. Что нашли ценную улику?
– Ваша беда, сэр, что вы хотите знать слишком много, – сурово ответствовал Хемингуэй. – Если вы ищете мисс Клар, две минуты назад она прошла наверх.
– Предупреждаю вас, инспектор, не смейтесь надо мной! Мой характер может не выдержать таких шуток. Я не ищу мисс Клар. Я убегаю от «Императрицы Австрии».
Хемингуэй улыбнулся:
– Вы хотите сказать, что она снова потерялась?
– Нет, но в ее теперешнем состоянии она бесполезна для моей тети, а поскольку она не может вспомнить автора, мы попали в безвыходное положение, и его обсуждение скоро очистит этот дом от гостей. Конечно, если бы вы хоть что-то стоили как следователь, к этому времени вы бы уже определили, кто предал «Императрицу» огню.
– Да, миссис Хериард уже попросила меня об этом, – ответил Хемингуэй. – Сожалею, что не могу помочь ей, но – увы! – мое время мне не принадлежит. Почему бы ей не спросить в библиотеке, кто автор книги? Они должны знать.
– Инспектор, – воскликнул Стивен, – вы великий человек! В течение всего нашего изнуряющего обсуждения никто не додумался до такого простого решения. Я не желаю больше ничего слышать об императрице, но я передам ваш совет моей тете частично потому, что мой дядя Джозеф еще меньше меня хочет слышать про императрицу, судя по тому, как он упорно возражает против того, чтобы тетя достала копию книги.
Проницательные глаза Хемингуэя продолжали сверлить лицо молодого человека.
– А вы не часто упускаете случай рассердить своего дядю, сэр?
– Вообще никогда, – спокойно проговорил Стивен.
– Можно поинтересоваться почему, сэр?
– Взаимная неприязнь.
– Взаимная? – повторил Хемингуэй, поднимая бровь.
– Разве я сказал взаимная? Просто оговорился.
Хемингуэй кивнул, как будто полностью удовлетворенный этим объяснением. Стивен направился обратно в гостиную, но не успел он войти, как дверь открылась и из нее вышла Мод.