– Напрасно ждать, что я зарыдаю. – В эту минуту она очень походила на брата. – Во всяком случае, я говорю честно. Я его не любила. Мне все равно, что он умер. Он был злой и тиран.
Слова Паулы потрясли Джозефа. Казалось, ему причинили физическую боль.
– Мы не должны впадать в истерику, Паула. Ты сама не знаешь, что говоришь. Нет, нет, твой старый дядя хорошо знает тебя!
Девушка пожала плечами.
– Ненавижу, когда меня идеализируют. Джозеф погладил ее тонкую руку.
– Спокойно, дорогая, спокойно! Мы не должны терять голову.
Паула поняла его слова в том смысле, что ей не надо терять своей.
– Вы хотите сказать, полиция подумает, что это сделала я из-за нашей с ним ссоры? Хорошо! Пускай!
– Нет, моя дорогая, они не могут подозревать такую девушку, я уверен в этом. Не говори плохо о бедном Нате! И потом, Паула! Постарайся убедить Стивена, чтобы он тоже следил за своим языком! Мы все знаем, что его поведение ничего не значит, но другие этого не знают, а он говорит такие вещи... Чтобы произвести впечатление, глупый мальчишка! Но будет ужасно, если он станет говорить все это в присутствии полиции! О боже, когда я задумывал этот праздник, я и не предполагал, что он так закончится. Я хотел, чтобы все были веселыми и счастливыми!
– Нам лучше спуститься вниз, – резко оборвала дядю Паула.
Джозеф тяжело вздохнул.
– Наверное, глупо с моей стороны, но я не хочу оставлять Ната одного.
Выражение лица Паулы говорило о том, что это было и впрямь очень глупо, поэтому, посмотрев еще раз на тело Натаниеля, Джозеф пошел вместе с ней, печально бормоча:
– Последняя разлука в моей жизни! Может быть, она не продлится долго!
Форд стоял у лестницы и шепотом разговаривал с одной из служанок, слушавшей его разинув рот. Увидев Джозефа, она метнулась прочь. Паула вспыхнула и процедила сквозь зубы:
– Уже сплетничают! С этим нам еще предстоит столкнуться!
Джозеф предупреждающе сжал ее руку, велел лакею встать на посту у комнаты Натаниеля и повел племянницу вниз.
– Стивен, наверное, уже объявил всем эту ужасную новость, – сказал он.
Стивен и правда уже сделал это. Поставив в известность местную полицию, он вошел в гостиную, где собрались все остальные, находившиеся в той или иной степени нетерпения или беспокойства, и резко заявил:
– Напрасно ждать дядю Ната. Как вы, без сомнения, уже догадались, он мертв.
– Мертв? – воскликнула Матильда после минутного озадаченного молчания. – Ты шутишь?
– Нет. Если быть точным, кто-то вонзил ему нож в спину.
Валерия вскрикнула и ухватилась рукой за ближайшую опору, которая оказалась рукой Ройдона. Тот не обратил на это никакого внимания. Драматург застыл и не мигая смотрел на Стивена.
Мотисфонт раздраженно проскрипел:
– Я не верю! Это одна из твоих неудачных шуток, Стивен, и мне она не нравится!
Руки Мод все еще были сжаты. Полная, маленькая, она сидела неестественно выпрямившись. Ее бледные глаза внимательно изучили Стивена, потом перешли на Мотисфонта, на Ройдона, на Валерию и снова опустились.
– Это правда? – глупо спросила Матильда.
– К несчастью для всех нас.
– Вы хотите сказать, его убили? – с трудом выдавил Ройдон. Слова застревали у него в горле.
– О нет! Я не смогу этого вынести! – воскликнула Валерия. – Это слишком ужасно!
Мотисфонт поднес руку ко рту. Изо всех сил стараясь казаться спокойным, он спросил:
– Кто это сделал?
– Не имею ни малейшего представления. – Стивен взял сигарету. – Интересная задачка, – медленно проговорил он.
Глава 6
После этих слов воцарилось напряженное молчание. Минуту Стивен курил, со злобным удовольствием наблюдая за разнообразием выражений на обращенных к нему лицах. Невозможно было понять, какие мысли скрываются за внешней сдержанностью, настороженностью, даже замкнутостью.
– Да уж, не сразу разберешься, кто же из нас настоящий актер! Мы все одна труппа. Все! – с неподдельным восхищением сказал он.
