Лектор тоже улыбнулся.
– Я понимаю. Я пошутил насчет фильмов. Масса людей думает, что оккультизм – это попытки вызвать Сатану. На самом деле оккультизм гораздо шире. Или уже, как посмотреть.
Ребус попытался вникнуть в суть сказанного.
– Вы знакомы с кем‑нибудь лично? – спросил он.
– Я знаю только, что существуют группы, занимающиеся белой и черной магией.
– Здесь, в Эдинбурге?
Пул снова повеселел.
– Разумеется. В Эдинбурге и окрестностях шесть практикующих кружков. – Он остановился, что‑то подсчитывая. – Пожалуй, даже семь. Слава богу, большинство занимается белой магией.
– Белая магия подразумевает использование тайного знания с добрыми намерениями?
– Верно.
– А черная?
Лектор вздохнул и внезапно заинтересовался чем‑то происходящим за окном.
Летний день. Ребус стал вспоминать. Когда‑то давно он купил альбом Г.‑Р. Гайгера, цикл картин, изображающих сатану в окружении блудниц‑весталок. Он сам не знал, зачем ему понадобилась эта книга. Она и теперь, наверное, стоит где‑то у него на полке. Он вспомнил, как прятал ее от Роны…
– Есть в Эдинбурге одна секта, – заговорил наконец Пул, – практикующая черное колдовство.
– А они… Они приносят жертвы?
Доктор Пул пожал плечами.
– Мы все приносим жертвы.
Видя, что Ребус не смеется над его шуткой, он тоже сделал серьезное лицо и выпрямился на стуле.
– Может быть, приносят жертвы, традиционные для шабашей. Крысу, мышь, черную курицу… Но скорее все же пользуются символами. Не могу точно сказать.
– В доме, где мы нашли этот знак, – Ребус постучал пальцем по одной из фотографий, разложенных на столе, – было найдено также тело. Мертвое тело. – Он достал фотографии Ронни. Доктор Пул, нахмурившись, просмотрел их. – Смерть от передозировки героина. Ноги вместе, руки раскинуты. По сторонам две сгоревшие свечи. Это ничего вам не говорит?
Пул выглядел явно испуганным.
– Нет, – пробормотал он. – Вы полагаете, что сатанисты…
– Я ничего не полагаю, сэр. Я просто пытаюсь выяснить и сопоставить факты, не пренебрегая ни одной подробностью.
Пул задумался на несколько секунд.
– Возможно, один из наших студентов будет вам полезнее, чем я. Я и представить себе не мог, что речь идет о смертельном случае…
– Студент?
– Да. Я едва знаком с ним, но знаю, что он интересуется мистикой и приготовил в этом семестре большую и обстоятельную работу. Хочет писать курсовую по демонизму. Он на втором курсе, за лето они должны подготовить индивидуальный проект. Вероятно, он расскажет вам больше, чем я.
– Его зовут…
– Не могу сейчас вспомнить фамилию. Обычно он называет себя просто по имени, Чарльз.
– Чарльз?
– Или Чарли. Да, точно, Чарли.
Приятель Ронни. По шее у Ребуса пробежали мурашки.
– Точно, Чарли, – повторил Пул, кивая как бы сам себе. – Несколько эксцентричный молодой человек. Вы можете найти его в одном из корпусов общежития. Кажется, он увлекается игровыми автоматами…
* * *
Чарли увлекался не игровыми автоматами, а пинболом. Со всеми дополнительными аксессуарами, тонкостями и хитростями, которые делают игру игрой. Чарли обожал пинбол как человек, недоигравший своего в детстве, со всей пылкостью поздней любви. Ему было уже девятнадцать, жизнь неслась мимо бурным потоком, и он цеплялся за каждую подвернувшуюся соломинку. В детстве он никогда не играл в пинбол. Его детство принадлежало книгам и музыке.
В детстве он никогда не играл в пинбол. Его детство принадлежало книгам и музыке. К тому же в его школе‑пансионе таких автоматов не было.
Теперь, поступив в университет, он хотел жить. И играть в пинбол. И заниматься всем тем, что было недоступно в годы учебы в подготовительных классах
Ребус кивнул.
– До чего бессмысленная девица! Она никогда не понимала Ронни. Даже и не пыталась.
Слушая Чарли, Ребус кое‑что узнавал о нем. Прежде всего его удивил акцент: молодой человек несомненно окончил частную школу в Шотландии. Идя сюда, Ребус не знал, с чем столкнется, но определенно ждал чего‑то другого. Чарли был хорошо сложен – сказывались, вероятно, школьные занятия регби. Вьющиеся темно‑каштановые волосы, не длинные и не короткие, обычный летний студенческий наряд: футболка, легкие брюки, кроссовки. Футболка черная, разорванная под мышками.
– Значит, – подытожил Чарли, – Ронни отправился в мир иной? Хороший возраст. Живи быстро, умирай молодым.
– А ты хотел бы умереть молодым?
– Я? – Высокий смех Чарли напоминал крик какого‑то дикого зверька. – Я хотел бы дожить до ста лет. А еще лучше – не умирать никогда. – В глазах его сверкнули искорки. – А вы?
Ребус обдумал вопрос, но отвечать не стал. Он пришел сюда работать, а не обсуждать инстинкт смерти. Об этом инстинкте ему рассказал доктор Пул.
– Мне нужно выяснить кое‑что о Ронни.
– То есть вы хотите забрать меня для дачи показаний?
– Если угодно. Но если ты предпочитаешь…
– Нет, нет… Я хочупойти в полицейский участок. Давайте, ведите меня.
Ребус понял, что имеет дело с мальчишкой.