Я уезжаю от тебя, да и Майкл возвращается.
- Почему ты уезжаешь?
- Так лучше для тебя. И лучше для меня.
- Когда ты едешь?
- Как можно скорее.
- Куда?
- В Сан-Себастьян.
- Нельзя ли нам поехать вместе?
- Нет. Это было бы уже совсем дико, после того как мы только что все обсудили.
- Мы ни до чего не договорились.
- Ах, ты же знаешь не хуже меня. Не упрямься, милый.
- Ну конечно, - сказал я. - Я знаю, что ты права. Просто я раскис, а когда я раскисаю, я говорю глупости.
Я сел, нагнулся, нашел свои ботинки возле кровати и надел их. Потом встал.
- Не надо так глядеть, милый.
- А как ты хочешь, чтобы я глядел?
- Ах, не ломайся. Я завтра уезжаю.
- Завтра?
- Да. Разве я не говорила? Завтра.
- Тогда пойдем выпьем. Граф сейчас вернется.
- Да, пора бы ему вернуться. Ты знаешь, замечательно, как он покупает шампанское. Для него это страшно важно.
Мы пошли в столовую. Я взял бутылку коньяка и налил Брет и себе. У дверей зазвонил колокольчик. Я пошел отворять - вернулся граф. За его спиной стоял шофер с корзиной шампанского.
- Куда поставить, сэр? - спросил граф.
- На кухню, - ответила Брет.
- Поставьте туда, Анри, - показал рукой граф. - Теперь ступайте вниз и принесите лед. - Пока корзину водворяли на место, граф стоял в дверях кухни. - Надеюсь, вино вам понравится, - сказал он. - Я знаю, что сейчас у нас в Америке редко приходится отведать хорошего вина, и не считаю себя знатоком. Но это я взял у приятеля, который занимается виноделием.
- Где только у вас нет приятелей, - сказала Брет.
- У него свои виноградники. На тысячи акров.
- Как его фамилия? - спросила Брет. - Вдова Клико?
- Нет, - ответил граф. - Мумм. Он барон.
- Это замечательно, - сказала Брет. - Мы все с титулами. Почему у вас, Джейк, нет титула?
- Уверяю вас, сэр, - граф дотронулся до моего рукава, - титул никогда не приносит пользы. Чаще всего это стоит денег.
- Ну, не знаю. Иногда это очень удобно, - сказала Брет.
- Мне это никогда никакой пользы не приносило.
- Вы не умеете им пользоваться. Мне мой титул всегда открывал огромный кредит.
- Садитесь, пожалуйста, граф, - сказал я. - Разрешите взять у вас трость.
Граф через стол, освещенный газовой лампой, смотрел на Брет. Она курила сигарету и стряхивала пепел на ковер. Увидев, что я заметил это, она сказала:
- Послушайте, Джейк, так я могу испортить ваш ковер. Дайте человеку пепельницу.
Я нашел несколько пепельниц и расставил их. Шофер принес ведро со льдом, посыпанным солью.
- Заморозьте две бутылки, Анри! - крикнул граф.
- Больше ничего не прикажете, мосье?
- Нет. Подождите внизу с машиной. - Он повернулся к Брет и ко мне. Поедем обедать в Булонский лес?
- Как хотите, - сказала Брет. - Я лично есть не хочу.
- А я никогда не откажусь от хорошего обеда, - сказал граф.
- Принести вино, мосье? - спросил шофер.
- Да, Анри, принесите, - сказал граф. Он вынул толстый портсигар из свиной кожи и протянул его мне. - Не угодно ли настоящую американскую сигару?
- Спасибо, - сказал я. - Я докурю свою сигарету.
Он срезал кончик сигары золотой гильотинкой, висевшей на цепочке от часов.
- Я люблю, когда сигара как следует тянется, - сказал граф. - Половина сигар, которые куришь, не тянутся.
Он раскурил сигару и, попыхивая, глядел через стол на Брет.
- А когда вы получите развод, леди Эшли, у вас титула уже не будет?
- Не будет. Какая жалость.
- Нет, - сказал граф. - Вам титул не нужен. В вас и так видна порода.
- Благодарю вас. Вы очень любезны.
- Я не шучу. - Граф выпустил струю дыма. - Я ни в ком еще не видел столько породы, сколько в вас. Это в вас есть. Вот и все.
- Очень мило с вашей стороны, - сказала Брет. - Мама была бы польщена. Может быть, вы это напишете, а я пошлю ей в письме?