Мод молча окинула Стивена ничего не выражающим взглядом, Эдгар Мотисфонт сердито произнес:
– Это замечание... это замечание говорит о самом дурном вкусе!
– Хериард, – коротко пояснила Матильда. Вошли Джозеф с Паулой. Паула была бледна как смерть. Она обменялась взглядом с братом и отрывисто попросила у него сигарету. Стивен опустил руку в карман, снова ее вытащил и кивнул на коробку с сигаретами на столе. Джозеф подошел к жене и взял ее руки в свои.
– Дорогая моя, мы с тобой осиротели, – сказал он с такой торжественностью в голосе, что Матильде ужасно захотелось хихикнуть.
– Стивен говорит, что Натаниеля убили, – спокойно сказала Мод. – Несколько странно.
Явное несоответствие этого замечания сложившейся ситуации, что, впрочем, было вполне характерно для Мод, лишило Джозефа возможности выразить более глубокие чувства. Он смутился и пробормотал, что потрясение сделало ее глухой ко всему. Все присутствующие поняли, что какое бы горе, какой бы мрак ни овладели душой Джозефа, он не смог бы долго сопротивляться предоставленной ему возможности сыграть главную роль в трагической сцене. Он уже видел себя в роли главного плакальщика, надежного оплота убитых ужасным известием домочадцев, подумала Матильда.
Но всеобщее внимание уже переключилось на Валерию. Ее прелестные глазки расширились от страха, губы изогнулись в капризной гримасе, и она захныкала:
– Как бы я хотела не приезжать сюда! Я хочу домой!
– Но ты же не можешь уехать! – возразил Стивен. – Полиция захочет видеть тебя, как и всех остальных.
Слезы побежали у Валерии по щекам.
– О, Стивен, не позволяй им! Я же ничего не знаю! Я не могу им ничем помочь. Я знаю, что маме не понравится, если я здесь останусь!
– Никто не будет подозревать вас! – благородно вмешался Ройдон, глядя на Стивена.
– Бедное мое дитя! – единственное, что мог сказать Джозеф в ответ на очередную ее глупость. – Вы должны быть стойкой и успокоиться. Мы все должны быть стойкими! Нат хотел бы этого!
Печаль овладела всеми присутствующими, когда до них дошли слова Джозефа. И Матильда поняла: его усилия заставить всех забыть настоящего Натаниеля и вместо этого принять плод его розового воображения скоро увенчаются успехом. Она спросила:
– Что же нам делать?
– Мы уже послали за доктором, – ответил Джозеф, кивнув дружески в сторону племянника. – Больше мы ничего не можем сделать.
– Мы можем поужинать, – сказала Паула, выражая в словах недостойную мысль, которая приходила на ум не одной ей.
Раздался вскрик. Валерия простонала, что заболевает от одной мысли о еде. Мотисфонт заметил, что сейчас не время думать об ужине.
– Сколько же вы хотите поститься? – спросил Стивен. – Уже половина десятого.
Мотисфонт настолько обиделся на Стивена, что с трудом подавил злость. Из-за Стивена он чувствовал себя дураком, какой-то злой гений заставлял его выкидывать глупости одна нелепее другой.
– Разумеется, никому из нас и в голову не придет ужинать сегодня вечером, – вскинул он подбородок.
– Почему мы не можем поесть сейчас, если все равно собираемся сделать это завтра? – поинтересовался Стивен. – Разве приличия требуют, чтобы мы голодали?
– Вы насмехаетесь надо всем святым! Джозеф выступил вперед, положив одну руку на плечо Стивена, а другую – на плечо Мотисфонта.
– Дорогие мои, успокойтесь! Не забывайте... Не позволяйте этой нервозности одолеть вас!
– Я позвоню, чтобы подали ужин, – приняла решение Мод.
– Ты вызвал полицию? – спросила Паула брата.
– Не будем обсуждать это, дети мои! – предложил Джозеф с неуместным оптимизмом.
Казалось, вопрос Паулы дал волю сдерживаемому интересу. Даже Матильда обнаружила, что говорит: «Кто же это мог сделать? « Во время этого бессмысленного галдежа вошел Старри, с соответствующим всему произошедшему суровым и мрачным выражением лица. Он встал у двери, как могильщик на похоронах.
