Робби прислушался к игре пианиста, затем рассказал Косицу короткий анекдот:
— Значит, заходит в одно заведение парень, открывает дипломат, выставляет на стойку миниатюрный «Стейнвей» вместе с таким маленьким человечком, вроде гнома, и просит у бармена разрешения выступить. Тот соглашается. Маленький человек садится за рояль и играет примерно час. Публика в восторге. Парень собирает приличные деньги. Когда же бармен начинает восхищаться, мол, какой хороший источник дохода, парень морщится: «Мне просто не повезло. Я тут недавно выпустил джинна из бутылки, а он попался глуховатый. Я попросил у него тридцатисантиметровый пенис, а он расслышал „пианист“, и вот пожалуйста». Ролло кисло улыбнулся, у него это означало высшую степень веселья, загасил сигарету, покачал головой. Потом приложился к коктейлю. Он пил так называемый старомодный коктейль (виски, горькое пиво, сахар и лимонные корочки), всегда держа бокал в правой руке. Причем так, чтобы не был виден ноготь указательного пальца. Робби рассказывал, что он у него изуродован. След войны. Косиц его стеснялся и прятал. Но когда Ролло сердился, он тыкал в тебя этим пальцем. Очень дурной знак. В остальное время бесстрастный оруженосец Брендана Туи старался свой ноготь не демонстрировать.
В данный момент Ролло Косиц был абсолютно спокоен. Он чуть взболтнул бокал, задумчиво оглядел и осушил. Отправил в рот кубик льда. Робби дождался, когда подошла Льютес, освободил свой табурет для Ивон и, положив на стойку пятьдесят долларов, попросил налить Ролло еще бокал и погадать Ивон. Льютес принялась тасовать, а затем раскладывать карты Таро. За этим наблюдали все, даже Косиц. Как ни странно, производить манипуляции длинные ногти ей совершенно не мешали.
— Как дома? — раздалось в наушнике Ивон.
Косиц очень тихо спросил Робби, полагая, что она не слышит. Голос у него оказался на удивление высокий, настоящий фальцет. Ивон подумала, что причиной неразговорчивости, возможно, является именно бабий голос.
— Ничего хорошего, — ответил Робби.
Косиц хмыкнул. Было не ясно, то ли это реакция на состояние Лоррейн, то ли на бокал с коктейлем, который Льютес поставила перед ним.
— Я тебя встретил очень кстати, — произнес Робби. — Есть одна проблема, которую хотелось бы с кем-нибудь обсудить. А ты как раз подвернулся. — Он весело рассмеялся. — Надеюсь, что-нибудь подскажешь. Мы же в баре, где каждый делится своими проблемами с ближним. — Робби снова засмеялся.
Ивон краем глаза заметила, как Косиц кинул в рот еще кубик льда.
— Понимаешь, я застрял с одним иском, который подал пару недель назад, — продолжил Робби.
— Кто его рассматривал? — спросил Косиц без всякого интереса.
— Малатеста.
— Хороший судья. — Косиц помолчал и добавил: — Понимает в законах.
Льютес раскладывала карты, разговаривая с ними, как с живыми.
— Что верно, то верно, — услышала Ивон в наушнике голос Робби. — И обычно, понимаешь, я рад к нему попасть. Но теперь возникли большие трудности. Клиент работал маляром в строительной фирме. Во время покраски круглого портика обвалились леса, и он получил очень серьезные повреждения спины. Значит, подаем иск, все честь по чести, а он недавно звонит и убитым голосом сообщает, что вчера у него обнаружили рак легких. Причем четвертой степени. Представляешь, рак! Если страховщик узнает, что парню все равно крышка, он получит пшик, ведь главные выплаты связаны с потерями будущих доходов.
Робби оторвал взгляд от экрана телевизора, где показывали гонки мотоциклов по грязи, и посмотрел на Ролло Косица.
— Тут ведь что получается. Единственная надежда расколоть страховщика — если судья срочно приостановит процесс предоставления документов, пока я буду пытаться уладить дело полюбовно. Но Малатеста никогда не согласится на это. Такое может позволить себе только судья Школьник. Уолтер уже предупредил меня, чтобы я не рассчитывал.
