Какой нормальный взрослый человек хочетпопасть в полицейский участок?
Пока они шли к стоянке и к машине Ребуса, Чарли шествовал впереди.
Заложив руки за спину и запрокинув голову, он определенно делал вид, будто на него надели наручники. Играл он неплохо, на них оборачивались, кто‑то обозвал Ребуса ублюдком. Впрочем, это было так привычно, что инспектор удивился бы гораздо больше, если бы ему пожелали счастливого пути.
– У него был неплохой фотоаппарат.
– Что? А, аппарат. Да, его гордость.
Чарли скрестил ноги. Ребус не отрывал взгляда от его глаз, но юноша продолжал изучать снимки пентаграммы.
– Так что ты начал говорить о «настоящем» Эдинбурге?
– Староста Броди и Уэверли [2], Холируд и Скала Артурова трона. – Чарли снова оживился. – Все это показуха для туристов. А я всегда догадывался, что под этой мишурой должна быть какая‑то другая, темная жизнь. И я начал искать ее в жилых и заброшенных кварталах: Вестер‑Хэйлз, Оксгангз, Крэгмиллар, Пилмьюир.
– Ты начал бродить по Пилмьюиру?
– Да.
– То есть сам стал туристом?
Ребусу случалось видеть подобных искателей приключений, любителей посмаковать чужую жизнь на дне города, но обычно эти люди, очень ему неприятные, бывали постарше и посостоятельней Чарли.
– Я не турист! – Собеседник Ребуса дернулся, как форель, заглотившая крючок. – Я ходил туда, потому что мне там нравилось и я нравился им. – Голос его помрачнел. – Там я чувствовал себя дома.
– Нет, молодой человек. У вас есть большой собственный дом и родители, переживающие за вашу университетскую карьеру.
– Чушь!
Чарли встал, оттолкнув стул, подошел к стене и прижался к ней лицом. Ребус подумал, уж не собирается ли он стукнуться головой о стену, а потом заявить, что полиция применяет крутые методы воздействия. Но нет, Чарли просто хотел прислонить щеку к чему‑то холодному.
В комнате действительно было душно. Ребус, давно снявший пиджак, теперь закатал рукава и потушил сигарету.
– Ну ладно, Чарли.
Внутреннее сопротивление юноши, видимо, ослабло. Пора было переходить к вопросам.
Пора было переходить к вопросам.
– В ту ночь, когда Ронни сделал себе роковую инъекцию, ты ведь был у него, правда?
– Был. Некоторое время.
– Кто еще находился в доме?
– Трейси. Я ушел, а она осталась.
– А еще кто‑нибудь?
– Заходил какой‑то парень, ненадолго. До этого я несколько раз видел его вместе с Ронни. Когда он появлялся, они прямо не отходили друг от друга.
– Ты полагаешь, это был его поставщик?
– Нет. Ронни всегда сам доставал себе дурь. Во всяком случае, до последнего времени. В последние две недели ему не удавалось ничего купить. Но с этим парнем они были как‑то особенно близки…
– Я слушаю.
– Ну, как любовники, что ли.
– А Трейси?
– Да, да, но это же ничего не доказывает! Вы же знаете, как большинство наркотов зарабатывают деньги.
– Воруют?
– Воруют, играют… И работают на Колтон‑хилле.
Холм Колтон к востоку от Принсес‑стрит. Да, Ребус знал о Колтон‑хилле, о машинах, стоящих всю ночь у его подножия, вдоль Риджент‑роуд. Знал он и о кладбище Колтон, и о том, что там происходит.
– Ты хочешь сказать, что Ронни торговал собой?
Фраза прозвучала грубо, как заголовок в желтой прессе.
– Я говорю, что он ошивался там вместе с другими парнями и к утру всегда бывал при деньгах. – Чарли сглотнул. – Иногда еще и при синяках.
– О, господи.
Ребус добавил эту информацию к тому, что начинало уже складываться у него в голове в подобие дела. Очень грязного дела. Как низко может опуститься человек ради очередной дозы? Ответ выходил один: как угодно низко. И еще ниже. Он закурил следующую сигарету.
– Ты знаешь это наверняка?
– Нет.
– Сам Ронни, кстати, был эдинбуржец?
– Нет, он из Стерлинга.
– А фамилия его…
– Кажется, Макгрэт.
– Этот парень, с которым они так горячо дружили… Ты помнишь, как его зовут?
– Он называл себя Нил, Ронни звал его Нили.
– Нили? И, по‑твоему, они были давнишние друзья?
– Да, наверняка. Так называют только старых приятелей, верно?
Ребус окинул Чарли одобрительным взглядом.
– Не зря же я занимаюсь психологией, инспектор.
– Не зря.
Ребус проверил кассету и убедился, что на ней осталось еще немного чистой пленки.
– Ты можешь описать, как выглядел этот Нили?
– Высокий, худой, темные короткие волосы. Физиономия немного прыщавая, но всегда чисто вымытая. Одевался в джинсы и легкую куртку, носил с собой черную спортивную сумку.
– Не знаешь, что он в ней держал?
– Почему‑то мне казалось, что одежду.
– Хорошо.
– Что еще вас интересует?
– Давай поговорим о пентаграмме. После того как были сделаны эти снимки, кто‑то вернулся в дом и дополнил ее.
Чарли ничего не ответил, но и не удивился.
– Ведь это сделал ты?
Тот кивнул.
– Как ты попал в дом?
– Через окно на первом этаже. Там отодвигаются две доски, это как запасная дверь. Многие только через него и ходили.
– Зачем ты вернулся?
– Знак был не закончен. Я хотел добавить еще несколько символов.
– И написать приветствие.
– Да. – Чарли улыбнулся сам себе.
– «Привет, Ронни», – процитировал Ребус. – Что это означает?
– Означает приветствие. Его дух, его душа все еще живут в доме. Я просто хотел сказать ему: «Хелло!» У меня оставалось немного краски.