– А, вот и наш добрый Старри! – сказал Джозеф, вовлекая его в семейный круг таким дружеским обращением.
Но это было не так легко. Старри не шелохнулся, презирая людей, которые не знают своего места.
– Вы звонили, сэр? – сурово спросил дворецкий.
– Да, да! – ответил Джозеф. – Вы слышали ужасную новость? Не стоит и спрашивать!
– Не стоит, сэр. Новость сообщил штату прислуги Форд. Я крайне огорчен услышанным, сэр!
– А, Старри, вы тоже чувствуете это! Что за трагедия! Какое ужасное потрясение!
– Да, сэр, – ответил Старри, выражая этими простыми словами ту обиду, которую он испытывал. Все должны были почувствовать, что он никогда бы не согласился служить Натаниелю, если бы мог предвидеть такой вульгарный поворот событий. Вполне разумно было предположить, что он сделает заявление об уходе при первой же возможности.
Несколько обескураженный, Джозеф произнес уже спокойнее:
– Будет лучше, если вы подадите ужин. Хозяин не захотел бы, чтобы для его гостей что-нибудь изменилось, ведь так?
– Хорошо, сэр, – сказал Старри, отказываясь выражать свое мнение по этому спорному вопросу.
Он удалился, оставляя за собой след неодобрения. Вспоминая возбужденные вопросы и восклицания, прерванные его появлением, все почувствовали, что переступили грань допустимого в обществе. Мотисфонт откашлялся и заметил, что он не знает, что надо делать.
– А я знаю, – неожиданно твердо заявила Валерия. – Я хочу сказать, я никогда не думала, что такое может случиться со мной! Стив, мама очень рассердится! Я точно знаю, мне надо уехать домой!
– В Рождество поезда ходят довольно редко, – покачала головой Мод. – А когда идет снег, они могут застрять.
– Но я не могу ехать поездом! – не унималась Валерия. – Стив привез меня на машине.
– Извини, – равнодушно отвечал Стивен, – я не могу уехать.
– Но, Стив, ты же потом можешь вернуться, правда? Не хочу показаться надоедливой, но у меня не такие уж крепкие нервы. Я неделями не могу успокоиться даже из-за пустяка! Правда-правда!
Стивен не ответил ей. Ироничность сменилась напряженностью, и даже глупость Валерии не смогла вызвать знакомого насмешливого выражения на его лице. Отвечать пришлось Ройдону.
– Я был бы рад отвезти вас домой, – сказал драматург. – Я вижу, вы из тех легко возбудимых натур, которые обладают повышенно острой чувствительностью.
– Да, мама говорит, что я живу просто на нервах.
– В твоем бесчувственном туловище нет ни единого нерва, – сокрушительно произнесла Паула.
Валерию никогда в жизни так не оскорбляли. Она багрово покраснела, глаза у нее засверкали, казалось, общее напряжение выльется во взаимные оскорбления.
Вошел Старри, объявляя, что ужин подан. Ссора не состоялась. В подавленном молчании гости покойного Натаниеля вышли из комнаты.
Старри убрал приборы с места Натаниеля во главе стола. Эта пустота бросилась в глаза всем присутствующим, внезапно и непроизвольно напомнив всем о смерти хозяина и вдохновив Джозефа на новую тираду:
– Странно и печально будет мне видеть, как другой займет место Ната. Это случится, я знаю, мне надо мужественно смириться с этим, но я рад, что хотя бы в этот вечер я вижу лишь пустой его стул.
Этот краткий монолог не требовал комментариев. Но если кто и мог что-либо сказать, подумала Матильда, то только Стивен. Почти ожидая, что он буркнет что-нибудь неподобающее, она посмотрела на него через стол. Морщины у его рта сказали ей, что бестактность этого замечания не прошла для него незамеченной, но он ничем больше не показал, что слышал Джозефа.
Джозеф прошептал:
– Помоги мне, Тильда! Мы должны вести себя естественно! Нельзя допускать, чтобы этот ужас овладел нами!
Матильда не могла даже представить себе, чего он ждал от нее. Попытки завязать разговор, не касающийся смерти Натаниеля, покажутся вызывающими и закончатся неудачей. И она приступила к супу, не обращая внимания на Джозефа.
Валерия, немедленно став еще более чувствительной, отказалась от супа и сказала, что это ужасно – сидеть здесь и поглощать пищу в то время, как мистер Хериард, мертвый, лежит наверху.