Малатеста не допустит никаких отклонений от стандартной процедуры. — Робби сделал драматическую паузу. — Так что сам видишь, неприятностей у меня хватает.
Он изложил все в точности, как предписали Сеннетт и Макманис. Не просил помощи, просто поплакался в жилетку. И одновременно предупредил, что если дело будет рассматривать судья Малатеста, то проиграют все. Притворившись, что заслушалась игрой пианиста, Ивон исподтишка наблюдала за Косицем. Тот сверлил глазами Робби и нервно подергивал верхней губой. Несколько раз коснулся ее почерневшим ногтем, будто хотел что-то сказать, но промолчал.
Робби понял сигнал и перевел разговор на положение в турнирной таблице баскетбольной сборной Индианы, которая на прошлой неделе разнесла команду местного университета. К этой теме Косиц также никакого интереса не проявил. Он отодвинул недопитый бокал и слез с табурета. Льютес положила последнюю карту, бубновую даму, и вгляделась в нее. Затем озадаченно посмотрела на Ивон:
— Эта дама ведет двойную жизнь.
Ролло Косиц медленно двинулся к выходу, не попрощавшись. Слышал ли он эти слова, осталось загадкой.
Запись получилась ужасная. Клекер просил Робби в критические моменты втягивать живот и чуть выгибаться, чтобы обеспечить лучший доступ звуковых волн к микрофону, который прикреплен у него под галстуком. Робби так и делал, но все равно звуки фортепиано и пение накладывались на каждую произнесенную фразу. Например, был отчетливо слышен голос женщины, которая громко подвывала пианисту: «И теперь я тоскую по прош-ло-му, му, му, му». В баре Ивон на нее даже не обратила внимания. А самое главное, из записи не было ясно, воспринял ли вообще Косиц то, что говорил Робби.
Но он воспринял. Еще как. Ивон могла это подтвердить, так же как и Робби.
Собравшиеся в конференц-зале Макманиса прокрутили запись несколько раз и выслушали комментарии Робби.
— Если я буду продолжать давить, — закончил он, — они меня просто прикончат. Я и так зашел слишком далеко.
— Чего вы всполошились? — хмуро спросил Сеннетт. — Ничего страшного не случилось.
Робби тут же взвился.
— Послушайте, Стэн, вы, возможно, думаете, что я просто встретился с большим серым волком и испугался. Но мне известно точно, этот приспешник Брендана — настоящий убийца. В Корее он убивал людей голыми руками. И если нужно, сделает это сегодня. Понимаете, Ролло — исполнитель, вот почему он все время такой закрытый, постоянно застегнут на все пуговицы. И деньги тут не главное. Таким образом он поддерживает заведенный порядок.
Присутствующие стали недоуменно переглядываться. Ведь большинство разговоров о заказных убийствах при проверке оказывались обычным трепом. Мне тоже с трудом верилось, что к этому может быть причастен председатель судебной коллегии. Одно дело — взятки, а совсем другое — убийство человека. Похоже, мой скептицизм разделяли и агенты ФБР: Элф, Джим и Джо Амари.
— Тогда давайте я расскажу вам одну историю, — предложил Робби. — Я уже упоминал, что у Брендана есть любовница с двадцатилетним стажем из его офиса, по имени Констанца. Этакое изящное ювелирное изделие, метр шестьдесят ростом, превосходно сложена, а лицо — просто закачаешься. Там всего намешано понемножку, мексиканского, ирландского и даже индейского. Ей сейчас пятьдесят с чем-то, но она по-прежнему хороша необыкновенно. Дама замужняя — ну, это другая история, — двое детей, мальчик, совершенный оболтус, и дочка, полная ему противоположность. Брендан к этим детям относился очень по-доброму, почти так же, как ко мне. Нет, честно, всегда был внимательный, заботливый. Тем временем дочка поступает в университет. А там, как положено, все сопутствующие прибамбасы. То есть отбрасывает фортели, как многие студентки в ее возрасте.