Я просто хотел сказать ему: «Хелло!» У меня оставалось немного краски. И еще хотелось кого‑нибудь немного попугать.
Ребус вспомнил, что он испытал, увидев кровавые буквы, и почувствовал, что сейчас покраснеет.
– А свечи ты помнишь?
Чарли кивнул, но явно начинал волноваться. Помогать полицейскому расследованию оказалось не так приятно, как он ожидал.
– Как продвигается твоя курсовая? – переменил тему Ребус.
– Курсовая?
– Исследование по демонизму.
– Да, я над этим работаю. Но еще не определился окончательно с темой.
– Какому аспекту демонизма оно будет посвящено?
– Не знаю, может быть, народной мифологии, превращению старых страхов в новые…
– Тебе известны эдинбургские оккультные секты?
– Мне известны люди, которые утверждают, что состоят в них.
– А сам ты там никогда не бывал?
– Нет, не довелось. – Чарли снова вышел из задумчивости. – Послушайте, к чему все это? Ронни мертв, его больше нет. К чему эти вопросы?
– Расскажи‑ка мне о свечах.
Парень взорвался.
– А что, собственно, вы хотите услышать о свечах?
Ребус и бровью не повел. Он выдохнул дым и пояснил:
– В гостиной стояли свечи…
Он подходил к тому, чтобы сообщить Чарли нечто совсем для того неожиданное. На протяжении всего разговора он исподволь подводил собеседника к интересующему его вопросу.
– Стояли. Большие, высокие свечи, Ронни принес их из какого‑то специального магазина. Ему нравились свечи. Он говорил, что они создают особую атмосферу.
– Трейси нашла Ронни в спальне. Она думает, что он был уже мертв. – Голос Ребуса стал еще глуше. – Но когда она позвонила нам и в дом приехала полиция, тело Ронни было перенесено на первый этаж. Оно лежало между двумя сгоревшими свечами.
– Когда я уходил, от свечей уже почти ничего не оставалось.
– А когда ты ушел?
– Около полуночи. В одном из соседних домов намечалась вечеринка, я рассчитывал, что меня пригласят.
– Сколько времени горели свечи до этого момента?
– Час, два часа, откуда я знаю.
– Какую дозу принял Ронни?
– Понятия не имею!
– Ну, сколько он принимал обычно?
– Я правда не знаю. Я же не колюсь сам, терпеть этого не могу. В шестом классе у меня было два друга… Сейчас оба лечатся в частных клиниках.
– И слава богу. Им еще повезло.
– Так вот, Ронни не мог купить порошка много дней и был уже на пределе. А потом где‑то достал. Больше я ничего не знаю.
– Почему вдруг он не смог купить героина? Разве это проблема?
– Насколько мне известно, этого добра сколько угодно, но имена поставщиков надо спрашивать не у меня.
– Если так легко достать дозу, почему же Ронни это не удавалось?
– Не знаю. Он сам не понимал. Торговцы стали как будто избегать его. А потом все вернулось на свои места, и он добыл этот пакет.
Ребус снял с рукава невидимую нитку. Теперь пора как следует встряхнуть свидетеля.
– Ронни был убит, – произнес он. – Или все равно что убит.
Рот у Чарли приоткрылся, щеки побледнели, словно вся кровь разом отхлынула от его лица.
– Что?
– Он был отравлен крысиным ядом. Раствор он ввел сам; тот, кто продал порошок, скорее всего знал, что продает. Потом кто‑то потрудился перетащить тело вниз и уложить его в гостиной. Перед твоим рисунком.
– Подождите…
– Сколько в Эдинбурге сект, практикующих магию, Чарли?
– Что?.
. Шесть или семь, я не знаю. Но ведь…
– Ты знаешь этих людей? Знаком с кем‑нибудь лично?
– Черт побери, вы собираетесь повесить это на меня?!
– Почему бы нет?
– Потому что это бред.
– Но ведь все сходится, Чарли…
Тяни, тяни из него, Джон! Паренек уже почти готов расколоться.
– …если ты не сможешь убедить меня в обратном.
Чарли направился к двери, потом остановился.
– Дверь открыта. Ты можешь идти – но тогда я буду знать,что ты причастен к убийству.
Чарли обернулся. В полумраке его глаза влажно поблескивали. Луч света, падавший через зарешеченное окно с матовым стеклом, выхватывал пляшущие в воздухе пылинки. Чарли пересек этот луч и снова подошел к столу.
– Я не имею к этому никакого отношения, клянусь вам.
– Сядь, Чарли. – Ребус снова превратился в доброго дядюшку. – Поговорим еще немножко.
Но Чарли никогда не нравились добрые дяди.
Он положил обе руки на стол и наклонился к Ребусу. Вести спокойную беседу он больше не собирался. Зубы его сверкнули в злобном оскале.
– Идите к дьяволу, Ребус. Я понял, чего вы хотите, и разрази меня гром, если я стану плясать под вашу дудку. Можете меня арестовать, но дешевых трюков не надо. Их мы проходили на первом курсе.
Теперь, подойдя к двери, он распахнул ее и оставил за собой открытой. Ребус встал из‑за стола, выключил магнитофон, вынул кассету, положил ее в карман и тоже вышел. Когда он спустился в вестибюль, Чарли уже и след простыл. Ребус подошел к столу дежурного. Сержант оторвался от своих бумаг.
– Только что вышел, – сообщил он.
Ребус кивнул.
– Я знаю.
– Вид у него был не самый счастливый.
– А мне платят не за то, чтобы мои посетители выходили, держась за бока от хохота.
Сержант улыбнулся.
– Пожалуй, что так. Чем могу быть полезен?
– Я узнал имя наркомана из Пилмьюира. Ронни Макгрэт. Из Стерлинга. Проверьте, можем ли мы найти его родителей.
Сержант записал имя в блокнот.
– Воображаю, как они будут рады услышать об успехах своего отпрыска в большом городе.
– Это уж точно, – откликнулся Ребус, глядя на массивную дверь участка.
* * *
Квартира Джона Ребуса была его крепостью. Переступив порог, он поднимал за собой мост и освобождал свой мозг от всей информации, полученной за день, а себя самого – от внешнего мира, насколько возможно. Он наливал себе вина, ставил кассету с тенор‑саксофоном и открывал книгу. Пару месяцев назад он, в каком‑то благом порыве, устроил стеллажи у одной из стен гостиной, намереваясь расставить наконец свои беспризорные книги. Но они упорно расползались по полу, путались под ногами и стремились упрочить давно завоеванное ими место, образовав нечто вроде порожков в коридор и спальню.
Ребус подошел к окну эркера и опустил жалюзи. Ставни он оставил открытыми, чтобы полоски розового вечернего света падали на стены, как в комнате для допроса свидетелей. Нет, нет, нет, так не пойдет. Он должен забыть о работе, найти книжку, которая втянет его в свой мир и унесет прочь от звуков и запахов Эдинбурга. Прошествовав по Чехову, Хеллеру, Рембо, Керуаку и их собратьям, он перешел на кухню в поисках бутылки вина.
Под кухонной столешницей, где раньше стояла стиральная машина, он держал две картонные коробки. Машину забрала Рона, и очень кстати. Образовавшееся пространство Ребус именовал своим винным погребом и время от времени заказывал ящик ассорти из маленькой лавочки за углом. Запустив руку в одну из коробок, он извлек нечто под названием «Шато Потенсак». Это он уже пробовал, вполне подойдет.
Ребус перелил треть бутылки в большой бокал и вернулся в гостиную, подобрав по дороге одну из книг.