- Я бы и ей это сказал, - ответил граф. - Я не шучу. Я никогда не подшучиваю над людьми.
Шутить над людьми - значит наживать себе врагов. Я всегда это говорю.
- Вы правы, - сказала Брет. - Вы страшно правы. Я всегда вышучиваю людей, и у меня нет ни одного друга на свете. Кроме вот Джейка.
- Над ним вы не подшучиваете.
- Вот именно.
- А может быть, все-таки, - спросил граф, - и над ним подшучиваете?
Брет взглянула на меня, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
- Нет, - сказала она. - Над ним я не стала бы подшучивать.
- Вот видите, - сказал граф, - не подшучиваете.
- Господи, какой скучный разговор, - сказала Брет. - Не попробовать ли шампанского?
Граф наклонился и встряхнул бутылки в блестящем ведре.
- Оно еще недостаточно холодное. Вы все время пьете, дорогая. Почему вы не хотите просто поболтать?
- Я и так наболталась. Я всю себя выболтала Джейку.
- Мне бы хотелось, дорогая, послушать, как вы по-настоящему разговариваете. Когда вы говорите со мной, вы даже не кончаете фраз.
- Предоставляю вам кончать их. Пусть каждый кончает их по своему усмотрению.
- Это очень любопытный способ. - Граф наклонился и встряхнул бутылки. Все же мне бы хотелось послушать, как вы разговариваете.
- Вот дурень, правда? - сказала Брет.
- Ну вот. - Граф вытащил бутылку из ведра. - Теперь, должно быть, холодное.
Я принес полотенце, и он насухо вытер бутылку и поднял ее.
- Я предпочитаю пить шампанское из больших бутылок. Оно лучше, но его трудно заморозить. - Он держал бутылку и смотрел на нее.
Я поставил стаканы.
- Не откупорить ли? - предложила Брет.
- Да, дорогая. Сейчас я откупорю.
Шампанское было изумительное.
- Вот это вино! - Брет подняла свой стакан. - Надо выпить за что-нибудь. "За здоровье его величества".
- Это вино слишком хорошо для тостов, дорогая. Не следует примешивать чувства к такому вину. Вкус теряется.
Стакан Брет был пуст.
- Вы должны написать книгу о винах, граф, - сказал я.
- Мистер Барнс, - ответил граф, - все, что я требую от вин, - это наслаждаться ими.
- Давайте насладимся еще немного. - Брет подставила свой стакан. Граф осторожно наполнил его.
- Пожалуйста, дорогая. Насладитесь этим медленно, а потом можете напиться.
- Что-о? Напиться?
- Дорогая, вы очаровательны, когда напьетесь.
- Вы слышите, что он говорит?
- Мистер Барнс, - граф наполнил мой стакан, - это единственная женщина из всех, кого я знавал на своем веку, которая так же очаровательна пьяная, как и трезвая.
- Вы не много, должно быть, видели на своем веку.
- Ошибаетесь, дорогая. Я очень много видел на своем веку, очень, очень много.
- Пейте и не разговаривайте, - сказала Брет. - Мы все много видели на своем веку. Не сомневаюсь, что Джейк видел ничуть не меньше вашего.
- Дорогая, я уверен, что мистер Барнс очень много видел. Не думайте, сэр, что я этого не думаю. Но я тоже много видел.
- Конечно, видели, милый, - сказала Брет. - Я просто пошутила.
- Я участвовал в семи войнах и четырех революциях, - сказал граф.
- Воевали? - спросила Брет.
- Случалось, дорогая. И был ранен стрелами. Вам приходилось видеть раны от стрел?
- Покажите.
Граф встал, расстегнул жилет и распахнул верхнюю рубашку. Он задрал нижнюю до подбородка, открыв черную грудь и могучие брюшные мышцы, вздувавшиеся в свете газовой лампы.
- Видите?
Пониже того места, где кончались ребра, было два белых бугорка.
- Посмотрите сзади, где они вышли.
Повыше поясницы было два таких же шрама, в палец толщиной.
- Ну-ну! Вот это действительно.
- Насквозь.
Граф засовывал рубашку в брюки.
- Где это вас? - спросил я.
- В Абиссинии. Мне был тогда двадцать один год.
- А что вы делали? - спросила Брет. - Вы были в армии?
- Я ездил по делам, дорогая.
- Я же вам говорила, что он свой. - Брет повернулась ко мне. - Я люблю вас, граф. Вы прелесть.
- Я счастлив, дорогая. Но только это неправда.
- Не будьте идиотом.