— Чушь это всё и пустословье. Такое невозможно было и во времена орденского расцвета. Тогда в адепты брали только тринадцатилетних подростков. Николаю при любом раскладе не ступить на путь Белого Света».
Но браток и не стремится в орден, наоборот, старается держаться от него как можно дальше. Найлиасу опять сжали сердце обида и боль. Почему Гюнтер и Николай отвергают светозарных? Что такого плохого видится им в ордене?
* * *
В спальне императора теньмов всегда двое: телохранитель и слуга. Для каждого отведена особая ниша, чтобы теньмы оставались невидимы вошедшим — нередко секретарши и секретари, смущённые их присутствием, становились неуклюжими, теряли половину мастерства.
…Сегодня Клемент дежурит в паре с теньмом номер пять, берканом тридцати двух лет. Клемент — слуга, теньм-пять — телохранитель. Вахта длится три часа, потом пересменка, а спустя три часа опять на пост, только теперь уже пятый будет слугой, а Клемент — телохранителем.
Клемент смотрел на императора, на свой Светоч. Теньм досконально изучил привычки и вкусы повелителя, угадывал многие приказы ещё до того, как они были произнесены — по едва уловимым жестам и выражению лица. Император сидел в кресле у туалетного столика, листал порножурнал. Движением пальцев потребовал чай. Клемент набрал на коммуникационном браслете код младшего референта, затем код приказа. Спустя две минуты взял у придверного теньма поднос. Подошёл к императору и, преклонив колени, подал чай так, чтобы чашка оказалась у самой руки, и её можно было взять, не глядя. Вернулся в нишу. Император отпил несколько глотков, поставил чашку на стол, встал, сбросил халат, оставшись в теннисной майке и спортивных брюках. Клемент подхватил халат прежде, чем тот упал на кресло, поклонился, повесил халат в шкаф. Вернулся в нишу. Император допил чай, отодвинул чашку. Клемент забрал её со столика, опять поклонился. Пятясь, отошёл к двери, и, не оборачиваясь, сунул поднос придверному теньму. Вернулся в нишу.
Обычная вахта, таких за годы служения было тысячи. Когда Клемента, после трёхлетней испытательной службы во Внешнем круге Серой стражи, перевели во Внутренний, он посчитал это величайшей удачей в своей жизни, и думал так все эти годы. Почему же последние дни так пусто и муторно на душе? Откуда взялось ощущение напрасности и никчёмья?
Пришло время пересменки. Вторая двойка теньмов чельно поклонилась императору, бесшумно заняла места пятого и четырнадцатого в нишах. Клемент с напарником поклонились Светочу и, пятясь, выскользнули из спальни. Поклонились двери. Вахта окончена.
Теперь можно сходить в туалет, размять занемевшие мышцы, что-нибудь перекусить.
В дежурке семеро теньмов смотрели стерео, пятеро дремали, сидя в креслах.
Клемент несколько секунд постоял на пороге, резко развернулся и пошёл обратно к императорской спальне, но уже не по специальному коридору для прислуги, а прямо через гостиную.
— У меня срочная информация для государя, — сказал он придверным теньмам. Те покривили губы в презрительной и злой усмешке. С подобным заявлением мог придти директор стабилки или председатель Преградительной коллегии, но из уст такого же теньма, как и они, фраза о срочной информации звучала оскорбительной нелепицей.
Клемент ответил им уверенным до каменной тяжести взглядом и произнёс с холодной бесстрастностью:
— Это завершающая часть информации, которую я добывал для государя, будучи его предвозвестником.
— Что же ты тогда раньше не доложился, пока подле Светоча был? — спросил левый придверник.
— Докладывать можно во время дежурства, но не на вахте, — ответил Клемент.
— А до вахты почему не доложился? — спросил правый придверник.
— Или сразу же после приезда?
— Потому что необходимость доклада наступила именно сейчас.
Придверники обменялись неуверенными взглядами. Подобная самочинная явка теньма на доклад — событие, доселе невиданное и неслыханное, но и дело, ради которого четырнадцатый назначался предвозвестником, было наивысшей важности. К тому же оно так и не закончено, а значит должна поступать новая, ценная для Светоча, информация.
— Там референт и три гардеробщика, — сказал правый придверник.
— И что? — ответил Клемент. — Если Светоч решит, что их присутствие на докладе нежелательно, прикажет выйти.
Теньмы отступили в стороны. Клемент чельно поклонился двери. Теньмы открыли створки. Клемент скользнул в спальню, поклонился императору. Тот сидел перед зеркалом, один из гардеробщиков накладывал ему на лицо вечернюю маску из клубники и сливок. Рядом замер референт с папкой в руках. Ещё два гардеробщика раскладывали на кровати пижаму и ночной халат.
— К вам посетитель, государь, — прошептал референт.
Император глянул на спальню в зеркало.
— Где посетитель? — не понял он.
— Вот этот теньм и есть посетитель, ваше величество. Должно быть, сообщение у него наивысшей важности и срочности, если он предстал пред вами без вызова.
— Сообщение? — ещё больше озадачился император. — Откуда у теньма может взяться сообщение?
Клемент приподнялся на полупоклон.
— Мой Светоч… — Голос Клемента дрожал: так прямо к императору, да еще по собственной инициативе, он обращался впервые.
Максимилиан развернулся и посмотрел на него с тем же возмущённым и злым удивлением, что и придверники. Самовольно заговоривший теньм столь же невозможно нарушал должный миропорядок, как пустившаяся в пляс прикроватная тумбочка.
— Я не отчитался перед вами о последнем поручении, мой Светоч, — торопливо объяснил свой поступок Клемент. — Вы назначали меня предвозвестником и приказывали расследовать каннаулитские события, чтобы выяснить… — Договорить Клемент не отважился, склонился в чельном поклоне.
— Предвозвестником я назначал теньма-четырнадцать, — сказал император.
— Я и есть четырнадцатый. — Клемент сел на пятки, кончиками пальцев прикоснулся к номеру на левой стороне груди, на рукаве.
«Он впервые видит моё лицо, — понял Клемент. — Все эти годы он смотрел только на номер. А меня не замечал никогда… Ему безразлично, кто надел эту форму — я или кто-то другой. Если бы я поменялся должностями и обмундированием с берканом-референтом или с гардеробщиком-наурисом, то император ничего бы не заметил. Мы все для него не более чем подручный инструмент. Для него у нас нет лиц».
— Предвозвестником был теньм-четырнадцать, — повторил император. И добавил с удивлением: — Это был ты.
— Да, мой Светоч. Это был я. Теперь я должен отчитаться перед вами за командировку. Представить последнюю информацию.
— Нет, — брезгливо отмахнулся император. — Какая там у тебя может быть информация. Мало мне референтов, так ещё и теньмы с докладами лезть начали. Прочь пошёл. Жди. Если понадобишься, вызову.
— Но государь, — сказал один из тех гардеробщиков, что стояли у кровати, — четырнадцатый занимался Погибельником. Можно ли пренебрегать даже самой ничтожной информацией об этом отродье дьявола? — И обратился к Клементу: — Что тебе известно?
— Имя и адрес наиболее вероятного кандидата. Твёрдой уверенности, что Погибельник именно он, пока нет, требуется окончательная проверка, но большинство улик указывает на него как на Погибельника.
— Так назови имя и адрес, — приказал гардеробщик.
— Мой Светоч? — посмотрел на императора Клемент.
Максимилиан сделал неопределённый жест.
— Говори.
— Это Северцев Авдей Михайлович. Девятнадцать лет.