– Ты не ешь суп, потому что считаешь, это повредит твоей фигуре. Ты сама говорила об этом, – сказала Паула.
– Некоторые слишком верят в диету, – внезапно заметила Мод. – Это хорошо, хотя сама я никогда не испытывала трудностей с пищеварением. Но Джозефу надо быть более осторожным. Ему противопоказана тяжелая пища...
Старри, который совещался в дверях с лакеем, подошел к Джозефу, наклонился к его плечу и зловеще пробормотал:
– Доктор Стоук, сэр.
Джозеф подался вперед:
– Стивен, мальчик мой! Доктор!
– Вам надо провести его наверх, – сказал Стивен.
– Ты не хочешь присутствовать? Ты вправе там находиться.
– Спасибо, но не во время ужина.
Джозеф отставил стул и поднялся, пытаясь, как должны были почувствовать все, любезно улыбнуться.
– Как хочешь, старина. Я понимаю.
– Хочется верить.
– Тише! Не надо горьких слов! – скорбно поджал губы Джозеф и вышел из комнаты.
Он встретил доктора в холле. Тот отдавал пальто и шляпу лакею.
– Стоук! – крикнул Джозеф. – Вы знаете, почему мы вас вызвали? Мне не надо объяснять вам?
– Слуга Хериарда сказал мне, что произошел несчастный случай, – ответил доктор. Он, прищурившись, посмотрел на Джозефа: – Надеюсь, ничего серьезного?
Джозеф сделал беспомощный жест.
– Он просто мертвый...
– Мертвый? – доктор был явно поражен. – О боже, что случилось?
– Ужасное дело, Стоук, – передернулся Джозеф. – Я проведу вас к Нату.
– Он в своей комнате? – Доктор взялся за чемоданчик.
Доктор был сильным, энергичным мужчиной и взбежал по лестнице раньше Джозефа. Перед дверью Наганиеля на стуле сидел Форд. Доктор, нахмурившись, глянул на лакея и прошел в комнату. Увидев позу, в которой лежал Натаниель, он быстро подошел к нему и опустился на колени.
Самый краткий осмотр убедил его в смерти пациента. Подняв глаза на вошедшего следом Джозефа, он отрывисто спросил:
– Лакей сообщил, что произошел несчастный случай. Что случилось?
Джозеф отвел глаза от тела Натаниеля и тихо сказал:
– Посмотрите на спину, Стоук!
Доктор быстро перевел взгляд на убитого. Стивен оставил Натаниеля почти в той же позе, в которой нашел его, – он лежал на левом боку, в пиджаке видна была небольшая кровавая дыра.
Последовало короткое молчание. Джозеф повернулся спиной к доктору и смотрел на затухающий огонь в камине.
Доктор поднялся с колен.
– Думаю, вы понимаете, что это убийство? Джозеф кивнул.
– Надо немедленно поставить в известность полицию.
– Уже. Они должны приехать с минуты на минуту.
– Я подожду их.
– Какое страшное потрясение! – Джозеф закрыл лицо руками.
Доктор согласился. Казалось, он тоже пережил шок.
– Наверное, вы не знаете кто?.. – спросил он, оставив фразу незаконченной.
Джозеф покачал головой.
– Я почти что хочу, чтобы мы никогда не узнали. Только бы знать, что он не мучался!
– Скорее всего нет, – заверил его Стоук.
– Спасибо. Какое облегчение! Думаю, он умер мгновенно.
– Во всяком случае, в течение очень небольшого промежутка времени, – допустил врач.
Джозеф вздохнул и погрузился в молчание, которое продолжалось до прибытия инспектора Бек-стоуна и его многочисленных помощников. Стивен провел полицейских наверх. Джозеф очнулся от задумчивости и приветствовал инспектора вымученной улыбкой:
– Вы знакомы с доктором Стоуком?
В комнате вдруг стало тесно. Над телом Натаниеля сержант совещался с доктором Стоуком, а хмурый на вид инспектор начал задавать вопросы.
– Ничем не могу помочь вам, – отвечал Стивен. – В последний раз я видел покойного еще живым... Внизу, в гостиной, около половины восьмого...
– Я понял, что это вы взломали дверь, сэр, и нашли тело?
– Я, вместе с лакеем. Вы везде найдете отпечатки наших пальцев.